Анна Владимирская - Игра на выживание
– Очень интересно! – блеснула очками Мария Валерьяновна. Она впилась глазами в рассказчика.
– О Валентине лучше расскажет мой друг, – уступил свое место у экрана Поташев.
– Валентина Павлова – невероятно интересный персонаж, – вступил на место докладчика Артем Худаня. – Она…
– Думаю, есть смысл рассказать ее историю с самого начала, – предложил архитектор-сыщик.
– С начала так с начала, – легко согласился журналист. – Валя росла в детском доме, потому как ее родителями были преступники. Мать-воровка родила ее в тюрьме, а отец-уголовник так и сгинул, девочка никогда его не видела. Из родных у Вали Павловой была только тетя. Когда девочка окончила школу-интернат, тетка забрала ее к себе, и стали они жить вместе. Валя поступила в медучилище и пошла работать лаборанткой в институт геронтологии. Там она поняла свое призвание… Очаровывать пожилых мужчин. И пользоваться властью над ними.
– Скрашивать их грустный закат, – констатировал отец Поташева. – Только я не понимаю, зачем нам нужно слушать биографию какой-то медсестры?
– Потерпи, папа! Ты сейчас все поймешь, – невозмутимо произнес Алексей.
– Я продолжаю, – сказал журналист. – Ее призванием, как бы это сказать помягче, было доить пожилых мужчин. Проще говоря, своей молодостью и свежестью вселять в них надежду на то, что их поезд еще не ушел. – Худаня с иронией посмотрел на отца Поташева. – Позволю себе описать внутреннюю суть Валюши Павловой. Чисто как журналист. Итак, раннее детство. Когда родители не в тюрьме, то они пьяные и настолько жестокие, что девочке порой приходится ночевать во дворе, в собачьей будке. Школа. Борьба за выживание и освоение главной техники выживания – мимикрии. В этом Вале не было равных. Рядом с кем она находилась, такой она и была! Для своей первой жертвы она стала совсем иной, вовсе не похожей на ту серую мышь, какой ее знали в интернате и дома. У нее была природная чуйка, и она знала, чем может пленить старого ученого. Поэтому и стала рыжеволосой красоткой с алой помадой на губах! И носила туфли на высоченной платформе или на каблучищах! Она получала представление о красоте из гламурных журналов, поэтому лепила свой образ соответственно. Судя по описанию ее соседки по лестничной площадке, Валентина не просто являла собой образец безудержного гламура. Было в ней что-то от Лолиты. Такая девочка-женщина: острые коленки, вместо бюста – прыщики, попа, как у мальчишки. Пожилым мужчинам это нравилось.
– Вы хотите сказать, что жертвой ее лолитской внешности стал чудак-ученый Лазарь Бродский? – Тетя Маша была шокирована.
– Она многому у Лазаря Моисеевича научилась. Он был не только настоящим Кулибиным по части создания новых химических открытий, но и мог даже Вале – детдомовской девочке – передать свои знания, – вступил в монолог друга-журналиста Поташев. – Правда, ее интересовала вполне конкретная область фармакологии. Валентина очень быстро выяснила, какие препараты приводят к быстрой смерти человека.
– Значит, это она Лазаря убила… – не могла свыкнуться с очевидным тетя Мария.
– После того как она убрала Шанаева, ей нужно было обрубить все концы.
– Так, я не понимаю. Зачем ты нас всех тут собрал? – лопнуло терпение у Поташева-старшего. – Какие-то Вали-Лолиты. Какие-то похищенные скрипки. Какой-то чудак-ученый. Но какое ко всей этой дребедени имеет отношение безвременная смерть моего брата?
– Макс, прояви хоть каплю терпения и уважения к своему сыну. Он ведь явно сейчас достанет кролика из цилиндра. – Нина Анатольевна была увлечена рассказом сына и уже предвкушала эффектное разоблачение. Правда, она совершенно не представляла, что будет дальше, но тем интереснее.
– Можно мне вставить свои «пять копеек»? – спросил Стоян.
Алексей кивнул. Ростислав прошелся по конференц-залу и остановился у той части стола, где сидели родственники Поташевы.
– Я только хотел заметить, что тетя Валентины работала паспортисткой.
Наступила тишина. Почему-то не сам факт, сообщенный Стояном, а тон, которым он это сказал, заставил всех насторожиться.
В этот момент со своего места поднялась вдова дяди Алексея, Алина Поташева. Она направилась к выходу.
– Простите меня, пожалуйста, у нас на сегодня назначена неотложная консультация.
– Алина! Ты же пропустишь самое интересное! – воскликнула тетка Мария.
– Вы мне потом все перескажете, тетечка Машенька, но больные ждать не должны! Наш долг…
– Больные, а также здоровые подождут, – сказал архитектор и небрежно бросил: – Все равно никто отсюда не выйдет, пока мы не закончим.
