Людмила Бояджиева - Идея фикс
«Слава тебе, сатана! Она здесь». Встав спиной к маленькому зарешеченному окну, Гуго сложил руки на груди и крикнул:
— Прошу пожаловать сюда, господа!
Лишь только в дверях, тараща глаза после дневного света, появился Мартин с вопящей чернокудрой девушкой, Гуго снял с гвоздя моток грубой толстой веревки.
— Кто вы такой? Зачем вы тащите меня? Пустите сейчас же! — возмущалась юная графиня, пытаясь вырваться. — Вы лгун и бандит! Вас арестуют и казнят! Да, казнят! В Фарухе существует смертная казнь, а премьер-министр — мой хороший знакомый.
— Какая жестокая юная леди! При чем здесь смерть, мы собрались только поразвлечься, — проговорил Гуго спокойно и даже ласково. — Попридержи мисс, друг мой. Думаю, она лучше действует ноготками, чем языком.
— Вы с ума сошли! Отпустите меня! — попыталась увернуться Софи, ничего пока не видевшая в темноте. Американский «друг» резко выкрутил ей руки, а незнакомый лысый человек туго связал их за спиной. Софи не могла шелохнуться, столь пронзительно-острой была боль в локтях и плечевых суставах.
— Молчи и слушай… — Гуго перевел дыхание, его захлестывала радость. И злость. Он тяжело выдыхал ей в лицо: — Ты — шваль, падаль, ничто… Я никогда не узнал бы о твоем существовании и не пошевелил бы пальцем, чтобы разыскивать тебя, если бы… Эй… — Он брезгливо, двумя пальцами поднял подбородок Софи и заглянул в искрящиеся слезами глаза. — Ты очень любишь его, а? Этого певучего итальяшку с девичьими ресницами. Расскажи, как он трахает тебя. Нет, лучше ты покажешь мне это.
— Я буду кричать! Вас повесят. Вы знаете, кто я?!
— Тише… — Толчком в грудь Гуго отбросил пленницу к стене, где чернел ворох сгнившей соломы. Она воняла страхом и смертью, потому что когда-то впитала в себя много крови. Гуго чувствовал это. Всполошившись, забили крыльями лебеди.
— Пора начинать. Пригласи нашего героя, — распорядился он Мартину, дрожа от нетерпения.
Тот удалился и через пару секунд втолкнул кого-то в темноту амбара. Человек стонал от боли и, кажется, совсем не соображал, что происходит. Мартин и Гуго привязали его к столбу. Избитый, парализованный ужасом парень даже не сопротивлялся.
— Сидней, ты?! — вгляделась Софи в лицо пленника. Он лишь мотнул головой и с трудом разомкнул спекшиеся, окровавленные губы:
— Софи?!
— Вот я и устроил свидание счастливых влюбленных! — захохотал Гуго, брызжа слюной. — Я — твой давний должник, сучонок. Удовольствие сорвалось, тебе пришлось немного подождать, но теперь я уж не обижу тебя — воздам все сполна.
— Черт! — Сидней встрепенулся, дернулся и повторил с горечью: — Софи… Я хотел разыскать тебя. Графиня сказала, где ты… Не успел. Тот человек… Он назвался твоим другом и привез меня сюда… Мы попали в ловушку, прости…
— Мартин — мой помощник. Я решил назначить встречу здесь. Чудесная страна, восхитительное место. Обстановка выбрана со вкусом. Завтра в эту хибару нагрянут копы, криминалисты, будут сверкать блицы, бегать санитары… вы превратитесь в героев дня, снимки изуродованных трупов несчастных влюбленных станут путешествовать по газетам и журналам, пугать обывателей с телевизионных экранов. Жаль, они не узнают имя главного шоумена. Я мог бы заработать на этом спектакле бешеные бабки, но собираюсь скрыться, пожертвовав аплодисментами..
— В чем дело, Сид? Чего они хотят? У меня много денег! — взмолилась Софи.
— Я — несчастный, мерзкий гаденыш. Я не должен был пускаться вслед за тобой. Я не должен был и близко подходить к нормальным людям! Меня нельзя простить, Софи… — Сид плечом стер текущую из уголка рта кровь.
— Верно. Он правдив, этот красавчик, — довольно кивнул Гуго. — Суть происходящего состоит в том, что я имею каприз карать мерзких гаденышей. И тех, на кого он осмелился променять меня… Леди… — Подойдя поближе, Гуго возвысился над полулежавшей в грязи Софи. — Вы, как полагаю, отменно хороши собой. Но мир полон смазливых шлюх. Не слишком дорогой товар. Человек, решивший подарить свихнувшемуся бродяжке, вонючему отродью Сиду Кларку известность и свою благосклонность — один! Итак… — Он включил приготовленный заранее магнитофон и повернулся к Сиду. — Этот спектакль посвящается тебе, мой малыш. Программа подготовлена с учетом утонченных вкусов исполнителей. Мы не станем торопиться, не будем спугивать вдохновение суетой. Я рассчитываю не менее чем на час, господа… Узнаете? О! Великий Чайковский… Говорят, русские обожают балет «Лебединое озеро». А вся соль там состоит в том, что здоровущий амбал завел себе стаю лебедей и регулярно их трахает, потому что на дух, как и сам маэстро, не переносит баб… Потом не без художественного изящества разрывает любимых на малюсенькие кусочки и поедает. Без всякой термической обработки. Сыроедение в моде, господа! — Жилистое тело Гуго потряс судорожный смех. — Я не беру на себя исполнение всей главной партии — наслаждаться будем вместе: Мартин будет солировать в эротическом акте, я — в кулинарном. А отобедаем всей компанией — большое искусство — друзья мои!
