Александр Щелоков - Зарево над Аргуном
- Сколько же дней они таскали сюда эту прорву груза? - спросил Бритвин, переводя разговор на другую тему.
- Сорок человек могли доставить все в один день, - тут же прикинул Столяров. - Десять - носили неделю. Но такой караван был бы очень заметен. Поэтому груз переносили человек пять и затратили на это недели две, не меньше.
- И никто ничего не заметил, верно? До ближайшего дагестанского поселка здесь не более пяти километров, так?
- Успокойся, - сказал Резванов. - Ты сам только что видел, какой строй наемников ползет к границе, и кто их видит?
- Имеешь в виду нас? - сказал язвительно Таран. - Так мы старательно обходим жилые места.
- Нет, я о тех что сейчас ползут в нашу сторону.
- Все нормально, - объяснил Ярощук. - Как может заработать на жизнь российский мент? Скажу по себе. Он может что-то увидеть, а на что-то закрыть глаза. За то, что он увидел, ему платит зарплату государство. За то, чего не видят, кладут на лапу богатые люди. И кладут много... К тому же в ближайшем поселке милиционеры скорее всего отродясь не водились...
Из-за отрогов ближайшего хребта натянуло тучи. Начал накрапывать дождь.
- Хватит, - прервал разговоры Полуян. - Займемся делом. Если группу здесь ждали, то убегать от неё нет смысла. Надо встречать.
Вместе со Столяровым они отправились на карниз. Оба, ещё в движении обратили внимание на трещину, забитую камнями. Внимательно осмотрели её ещё раз.
- Ловушка мощная, - подвел итог осмотру Столяров. - Пару ящиков гранат...
- Думаешь сдвинет? - усомнился Полуян.
- Еще как.
- Хорошо, пусть будет три. А как их подорвать?
- Было бы что, - сказал Столяров, - а уж подорвать сумеем.
Они закончили минирование скалы, когда началась гроза.
За дальним хребтом вспыхивали ослепительно белые разряды. И на светлом фоне как на фотографическом негативе прорисовывались острые гребни гор. Вспышка гасла, а в глазах ещё несколько секунд сохранялся отпечаток увиденного. Потом накатывалась ударная волна грома. Тяжелый грохот сотрясал землю и временами казалось, что могут обрушиться своды пещеры, нависавшие над их головами.
Больше всего Полуяну не хотелось, чтобы ливень пришел в их сторону. Однако закон подлости тем и силен, что по его велению происходит то, чего нам меньше всего хочется.
Сперва сверху прокатилась упругая волна ветра. Он дул, сметая жухлую листву, мотая кроны деревьев и кусты, росшие на склонах. Мир наполнился пульсирующим шумом, в котором при некотором воображении можно было уловить морской прибой, посвист стрел и стоны людей.
Потом на землю обрушился ливень. Сперва пристреливаясь упали крупные капли, а за ними как мутный занавес, колеблемый ветром, на мир налетела сплошная стена воды.
Сумерки пришли под звуки дождя. В пещере было удобно и тихо, а от костра, который сложили из оружейных ящиков, тянуло теплом.
Как всегда после сытной еды (а мясные саудовские консервы пошли за милую душу) начались разговоры и взаимные подначки, которые скрашивали отсутствие привычного телевидения.
- Гера, - с серьезным видом обратился к Тарану Бритвин. - Это правда, что ты президентские часы загнал ювелирам за десять тысяч баксов?
- Иди ты в дупу! - с неожиданной злостью откликнулся Таран.
Промолчи он, может бы разговора не получилось, но экспрессивность реакции на вопрос помогла всем понять, что за словами о часах скрыта нечто забавное.
- Сережа, - обратился к Бритвину Ярощук, - не тронь ты Геру. Лучше расскажи сам, что за часы.
История оказалась простой, но полной большой лжи, лицемерия и политики. Во время первой чеченской войны в Грозный прилетел президент Ельцин. Встреча с отважными защитниками целостности России произвела на Верховного главнокомандующего такое впечатление, что он растрогался и в порыве благодарности снял с собственной руки часы, подарил их отважному капитану Тарану. Тот, обласканный и обогретый высочайшей лаской, растрогался и когда президент его обнял, ответил ему с таким же откровенным порывом. Задеть душу солдата, не привыкшего к вниманию не так уж сложно.
Позже, когда президент уехал, к Тарану подошел ещё один счастливец сержант внутренних войск.
- Товарищ капитан, - ехидно улыбаясь, предложил он Тарану. - Махнемся? Президентские на президентские.
И показал на руке часы Московского часового завода "Слава" на черном недорогом ремешке. У Тарана на левом запястье красовались такие же.
- Откуда у тебя? - спросил Таран, смутно ощутив скрытый подвох.
- Дядя Боря подкинул, - объяснил сержант. - От президентских щедрот.
