Ян Валетов - Остаться в живых…
Они с Ленкой с трудом успели укутать труп в белую простую ткань до того момента, как Кущ приволок запасной якорь. Ленка оправилась от шока и снова стала деловита и сосредоточена. Сентиментальность действительно легко лечилась, тут Кущ не ошибся. Особенно, когда на другой чаше весов были деньги.
Пименов смотрел с кормы, как Кущ с Ленкой отплывают от «Тайны», как падает в воду белый сверток там, где по результатам их измерений глубина достигала ста с лишним метров. На «Ласточке» тихонько подвывали наяды. Им было страшно, и Губатому было страшно за них. Там, где есть один труп, легко появятся следующие. Кущенко взял девиц в море, чтобы обеспечить безопасность собственной задницы, а вышло так, что ему теперь лишние свидетели не нужны совсем. А Владимир Анатольевич вовсе не тот человек, которого можно остановить рассуждениями о гуманности.
«Это не твоя забота, – подумал Пименов. – Это их проблемы. Пусть Кущ разбирается».
Ленка снова завела мотор – делала она это легко, профессионально, и направила резинку к «Тайне» уже уверенной, шкиперской рукой. Похороны у Олега получились короткими: без плакальщиц и оружейных залпов.
По всей бухте плавали оглушенные рыбины. Их было много, и Губатый подумал, что крупные экземпляры надо было бы собрать, чтобы не тратить времени на рыбалку. Мысль была прагматичная, холодная и Пименов сам удивился ей. «Адвенчер» летел по набирающей силу волне к боту, а Губатый поставил кофе и все смотрел на то, как на старом барометре падает стрелка, и слушал, как свистит над надстройками крепчающий ветер.
Видимость была ни к черту.
Взрыв настолько замутил воду, что Пименов даже подумывал о том, чтобы вернуться на поверхность, но все-таки добрался до разорванного в клочья корабля, более всего напоминавшего теперь разложившийся труп. Впечатление было такое, что Губатый плывет в жиденьком картофельном супе: поднявшийся со дна ил кружился вокруг, и даже луч фонаря с трудом пробивал плотную взвесь.
План Изотова свершился, но несколько иначе, чем был задуман. Очевидно, что мин-майстер замышлял поочередный подрыв зарядов, а уж никак не одновременный взрыв такой мощности. Но случилось то, что случилось…
И если прежде от «Ноты» веяло величием давней трагедии, внезапной смерти, то ныне торчащие шпангоуты напоминали рыбьи ребра, а сам пакетбот – детскую модельку в масштабе 1/100, раздавленную толстощеким балованным младенцем. Взрыв разметал по каменистому дну рваные листы обшивки, силовые части корабельного скелета, несколько пушек на изуродованных, превращенных в причудливые металлические цветы, расцветшие на гнутых плитах лафетов.
Дно усеивали мелкие обломки, предметы корабельной утвари и гранитные глыбы, отколотые подводным взрывом от одной из скал, скрывавших «Ноту» от посторонних взглядов.
Изуродованный корпус приобрел дополнительный дифферент на правый борт и тот коридор, по которому Пименов с трудом протискивался еще вчера, был открыт для доступа: двери, ведшие в каюты, зияли пустыми проемами – вымоченное дерево полотен взрыв раздробил на щепу.
Так что, если сравнивать с утренним раскладом, положение даже улучшилось. Во всяком случае, Губатый уже представлял себе, как нужно подойти к решению проблемы. Но сейчас, как и все прошлые дни, старый пакетбот оставался местом крайне небезопасным, и одно неосторожное действие могло привести к тому, что эти изуродованные остатки рухнут на грунт кучей металлолома и погребут под собой того, кто осмелился их потревожить.
И еще, Пименов буквально чувствовал на себе тяжелый взгляд, смотревший на него из глубины. Оттуда, где во тьме расщелины покоился массивный шар водолазного шлема и высохшее тело в оболочке скафандра. Взгляд этот был мрачен и недоброжелателен – старик Изотов глядел выжидающе сквозь мутные стекла иллюминаторов, и Губатому от этого становилось еще холоднее.
«Я постараюсь тебя вытащить, – подумал Губатый, медленно двигаясь вдоль вспоротого борта. – Я не обещаю, но обязательно попытаюсь, поверь, старик. Ты долго ждал, так подожди еще чуть-чуть».
Видел Пименов едва на расстояние вытянутой руки, и, приблизившись к кораблю вплотную, был вынужден передвигаться на ощупь, рискуя каждую секунду напороться на торчащий из корпуса заостренный брус, обломанные, ржавые металлические штыри или длинные, как копья, щепы досок внутренней обшивки. Он двигался, как слепой, неуверенно и осторожно, но проникать в каюты теперь, после того, как вся левая сторона корпуса была разорвана на части, было не в пример легче. Взрыв перемешал слои воды и ярко выраженной границы термоклина Пименов не ощутил, хотя теплее от этого не стало – ледяной холод по-прежнему окутывал Губатого, высасывая из него жизненные силы.
