Наталья Андреева - Девять дней до весны
— Ну? — крикнул Никита, который тоже утоптал снег возле торчащей палки и теперь ждал.
— Я готов.
«Он меня сейчас убьет», — подумал Илья, которому вдруг стало жарко. Так жарко, что пришлось снять пальто. А и черт с ним! Зато руки согрелись! Достав пистолет и взяв его в правую руку, кинул пальто на снег. Оно лежало, словно мертвая ворона, раскинув крыльями черные полы. Никита тоже снял куртку.
«Это же полная…»
Он увидел, как Никита поднял пистолет. Нет, этого нельзя допустить! Смерть — это же полная, нескончаемая глупость! И почувствовал вдруг, как кровь отхлынула от сердца, от рук, от ног, которые моментально онемели, и прилила к голове, так что в ушах зашумело. И тоже поднял руку с пистолетом. Все теперь было сконцентрировано на этой поднятой руке, все силы, которые в нем еще были. А в руке меж тем словно не осталось ни капли крови. Она была ледяной и твердой, как кусок гранита. Теперь Илья не сомневался, что сможет выстрелить. А дальше все решит судьба.
— На счет три, — скомандовал Никита. — Раз, два…
И тут…
Тут на тропинке появились люди. Они не шли, бежали. Впереди знакомый майор, который орал на бегу:
— Положить оружие! Оба! Оружие на снег!!!
— А вот и секунданты, — усмехаясь, сказал Никита.
Илья все еще не решался опустить руку. Пусть он сделает это первым. Ничего еще не кончено. Сейчас Никита скажет «три», и…
Когда тот нагнулся и положил пистолет на снег, глазам своим не поверил! Почти уже добежавший до Никиты майор еще громче заорал:
— Земсков!! Положи пистолет!! Ты!!!
Илья почувствовал, что сил осталось ровно на один выстрел, и, смахнув ладонью со лба выступившие капли соленого пота, опустился прямо в снег. Пистолет из его руки вынул майор, с трудом разжав пальцы.
— Вы что, мать вашу, с ума посходили?! Дуэлянты! Да я вас…
— Черт с вами. Я убил, — сказал вдруг Никита. Илья с трудом это расслышал. — А ты молодец, бывший друг. И нервы у тебя оказались крепче.
— Думаешь, я бы в тебя попал? — севшим голосом спросил Илья. Поднявшись со снега и надевая на ходу пальто, он шел по своим же следам к тропинке.
— Ты бы выстрелил. Это уж точно. Даже если я мастер спорта по стрельбе, ты-то у нас все равно любимец Фортуны. Бабу — ее ни за что не уломаешь, если она в другого влюблена.
— В машину оба. Там разберемся, — скомандовал майор. И, не удержавшись, выругался: — Дуэлянты, мать вашу…
А потом, идя следом, все еще продолжал их ругать:
— Романтики захотелось? Я вам обоим задам романтики!
…В кабинете у следователя они с Никитой сидели, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Напряжение спало, Илья чувствовал себя опустошенным. Никита, видимо, тоже. Зато майор был чрезвычайно возбужден и первое, что сделал, сказал следователю:
— Ну такого я еще не видел! Так и знал, что с утра он поедет на встречу с убийцей! Решили перехватить. Глядь — а на обочине его машина. Номер-то я помню! А рядом другая. Что-то меня толкнуло: а ну как стреляться собрались? А если бы мы не успели? А, Земсков? Если бы не успели?
— Я бы его убил, — равнодушно сказал Илья.
— Мальчишка! Это раньше был дуэльный кодекс! Раньше! А сейчас нет! Ты сел бы в тюрьму, как за убийство! И наплевать, что на тебя в этот момент пистолет был наставлен!
— Ну это уж как суд… — вздохнув, заметил следователь. — Самооборона могла быть. Случай неординарный. Но, в общем, ты прав. Убийство есть убийство. Илья Борисович, а где та вещица, из-за которой сыр-бор?