И рассказал, что раздача подарочных слонов была поставлена на конвейер. Едва президент снимал с руки одни часы и в радостном порыве дарил их кому-то, один и швейков президентской администрации доставал из черного портфеля новые ходики и главком нацеплял их на запястье.
- Весь фокус в том, чтобы награждаемые не находились в тот момент рядом и не догадались о трюке, - объяснил сержант. - Вот так и дурят православных. - И добавил. - Только когда дядя Боря собрался улетать, он достал свои законные из кармана и надел их на руку. Наши ребята это своими глазами видели.
Таран брезгливо снял с руки царский подарок и сунул его в карман. Когда вернулся в роту, отдал одному из сержантов.
- Держи, Кульков. Хреновые, но президентские. Тебе от меня.
Однако избавиться от подначек, что он загнал часы за доллары любителям исторических раритетов Тарану не удалось.
Столяров, внимательно обследовавший склад боеприпасов новых взрывных ловушек не нашел, но зато принес к костру тугую пачку десятидолларовых купюр. Протянул Полуяну.
- Как будем делить, командир. Там этого добра два ящика.
- Покажи, - Резванов взял пачку у Полуяна и стал рассматривать деньги. Некоторое время спустя изрек непререкаемым тоном:
- Сплошь фальшаки.
- Брось ты! - Столярову не хотелось смиряться с таким приговором. - Я не знал, что ты эксперт. Давай, докажи. Я сам кое что понимаю в таких делах...
Резванов тряхнул пачкой долларов, держа её за один угол.
- Ты составил мнение по одной купюре, а я посмотрел другие. Давай повторим проверку.
- Давай.
Резванов выдернул десятку из пачки, посмотрел на просвет. Потом осмотрел лицевую сторону..
- Что мы имеем? Год выпуска девяносто пятый. Буква "В" в черной печати слева перед зеленым номером банкноты и четыре двойки в углах белого поля означают, что она выпущена в обращение Федеральным резервным банком Нью-Йорка. Теперь смотрим номер. В 82384541 А. Берем пачку. Считаем банкноты. Обращай внимание на последние две цифры номеров. Сорок один, сорок два, сорок сем... пятьдесят. Так? Идем дальше. Смотри: сорок один, сорок два, пятьдесят. Что скажешь?
Столяров смущенно молчал.
- Так вот, Константин Васильевич, денежки откатаны с высоким качеством. Но они не оригинальные, а копии. Печатаны листами по десять штук с одной формы. Оттого идет повторение номеров через каждый десяток купюр. Работа скорее всего иракская...
- В смысле? - спросил Таран.
- Вся долларовая фальшь, которая просачивается из Чечни в центральные области, делится условно на четыре категории. Самые примитивные бумажки, которые чаще всего стремятся всучить торговцам в Казахстане и Узбекистане, называют "грозненскими баксами". Их без труда удается впаривать только тем, кто не очень то разбирается в защитных признаках денег. Затем идут "иранские". Эти классом выше и требуют для распознания специальной аппаратуры. "Ливанские" клепают в лаборатории движения Хезболлах в долине Бекаа в Ливане. Наконец. "иракские". Никто не доказал, что их печатают под крылом Саддам Хуссейна, но кое-какие подозрения говорят об этом. "Иракские" баксы сделаны профессионально и только при обладании большими суммами можно установить фальшаки по повторению номеров. Их потоки идут на Кавказ через Турцию, Ирак и Иран. Далее через Азербайджан и Грузию - в Чечню. Короче, теперь они пойдут сюда.
Резванов бросил банкноту в костер.
- Баб-эль-Мандеб! - сказал Бритвин с нескрываемым изумлением. - На старости лет буду внукам рассказывать, как жег полмиллиона зеленых! Сидел и по штучке подкидывал в костерчик. Руки грел. У огонька.
Он бросил в пламя купюру, которую держал в руке. Она мучительно скорчилась, согнулась пополам, зачернела по краям и радостно вспыхнула. Сгорев, поддутая жаром, поднялась над костром, полетела как черная бабочка в темноту ночи.
- Шустрят баксики, - сказал Таран и тоже бросил десятку в огонь. Расскажи кому такое - за шизика примут.
* * *
При первых пролесках света Таран занял позицию. Он устроился у комля старого бука, набросил на плечи плащ-накидку, под которой укрыл снайперскую винтовку. Моросил мелкий нудный дождь. Серая туча, та что зацепилась за вершины хребта ещё вечером, запуталась в острых скалах и зависла над лесом, не желая сдвинуться с места и уходить.
Таран сел, привалившись спиной к широкому стволу и застыл, отдавшись спокойствию ожидания. Именно спокойствию, поскольку настоящие охотнику и снайперу азарт противопоказан. Этому не учат ни в военных училищах, ни на стрелковых курсах, потому что научить искусству ожидания человека с характером нервным, дерганым невозможно.
