Константин Кульчицкий - Заказ
– Пошли, – поддержал Серёжа. И загорелся: – А давай виповское заведение проверим? Имеем право?
– Имеем, – не очень уверенно протянула она. – Только как-то мы не очень солидно с тобой… джинсы, футболки… Помнишь – «Так я имею право?» – «Конечно». – «Так я могу?..» – «Ни в коем случае!»
Сергей нацепил свой бэйдж и гордо выпятил грудь:
– Настоящий миллионер, он и в плавках миллионер…
Они оставили машину в тени под деревьями, поближе к служебному входу – чтобы вечером, когда начнётся столпотворение, выехать без проблем. Омоновец, стоявший возле двери, сперва покосился на шедших к нему парня и девушку, но Сергеев пропуск и Анина карточка «Оргкомитет» сработали безотказно. Страж порядка перестал коситься и вежливо распахнул дверь.
Народу во дворце сейчас было, пожалуй, даже поболее, чем накануне. Аня опять здоровалась направо и налево, но никто не утаскивал её от Сергея и не донимал разговорами. Все куда-то бежали, чем-то были заняты и озабочены. Царила деловая предстартовая обстановка.
Ребята подошли к наглухо закрытой двери, на которой висела табличка, вырезанная из ватмана: «Ресторан». Чуть ниже виднелась другая, не такая броская табличка: «VIP». Перед дверью, почти по стойке смирно, стоял затянутый во всё чёрное метрдотель. У него была внешность скорее охранника, нежели распорядителя человеческих удовольствий.
Он и уставился на них точно как давешний омоновец – с подозрением. И так же, как он, заметил на груди у Серёжи заветный четырёхугольничек – и гостеприимно распахнул дверь:
– Прошу вас…
Хотя определённые сомнения у него явно остались.
Комната, куда ребята попали, была очень просторной. Её заливал приятный желтоватый свет, сразу создававший некий уют. Ни одного стула здесь не было, зато всю противоположную – и притом довольно длинную – стену занимал стол, уставленный «а ля фуршет» различными яствами. Тут тебе и красная (а также белая) рыбка, и сыр с колбасой десяти видов, и всевозможные салаты, и подогреваемые контейнеры, где плавают в горячем соусе крохотные сосиски… Рядом – «орудия труда»: тарелки, вилки, ножи. Ничего бумажно-пластмассового, одноразового, всюду сталь и благородный фарфор!.. И целый стол с пизанским нагромождением подносов, а на них – различной формы рюмки, бокалы, фужеры, массивные гранёные стаканы. На любой вкус и для любого напитка! Эти самые напитки виднелись чуть дальше, за рюмочной баррикадой, – ещё один стол, томившийся в ожидании посетителей, чуть не трещал под тяжестью бутылок различной формы и высоты. Цветовая гамма жидкостей свела бы с ума если не Рубенса, то Петрова-Водкина – уж точно…
И по всей комнате, чинно придерживая на весу тарелки, стояли или не спеша прогуливались дамы и господа, одетые в очень строгие официальные наряды. Светские беседы, приятный перезвон хрусталя…
Ребята молча посмотрели друг на друга. «Очень важная персона» со спутницей не то чтобы утратили аппетит или застеснялись своих простецких одёжек, на которых, наверное, ещё можно было найти частицы песка. Это была просто не их весовая категория, не их круг, не их мир. Здесь общались и потребляли калории люди, для которых лошади – судьба, счастье и дело всей жизни Ани с Сергеем – тоже были делом, но совсем другого рода. Бизнесом. Выгодным помещением капиталов. Требующим денежного вложения, но зато – в случае удачи – приносящим прибыль имуществом …
Решение было принято без переговоров и обсуждений:
– Пошли отсюда, а?..
На выходе их снова ждал предупредительный мэтр.
– Что-то не так? Вам что-нибудь не понравилось?
– Нет, всё в порядке, спасибо, – ответила Аня. – Мы просто попить заходили…
– Прохладительные напитки в холодильнике у левой стены. Кофе и сладости на столе справа. Мороженое…
– Благодарю, – скромно ответил Сергей. – В другой раз учтём… – И, уже заворачивая за угол, добавил вполголоса: – Чегой-то, мне кажется, я нонеча смокинг не того цвета надел…
– Во-во, – поддержала Аня. – А я, господин герцог, забыла бриллиантовые подвески…
– Да? Ну так пошли бутербродами питаться… герцогиня. – Аня посмотрела на него, и он нахально пояснил: – Будущая.
Аня по привычке хотела было возмутиться подобной самоуверенностью… но о чём-то подумала – и ничего не сказала. Лишь маленькое ухо, которое Сергею так нравилось целовать, предательски порозовело.