Капитанский сейф вывалился из лопнувшей переборки и лежал на полу, вернее на борту, рядом с иллюминатором – Пименов в очередной раз убедился, что пакетбот опасно лег на правый борт и готов развалиться в любой момент. Сейф был стандартным, небольших размеров, под два ключа и с одним замыкающим колесом, похожим на небольшой штурвал. Губатый попробовал его сдвинуть, и сейф легко оторвался от пола, несмотря на солидный вес. Леха закрепил на «штурвале» воздушный понтон с присоединенным к нему желтым баллоном с реагентом. Поднять сейф на поверхность аппарат с малым объемом газа в понтоне не мог, но буксировку серьезно облегчал, компенсируя большую часть веса.
Сейф экспедиционный, лежавший на боку в соседней каюте, был выше и отличался по конструкции. «Штурвалов» на нем было два При первом осмотре Пименов один не заметил. Первый, который больший, обеспечивал плотный прижим уплотнителей, превращая сейф в водонепроницаемый шкаф, а второй – замыкал ригели замка. Замочная скважина, едва заметная из-за покрывавшего дверцу мха, располагалась как раз между колесами.
Тут Губатый прикрепил к ящику два понтона – на более длинных фалах и большей подъемной силы. Теперь стоит только впустить в баллоны забортную воду, как внутри емкостей начнется химическая реакция, идущая с выделением газа, подушки понтонов надуются до предела, и сейф плавно взлетит над остовом пакетбота, чтобы начать путь к поверхности. Он на всякий случай проверил прочность карабинов и остался доволен.
Если все пойдет по плану, то вначале они поднимут маленький капитанский сейф, вскроют его, и, не найдя никакого золота, Кущенко отправится домой не солоно хлебавши. Тогда наступит черед экспедиционного сейфа и жемчужного клада.
Пименов посмотрел на экран компьютера. Время еще было и сил оставалось достаточно, чтобы опуститься чуть глубже, туда…
«Ты заждался, – сказал Пименов про себя, – не переживай, я иду…»
Увидев возникшую перед ним фигуру, Губатый едва не заорал от ужаса – только подводные рефлексы не позволили разинуть рот. Мгла расступилась. И перед ним…
Водолаз стоял на дне широко расставив гибкие, лишенные коленных суставов ноги. Тяжелые свинцовые подошвы ботинок топтали песок, легкое течение раскачивало скафандр, заставляя двигаться и рукава и штанины, создавая иллюзию того, что перед Пименовым стоит живой человек. Взрывная волна освободила Изотова от песчаного плена и он восстал здесь, в мире глубин, который привык считать своим. Он возвышался надо дном, словно статуя, памятник самому себе – страшный, круглоголовый, со змеями шлангов торчащими из макушки, подобно остаткам волос на лысом черепе.
Губатый с опаской заглянул вовнутрь шлема, но ничего не увидел, тело мин-майстера просело вниз. Последний «понтон» он закрепил фалом, пропущенным через подмышки и, сверившись с компьютером, открыл клапан. Плоский лист понтонной подушки сразу же принялся менять форму, раздулся наподобие шара, и старый водолаз медленно взлетел над грунтом, начиная свой последний путь к поверхности под бдительным присмотром Пименова.
Они взлетали вверх, словно огромные птицы, одна обессилено сложившая крылья, а вторая медленно ими машущая, двигаясь из мутной тьмы к поверхности, казавшейся белым, ярким зеркалом, там, наверху. Губатый уже привычно сделал две декомпрессионных остановки, и всплыл, окончательно закоченевший, неподалеку от сигнального буя, который они с Ленкой поставили несколько (несколько ли?) дней назад.
Худшие его опасения подтвердились. Он, не глядя на даренный далекой мамой барометр, мог уверенно сказать, что стрелка стремительно падает, пролетая сектора, туда, где ей предстоит обозначить надвигающийся на побережье шторм. Синоптики не солгали. По бухте гуляла солидная волна, и ветер, дующий аккурат с моря, гнал пенные барашки на сколько хватало глаз.
Изотова на «Адвенчере» оказалась почти рядом, во всяком случае Пименов и оглянуться не успел, как «резинка» заплясала рядом с ним и Ленка перегнулась через борт, протягивая руку.
При виде огромного шлема, болтающегося на волнах рядом с Пименовым, она закусила губу, но ничего не сказала. Губатый перевалился через мокрый от пены борт лодки и простучав зубами замысловатую музыкальную фразу, выговорил:
