Николай Еремеев-Высочин - РАМ-РАМ
Так вот, шар как будто катился по воздуху, так что индус постоянно вертелся. Но вот он завис над нашей машиной, и сидящий в нем человек посмотрел на меня. И взгляд этот был, как два пучка лазерных лучей, которые прожгли меня насквозь. От него-то я и проснулся.
— Что с тобой? — тревожно спрашивала с заднего сидения Маша.
Барат Сыркар, не перестававший крутить баранку, тоже странно посмотрел на меня.
— Что случилось? — пробормотал я.
— Ты кричал, — сказала Маша.
— А-а! Ничего, просто страшный сон.
— Я думала, у тебя все сны сладкие, — не удержалась она.
Точно просыпалась ночью!
Отвечать на выпад я не стал. Сердце у меня бешено колотилось. Взгляд гуру оставил в моей душе чувство, которое я ненавидел. Это был страх.
Вообще-то, трусливым я себя не считаю. Более того, поскольку мне уже раз двадцать удавалось разминуться со смертью, я знал про себя, что чем больше опасность, тем я становлюсь спокойнее. Это не результат специальных тренировок и даже не особый психологический прием — как, например, когда я иногда смотрю на себя со стороны и сверху. Это врожденное или дар богов, не знаю, как это правильно назвать.
Но вот сейчас мне было страшно. Только что, когда в очередной раз за последние два дня нас пытались убить, я полностью владел собой. От меня, к сожалению, ничего не зависело, но я был сосредоточен, готов думать, принимать решения, действовать. Сейчас мы не подвергались никакой прямой угрозе, мы спокойно катили себе по совершенно пустынной дороге через лес. Однако из потаенных глубин в мое сознание бьющим ключом прорывался необъяснимый, необоримый животный страх.
Я посмотрел на Барат Сыркара, к которому вернулась обычная невозмутимость. Потом повернулся к Маше, чтобы встретиться с холодной синевой ее глаз. Нет, мои попутчики явно ничего подобного не ощущали — в воздухе страх разлит не был. Виной моему состоянию все-таки был тот кошмар.
Лес закончился, и мы выехали на равнину, ограниченную справа рекой, а слева двумя небольшими холмами. Земля под колесами сменилась гравием, а вскоре и местами выбитым, но, тем не менее, асфальтом. Мы явно возвращались в обитаемый мир.
Странно, обычно вдоль дорог каждый клочок земли ухожен, засажен, так или иначе работает на выживание своих владельцев. Здесь же был луг, заросший высокой травой с коричневатыми метелками — некошеный, без пасущегося на нем скота. Мы проскочили мостик над полувысохшей канавой и въехали на аллею, обсаженную вековыми деревьями. Если бы не их тропические формы и размеры, можно было бы подумать, что мы где-нибудь в графстве Эссекс.
Эта мысль едва успела промелькнуть у меня в мозгу, как впереди открылась усадьба. Это был белоснежный трехэтажный особняк, построенный в викторианском стиле, с изящными тонкими колоннами, с выступающим крыльцом парадного подъезда и круглыми мансардными окнами среди черных черепиц.
В конце аллеи, увидев нас, вставал с земли человек, сидевший до того в позе лотоса. Это был совсем молодой, лет двадцати с небольшим, европеец с бритым черепом, облаченный в длинный белый балахон. Он вышел на середину дороги и, сложив руки в индусском приветствии, улыбнулся нам.
— Черт! — выругался Барат Сыркар. — Мы попали в ашрам.
Парень сделал нам рукой знак следовать за ним и побежал перед машиной, показывая путь. Дорожка вела к небольшому асфальтированному паркингу в тени деревьев, где стоял микроавтобус и пара легковушек с индийскими номерами. Парень развел руками, предлагая нам самим выбрать место для стоянки, и снова улыбнулся, сложив руки в приветствии.
— Что будем делать? — спросил я по-английски своих товарищей по приключениям.
— Те люди, которые за нами гнались, очень быстро выяснят, куда мы должны были попасть по этой дороге, и скоро явятся сюда, — пояснила мою мысль Маша. — Нам лучше уехать отсюда подальше.
— Нам надо вернуться в Агру, — согласился с ней Барат Сыркар. — Там безопасно. Мы обратимся в полицию, тем более что вы запомнили номера грузовиков.
Я не успел высказать своего мнения. Бритый послушник теперь делал нам какие-то знаки, показывая на заднюю часть машины.
Я открыл дверцу — парень стоял ближе ко мне.
— Добро пожаловать в ашрам Его Божественного Преподобия Свами Махасайя Сарасвати, — приветствовал нас бритоголовый. — У вас там что-то течет.