…Бутерброды в кафе «для всех» показались им намного съедобней любых разносолов из ресторана «для особо важных персон»…
– Серёж, подожди меня здесь, хорошо?. Я на пару минут… – И «будущая герцогиня» весьма несолидно припустила догонять каких-то девиц, стайкой шедших в сторону оргкомитета.
Серёжа сделал было несколько шагов следом, но, поравнявшись с окном, через которое они вчера наблюдали разгрузку, остановился и больше никуда не пошёл. Оттуда, где он находился, хорошо просматривались денники. Верхние створки большинства дверей были открыты, и наружу высовывались любопытные носы их обитателей. Стеклянная стена успешно приглушала все звуки, но отголоски возбуждённого ржания проникали и сквозь стекло. Вирус предстартовой лихорадки не миновал никого. Жеребцы на всякий случай «гнули пальцы» и выпендривались как только могли, бросая вызов соперникам. Скоро для каждого наступит время полного повиновения всаднику, но, пока до этого ещё не дошло, почему не воспользоваться моментом и не заявить о себе?.. Кобылы отзывались на разные голоса, одобряя или, наоборот, не одобряя поведение «кавалеров». Мерины, настроенные более философски, переговаривались через проход. Две или три лошади, уже готовые к выходу на манеж, обнюхивали «своих» спортсменов, заражаясь их неуверенностью или азартом…
Сергей сразу нашёл глазами денник Сирокко-Заказа. Верхняя дверная створка была открыта, но конь не показывался, хотя наверняка был на месте. Жокею захотелось поймать и немедленно задушить неведомых похитителей. Это же чем – и в каких дозах – надо было накачать непоседливого, полного жизни Кузьму, чтобы он полусонной колодой торчал в углу денника, не интересуясь окружающим миром и не отвечая на призывы собратьев?!.
Потом ему бросилось в глаза, что в проходах между боксами, где, как правило, всегда толпилось много народу, сейчас почти никого не было.
«Все на разминочном поле, – догадался Сергей. – Минут через десять старт первого всадника… – И вдруг шальная мысль пронзила его: – Чёрт побери, а ведь это же шанс! Посетителей море, никто внимания не обратит… Взглянуть в зубы коню – одна секунда. День опять же, светло… И даже в денник лезть не надо. Подошел, позвал, погладил…. Поднял верхнюю губу… И всё ясно!»
Больше Сергей не раздумывал.
Быстрым шагом прошёл мимо разминочного манежа, успев краем глаза приметить там шведа, рысившего на огромной рыжей кобыле. Догадка оказалась верна: народа вокруг в самом деле толпилось великое множество. Слышались громкие возгласы тренеров, дававших последние наставления. С попонами, недоуздками, вёдрами, тряпками и фирменными ящичками для щёток стояли коноводы, готовые по первому знаку прийти на помощь своему всаднику…
«Порядок в танковых войсках, – рассудил про себя Сергей. – Шведов всего трое: спортсмен, тренер и грум. Наверняка все здесь…»
Он беспрепятственно миновал омоновский кордон перед входом к денникам и с некоторым трудом заставил себя преодолеть самую важную часть пути неторопливым прогулочным шагом: «Я тучка, тучка, тучка…» Этакий праздношатающийся любопытный, зашедший полюбоваться великолепными лошадьми…
Получалось плоховато. Артистом Сергей всегда был никудышным. Да ещё и отчаянно волновался. Куда больше, чем перед скачками.
Ему снова мерещился подозрительный взгляд охранника, оставшегося при двери. Мучительно тянуло оглянуться и выяснить, смотрит тот на самом деле или не смотрит. Сергей не оглядывался. Он несколько раз останавливался, делая вид, что читает написанные на дверях клички и разглядывает лошадей (хотя на самом деле потом не взялся бы толком назвать даже породу и масть). Старался держаться как можно непринуждённее, даже погладил чей-то нос, доверчиво тянувшийся из проёма. Вот так он и Кузю погладит. Протянет ему клочок сена, поднятый с асфальта возле двери…
Он всё-таки не выдержал, изобразил внезапный интерес и целеустремлённо направился к деннику так называемого Сирокко. У него становилось сухо во рту, когда он произносил эту кличку. Которую какой-то гадёныш додумался прилепить его Кузе…
Слава Богу, вокруг по-прежнему никого… Денник совсем рядом…
Серёжа взмок окончательно, сердце колотилось о рёбра, как на финише стометровки. Всё было в точности, как он и ожидал: конь стоял, отвернувшись в глубину денника и самым несчастным образом понурившись, так что видна была только холка с чёрными прядями гривы да ещё круп. Сергей тихо позвал его:
– Кузя… Кузьма…