Гуго натянул брезентовую рукавицу, открыл клетку и вытащил за шею бьющую крыльями птицу. Вторая, оставшаяся в одиночестве, зашипела и закричала, судорожно открывая клюв.
— Начнешь с самки? — Он с вызовом глянул на Мартина. Тот, выхватив блеснувшее лезвие, стоял в нерешительности. — Мне лучше девку, шеф.
— Да ты полюбуйся, какая жопка! — Гуго рванул хвост птицы, та, изловчившись, вцепилась ему в щеку. Мартин успел сделать выпад и одним блеснувшим движением рассечь гибкую шею. Алый фонтан ударил в окаменевшего Сида. Озверевший от боли Гесслер, заметив ужас парня, поднес еще дергающееся, пытающееся вырваться безголовое тело к его лицу.
— Смотри, смотри внимательно, это должно вдохновить тебя как художника. — Гесслер распорол птице грудь, запустил руку в ворох белых перьев и с нечеловеческим напряжением вырвал окровавленное сердце. Софи в ужасе закричала.
— Оно еще бьется! Но все слабее, слабее… жизнь уходит… — дрожал от возбуждения Гуго, глядя на лежащий в его ладони кусок чужой плоти. Потом он бросился к клетке, ползал на карачках, показывая лебедю свой трофей: — Это она, твоя любимая. Что, что ты чувствуешь сейчас, безмозглый индюк?!
Затем он рванулся к Сиду:
— Не хочешь попробовать? То же самое произойдет и с твоей девкой. Но во втором действии.
— Подлец, гадина, монстр! — истерически кричала Софи, пытаясь освободиться от веревок.
— Ах, значит, так? Вам лучше помолчать, леди. — Склонившись над девушкой, он разомкнул ее рот и втолкнул в него, словно кляп, лебединое сердце. Подошел к магнитофону, прибавив звук. Знаменитое адажио заполнило тишину. Было едва слышно, как закашлялась Софи. Ее сотрясала судорожная рвота.
Между тем Гесслер, вырывая из убитой птицы печень, легкие, демонстративно пожирал их.
— Эй, монстр, лучше убей меня, — Сид выпрямился в полный рост. — Такого ублюдка, как ты, не выдержит земля. Твое время истекло, Гесслер.
— Это тебе пора заказывать панихиду. Но вначале — обещанная секс-разминка. Старина, — обратился Гесслер к Мартину, — ты опытный мясник, скажи, как лучше выпустить кровь из этой девки, чтобы ей не было скучно, но и мы сумели еще поиграть… Сиду не терпится влезть на свою любимую — они не виделись почти двое суток.
— Отрубим пальцы ног. Думаю, час она протянет, — посоветовал Пол. — А парня надо кастрировать.
— Оскопить. Ты все путаешь, милый. Это только под занавес… Сдается мне, что главные актеры не в приподнятом настроении. Плевать они хотели на Чайковского, думают только о своей похоти. Хорошо, по желанию участников немного изменю программу шоу, друзья. — Гуго уселся на деревянную плаху. — Оставим этого гусака оплакивать труп супруги, а сами займемся эротическими играми. Не уверен, правда, что у моего красавчика что-нибудь получится. Ведь по-настоящему он любит только меня… И кроме того — труслив, как заяц. Увы, ты не стервятник, малыш. Эй… Сидней, уже напустил в штаны? Не теряй сознания раньше времени и не беспокойся о потенции — тебе помогут. Ты в форме, Пол?
— Еще бы… Мне, правда, больше нравятся девчонки с обрубленными пальчиками… Это получше маникюра. Да к тому ж такие зрители. Вот зрителей мне всегда по-настоящему не хватало. Чего я только не выделывал — экстра-класс! Увы, при полном отсутствии свидетелей. Коллеги копы потом хором охали: «Ну и зверь, этот неизвестный гад. Глазки девочке вырвал, язык отварил и съел, а насиловал чем под руку попадет, пока не остались одни клочья — где что, не разберешь. — Мартин тяжело задышал, почувствовав знакомое пьянящее чувство. — Начнем с ножек? — Он достал из ящика заржавленный топорик. — Не трепыхайтесь, леди, заражение крови вам уже не грозит. Вам повезло — вы лопали в руки опытного мясника.
— Неплохо, Пол. Вон на том столе. Думаю, на нем разделывали туши. Подходящая сцена. Сцена и алтарь. Я приношу жертву божествам похоти и сладострастия. — Сложив ладони, Гуго закатил глаза.