Алина послушно села на свое место.
– Мне кажется, всем уже не терпится получить ответ на два вопроса, – неожиданно подал реплику ресторатор Валерий Белогор. – Первое – что связывает эти два дела? Второе – почему так настойчиво упоминается какая-то рыжеволосая Валентина Павлова?
Все посмотрели на рыжие кудри сотрудницы Городского музея Виктории Бобичевой. От всеобщего внимания девушка нахмурилась.
– Уважаемый Валерий! Я вас помню, вы с Алексейчиком учились в одном классе. Ведь так? – улыбнулась ресторатору Мария Валерьяновна.
– Совершенно точно, тетя Маша! – подтвердил ее догадку Белогор.
– Тогда мне непонятно, как друг моего племянника, с раннего детства наблюдавший его аналитические способности с младых ногтей, не догадался о том, что совершенно очевидно…
– Что очевидно? – развел руками Валерий. – Мне, например, не только не очевидно, но и вообще ничего не видно!
– Тетя Машечка! Не всем же быть мисс Марпл, как ты у нас! – снисходительно приобнял пожилую даму Поташев. – Некоторым нужны более подробные и внятные объяснения.
– Нет, это невозможно выдержать! – вскочил Поташев-старший. – Я уже вообще ничего не понимаю. Здесь кто-нибудь мне объяснит, от чего умер мой брат Евгений?! Уж если вы заявили, что он умер не от инфаркта. Тогда от чего? Кто мог желать смерти Женьки? Ведь он, голубиная душа, и врагов не имел.
– Евгений Валерьянович был гением пластической хирургии. К нему была запись на несколько лет вперед. Слишком большая нагрузка, огромная ответственность. Он вообще никому не умел отказывать, потому и сгорел на работе, – сказала Алина Поташева.
– Присядьте, Максим Валерьянович! – подошел к отцу Поташева третий друг Алексея, Ростислав Стоян. Само его присутствие подействовало на нетерпеливого мужчину успокаивающе.
– Леша! Ты уже всех нас заинтриговал. Мы понимаем, что убийство антиквара Шанаева и убийство нашего Женечки как-то связаны. Но хватит нас мурыжить! Назови имя преступника – и дело с концом, – попыталась активизировать сына Нина Анатольевна. Ее новый муж Лещенко кивнул в знак согласия.
– Я хотел всех вас подготовить постепенно к тому неожиданному выводу, который мне сейчас придется озвучить. Таким пошаговым путем я рассчитывал избежать множества вопросов и всплесков «праведного» гнева. Но я не буду противиться желанию большинства… Евгения Поташева и Григория Шанаева, а также своего учителя Лазаря Бродского убила… Алина Поташева, она же Валентина Павлова.
Что тут началось! Приглашенные в конференц-зал отеля «Хилтон» гости вскочили со своих мест. Крик и ор стоял неимоверный. Сквозь эту шумовую завесу были слышны отдельные выкрики.
– Алексей, ты с ума сошел?! – воскликнула стоявшая посреди зала бледная до голубизны Алина.
– Я так и знала! Я подозревала ее с самого начала! – стучала крепким кулачком по столу тетка Поташева, Мария Валерьяновна.
– Не может быть! Она на такое не способна! Она боготворила Женю! Ты что-то перемудрил, Алексей! Я хорошо знаю женщин! Алина и мухи не обидит! – размахивал руками Максим Валерьянович Поташев.
– А кто же тогда расправился с сыновьями Жени и, главное, зачем? – Нина Анатольевна, крайне обеспокоенная, расхаживала по помещению.
– Не стану ничего объяснять, пока вы все не присядете и не угомонитесь! – Алексей попросил своих друзей налить каждому гостю напиток, который тот пожелает.
Архитектор дождался, когда приглашенные на завершающую стадию расследования гости относительно утихомирились и отвлеклись, в основном горячительными напитками, и снова заговорил:
– Вот два паспорта одной и той же женщины. Первый выдан на имя Валентины Павловой. Его она получила в шестнадцать лет, как все граждане нашей страны. И хотя за рыжей челкой и пышными кудрями трудно узнать сегодняшнюю Алину, тем не менее это она!
Раздался визг. Словно дикое животное, кинулась к Поташеву вдова его дяди, пытаясь выцарапать ему глаза. Но Алексей быстрым движением перехватил ее руки и жестко спросил:
– У меня есть наручники на такой случай, надеть?
– Мразь! Мразь! Мразь! – выплеснула ему в лицо свою ненависть убийца.
Алексей застегнул на ее запястьях наручники, а Худаня со Стояном усадили ее на прежнее место.
– Леш! Я не поняла, зачем ей два паспорта? – вышла из ступора Лиза, для которой все происходящее казалось невероятным. Поташев не посвящал ее в детали расследования.