Мы с Барат Сыркаром стали поспешно вылезать из машины. Что именно текло, мы догадались по запаху — это была солярка. Темная дорожка от капель терялась вдали, а из бензобака, когда мы нагнулись, топливо текло тонкой, но вполне оформленной струйкой. Нагнувшись еще больше, мы обнаружили вмятину на бензобаке, что не удивительно, учитывая количество камней, через которые нам удалось перескочить. Удивительно, что трещина позволила нам проехать километров тридцать.
Барат Сыркар попытался спасти то, что еще можно было спасти. Он вытащил из багажника пустую пластмассовую канистру — увы! слишком высокую, чтобы она поместилась под машиной. Потом подставил под струю целлофановый пакет — оказавшийся дырявым. Потом смирился с судьбой.
Однако судьба вытекающего на стоянку горючего материала не перестала волновать послушника. Задрав полу своего белоснежного балахона, он опустился на оба колена и склонил голову. Я, поскольку еще не вставал на ноги, мог его не успокаивать — парень и сам увидел, как струйка забилась в предсмертных судорогах и перешла в череду капель. Для нас это означало, что ехать нам больше было не на чем.
4
Послушник, встретивший нас у въезда в ашрам, был французом. Понять это было несложно — французы на любом языке старательно делают ударение на последнем слоге. Однако ответить на простой вопрос, откуда он, парень отказался.
— Моя духовная родина — Индия, — без перерыва тарахтел он, ведя нас к особняку. — Неважно, где человек родился, где он рос. У каждого только одна родина — это страна, в которой живет его душа. Неважно, как тебя звали в той жизни, в которой ты еще не начал познавать себя. Твое настоящее имя — то, которое дал тебе человек, ведущий тебя по пути духовного прозрения.
— И какое же имя дал вам этот человек? — не удержался я.
— Мриданг. Это значит «маленький барабан». А дал мне его сам Свами Махасайя Сарасвати. Учитель считает, что я очень болтлив.
Мы с Машей шли за нашим провожатым по аллее, засыпанной скрипучим гравием. Барат Сыркар остался у машины в надежде открутить бензобак и залудить его в ближайшей деревне.
— Этот ашрам подарила отцу Свами Махасайя Сарасвати одна английская леди, его ученица. Она и умерла здесь и была сожжена вон на том каменном помосте, где разрушается телесная оболочка всех обитателей ашрама. Вам отведут комнату на втором этаже, где селятся гости.
— Я не думаю, что мы здесь остановимся, — вежливо возразил я. — Мы попали сюда совершенно случайно, и если бы у нас не пробило топливный бак, продолжили бы путь.
Послушник лукаво прищурил глаза.
— Учитель говорит, ничто не происходит случайно. Особенно, когда вы оказываетесь в святом месте. Вполне возможно, вся ваша предшествующая жизнь была прожита только для того, чтобы в итоге оказаться здесь.
— Это может быть и так, — начал я, но наш провожатый прервал меня.
— И тогда вся жизнь, которую вы планировали как последующую, тоже не будет иметь значения. Вы должны побеседовать с Учителем. Только он определяет, кто может остаться здесь на неделю, кто — на месяц, кто — навсегда, а кто призван лишь разделить с нами трапезу.
Мы с Машей переглянулись. Мы оба предпочли бы уехать отсюда, как только выпьем свой масала-ти.
— Боюсь, — снова с крайней учтивостью произнес я, — мы не придерживаемся ваших религиозных воззрений. Кстати, ваш гуру принадлежит к какой конфессии?
— Когда вы говорите «религия», вы имеете в виду то, что разделяет людей, — снова, как по писанному, затараторил послушник. — И эти разделения — исключительно дело человеческих умов и рук. Ничего такого на самом деле нет! Существует только одна духовная реальность, которую разные конфессии описывают по-разному, основываясь на опыте своих провидцев. Кем бы вы ни были — христианами, мусульманами, иудеями, буддистами, индусами, — здесь вы в лоне своей церкви.
Я начал уставать от религиозного ликбеза.
— Простите, но если вы действительно хотите нам помочь, сделайте так, чтобы мы смогли немедленно уехать в Агру. У нас возникла такая ситуация, что мы срочно должны вернуться домой.
— Вы — дома! — широко улыбнулся бритоголовый, широким жестом предлагая нам всю округу. — Мы дома повсюду!
— Мой муж имеет в виду то место, где у нас возникли проблемы, — пришла мне на помощь Маша. — И мы должны попасть туда как можно скорее. Если у вас есть возможность отвести нашего водителя в деревню, чтобы починить машину, пожалуйста, сделайте это. Мы заплатим.
![Александра Гейл - Дневник любовницы мафии [СИ]](/uploads/posts/books/4209/4209.jpg)
