Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный
– Тогда вызываюсь проводить вас. Полагаю, что вы мне не откажете… – И он тут же оделся, готовый следовать за гимнасткой хоть на край света.
Когда они ушли, Борис засмеялся:
– Всё, наш писатель погиб. Надя его проглотит и не поперхнётся.
– Проглотит? Да она же ангелочек! Сама невинность! – запротестовал один из его сослуживцев. – Сущее дитя!
– Это дитя… – начал было Борис, затем задумался и продолжил: – Она славится своими любовными похождениями не менее самого Казановы. По-моему, во всей нашей сборной нет ни одного мужика, который не провёл ночь в её постели. Вот посмотрите: Лёшка теперь надолго попадёт под её каблучок…
Разговор ещё некоторое время вился вокруг любовной темы, затем кто-то вспомнил о чьём-то служебном романе, а оттуда речь зашла о работе. Говорили в основном Борис и его сослуживцы. Виктору стало скучно.
– Вера, может, мы пойдём? – предложил он, нагнувшись к её уху. – Уже поздно.
– Да, пора, – согласилась она.
– Ребята, куда вы?! – воскликнула Лена. – Мы даже не потанцевали! Сейчас мы что-нибудь заводное включим!
– Ты на часы погляди, – удержала её Вера. – Соседи уже спят. Какие танцы после одиннадцати?
– Ладно, – согласился Борис, выходя из-за стола, – сегодня и вправду поздно для танцев. Но теперь вы уж пожалуйте к нам почаще. – Он церемонно поклонился, на его хмельном лице блуждала довольная улыбка. – Милости просим.
Уже в коридоре Вера, прощаясь с хозяевами, вдруг сказала:
– А мы с Витей, между прочим, решили пожениться.
– Правда? – Лена радостно, как ребёнок, запрыгала на месте и бросилась обнимать Веру.
Борис деловито пожал Виктору руку, вкладывая в пожатие и в сопровождавший его проникновенный взгляд максимум теплоты.
– А мы за это не выпили! А ну стоять всем. Сейчас рюмки принесу… Никаких «нет», без тоста за вечную любовь не отпущу…
Виктор посмотрел на Веру и улыбнулся. Произнесённые ею слова предназначались не им, а ему. Это был Ве-рин ответ на его предложение руки и сердца, сделанное ей на прошлой неделе. Она взяла время подумать. И вот ответ дан. Дан при всех, но ни у кого и мысли не возникло, что это ответ, а не принятое совместно решение.
Смеляков шагнул к Вере и нежно обвил рукой её талию. В ответ девушка прильнула к нему и поцеловала в щёку.
– А где будете жить? – спросил Борис.
– Пока в моей халупе, – сказал Виктор.
– В коммуналке? – Лена почти испугалась. – Вдвоём в крохотной комнатушке?
– Вообще-то я не удивлён, – со смешком проговорил Борис. – Верочка всегда выбирала почему-то жизнь посложнее. Наверное, в тебе живёт сердце Павла Корчагина.[15] Я угадал, Вера?
– Угадал, – ответила Вера серьёзно и прижалась к Виктору ещё сильнее.
Смеляков почувствовал вскипевшую в нём волну безудержной радости.
«Милая моя Верочка! Как я тебя люблю!» Выйдя на улицу, они остановились перед подъездом, и Виктор нежно поцеловал Веру в губы.
– Значит, ты согласна, – проговорил он тихо. – А я, если честно, и не надеялся.
– Давай прогуляемся? – предложила она.
– Куда?
– До твоего дома.
– Ты серьёзно?
– Вполне.
– А как твои? Не будут беспокоиться, что ты не ночуешь дома?
– Я уже взрослая девочка. Сама за себя отвечаю.
– Тебе виднее.
Она взяла его под руку.
– Вообще-то я уже предупредила их, что могу не приехать.
– Когда ты успела?
– У меня состоялся с ними серьёзный разговор перед отъездом сюда. Я объявила, что ты сделал мне предложение и что сегодня я дам тебе положительный ответ. Поэтому я вряд ли вернусь домой.
Виктор слушал её с замиранием сердца. Он никак не мог поверить, что Вера никуда не должна спешить и что эта ночь целиком будет принадлежать им.
Воздух наполнялся холодом. На мокром асфальте жёлтыми пятнами расплывались отсветы фонарей. Изредка проезжали автомобили, поднимая над улицей лёгкую взвесь пыли и воды, и вновь наступала тишина, нарушаемая только звуками шагов двух молодых людей, шагавших в ночи навстречу своему новому счастью.
– Если замёрзнешь, – сказал Виктор, – то давай сразу поймаем машину. Тут ехать – пустяки, но пешком-то долго.
– Нет, хочу пешком, хочу идти рядом с тобой…
Дома они на цыпочках прокрались в его комнату, чтобы не разбудить соседей.
Долго и молча сидели на диване, слушая дыхание друг друга. Виктор обнимал Веру, а она положила голову ему на плечо. Затем их лица потянулись друг к другу, и в ночной темноте почти невидимые лица казались им не лицами, а мутными облаками, заслонившими весь мир. И всё исчезло. Остались только губы, влажные, жаждущие, властные.
Они целовались до тех пор, пока не начали задыхаться, и лишь тогда Вера отстранилась от Виктора и прошептала:
– Всё… Хватит поцелуев…
Она быстро разделась.
– Здесь такой ужасный диван, – виновато проговорил Виктор, будто спохватившись и увидев убранство комнаты новыми глазами. – Жёсткий и с какими-то колючими узелками.
– Тем лучше, – разгорячённым шёпотом засмеялась она.
– Чего же лучше? – начиная смеяться, прошептал он.
– Приятнее будет чувствовать тебя…
– Здесь и ванная грязная, ты к такой не привычна.
– Пытаешься меня отговорить? Сделал предложение, а теперь в кусты?
– Нет, просто мне вдруг стало страшно, что тебе придётся жить в этой жуткой каморке, – громко шептал он, гладя её тело. – Мне и самому-то бывает тут жутко.
– Ничего, милый, я позабочусь, чтобы тебе здесь стало максимально удобно…
Она прижала его к себе.
– А теперь замолчи…
* * *– Привет? Как живётся-можется? – спросил, входя в кабинет, Сидоров.
– Здравствуйте, Пётр Алексеич. Всё нормально.
Капитан опустился на стул, поморщился и подвинул к себе лежавшую на столе свежую газету «Правда». На первой странице виднелся небольшой портрет круглолицего невзрачного человека. «Пленум ЦК перевёл секретаря ЦК КПСС т. Горбачёва из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС».
– Сегодня какое число? – Сидоров поглядел на газету. – Двадцать второе? Мне завтра ко врачу.
– Что-то беспокоит?
– Язва… Разболелась, понимаешь, сволочь, – проворчал Сидоров, закуривая папиросу.
– Пётр Алексеич, вам же курить вредно, просто никак нельзя.
– А что мне полезно, Витя? Смеляков замялся. В следующую секунду дверь распахнулась.
– Витя, давай на выезд. У тебя на участке убийство.
– Вот чёрт! Где?
– Ломоносовский, дом 3. Убитым оказался хозяин однокомнатной квартиры, отставной полковник авиации.
– Азербайджанец, – доложил Виктору стоявший возле покойника Андрей Сытин. – Мамедов Роман Маме-дович, шестьдесят семь лет. Задушен полотенцем. Похоже, что сопротивлялся, потому что на руке есть ссадины… Судя по словам соседей, при жизни был очень даже бодрячок, несмотря на возраст. Регулярно принимал гостей, постоянно приходили молодые женщины.
– К нему? – уточнил Смеляков, кивнув в сторону распростёртого на полу грузного тела.
– У него в холодильнике полным-полно выпивки, всяких деликатесов. Всё очень аккуратно разложено. Похоже, мужик был обстоятельный. – Сытин выразительно причмокнул.
– Пальцы уже сняли?
– Заканчиваем! – крикнул кто-то из комнаты. – А на кухне уже сделали, можно всё трогать.
Смеляков прошёл к холодильнику и заглянул внутрь. Там стояло несколько бутылок коньяка и красного вина. На полках лежали банки с красной и чёрной икрой, головка швейцарского сыра, консервы с крабовым мясом и прочая снедь. На кухонном столе Виктор увидел открытую бутылку коньяка и три рюмки.
– Кто-то из своих приходил к нему? – предположил Смеляков.
– Дверной замок не взломан, – сказал Сытин.
– А как обнаружили тело?
– Соседи вызвали милицию, потому что увидели приотворённую дверь. Они позвали Мамедова, но он не откликнулся.
– Ясно. Значит, убийца неплотно затворил дверь.
– Тут нет замка с язычком, дверь не может захлопнуться, её надо обязательно на ключ запереть.
– Кого же он впустил? Соседи никого не видели?
– Нет…
– В квартире что-нибудь подозрительное обнаружили?
– Нет. Всюду идеальный порядок. Вить, ходят слухи, что ты жениться надумал.
– Надумал. Уже заявление подали.
– Когда свадьбу гулять будем?
– В декабре распишемся.
Смеляков прошёл в комнату и увидел разобранную кровать. Одеяло было гостеприимно откинуто.
– А ведь Мамедов кого-то ждал, приготовился, – сказал Виктор. – Надо поискать следы женщины. На рюмке случайно нет следов губной помады?
– Есть.
– Стало быть, женщина была. Или две? А потом возникла ссора. Только вряд ли его задушила женщина.
– Значит, с женщиной пришёл мужчина…
– Соседи не слышали шума? – уточнил Смеляков.
– Ничего не слышали. Здесь стены толстые, звукоизоляция хорошая, не то что в нынешних панельных домах… Кстати, за Мамедовым числится гараж.
– Где гараж? Во дворе?
– Да…