Илья расстегнул барсетку и положил на стол винчестер. Следователь придвинул его к себе. Потом посмотрел на Никиту.
— Так, значит, вы признаете, что убили гражданку Янович?
— Докажите, — Никита уже пришел в себя. — Сгоряча сказал. Нервы подвели. Отказываюсь от своего признания.
— Напрасно вы так. А Олега Яновича кто убил?
— Не знаю. Я вчера был на службе. Весь день. Можете проверить.
— Проверим, — кивнул следователь. — Почему же вы пошли на убийство? Почему просто не влезли в квартиру в отсутствие хозяйки и не изъяли интересующую вас вещь?
— Я тут ни при чем. Я не убивал.
— А кто? Гражданин Заедов? Борис Витальевич?
— Не знаю такого.
Илья вдруг вспомнил намеки Никиты, когда вместе ходили к Яне в квартиру, и сказал:
— А от кого ты тогда узнал о винчестере? Ты же в этом ничего не понимаешь! Ты был уверен, что он у меня! Почему?
— Ты ходил к ней накануне свадьбы, — не удержался Никита.
— И в самом деле, Илья Борисович, что было в тот вечер? Вы мне так и не рассказали, — напомнил следователь.
Что было? До этого было многое. Последняя неделя перед свадьбой выдалась напряженной. Яна пыталась с ним встретиться, звонила на квартиру, где они жили с Тамарой, пришлось отключить телефон, а потом и вовсе сменить номер. Тогда Яна стала звонить его родителям. Говорила, что хочет сообщить что-то очень важное.
И все-таки встретиться пришлось. Накануне свадьбы Илья заехал к родителям. Последний звонок Яны там его и застал. Получилось, что он снял трубку. Она была в истерике, говорила что-то бессвязное. Умоляла прийти.
Он понял, что расставить все точки над «i» надо сейчас. Образумить ее и сделать так, чтобы завтрашний праздник не сорвался. Потому и пошел к ней.
Эпизод пятнадцатый: десять дней до весны
Что случилось в тот вечер, он сам так и не понял. Потому и не хотел никому об этом рассказывать. Шел с твердым намерением объяснить Яне, что все между ними кончено. А получилось как всегда.
Вот уже несколько месяцев они с Тамарой жили вместе. Просыпались в одной постели, занимались любовью. Он старался, чтобы будущая жена осталась довольна. Не старался показывать свою опытность и беречь ее природную стыдливость. Ибо Тамара не Яна. И обращаться с ней надо было осторожно.
«И так будет всегда», — думал он. Одна и та же женщина, одни и те же разговоры. Тамара оказалась хорошей хозяйкой, обещала стать хорошей женой и хорошей матерью. Все было замечательно. Его родители довольны. Ее родители тоже. В доме достаток, холодильник полон, бар тоже. Но заглядывать в него слишком часто не рекомендуется. Это против правил. В квартире правила были установлены буквально на каждом шагу и соблюдались тщательно. Илья начал потихоньку изнывать.
Правило номер один: уходя из дома, надо сообщить невесте, куда, к кому, когда вернешься. Правило номер два: перед уходом поцеловать ее в щечку. Правило номер три: все праздники отмечаются в Семье. Кроме того, надо сделать два обязательных воскресных визита в течение месяца. Ну и так далее.
Таким образом, у него было все, кроме свободы. Ибо его свобода была против правил. Не он содержит этот дом. Не он за все платит. И за свадьбу тоже. А денег потрачено было немало!
Он не мог сказать, что совсем не любит свою невесту. Это было другое. А что, он и сам не мог себе объяснить.
И поэтому, когда в прихожей Яна буквально набросилась с жадными поцелуями, первым делом ей ответил. И уже потом подумал, что это начало измены.
— Как я скучала по тебе! — сказала она, лаская его и продолжая целовать губы, щеки, глаза, нос… — Как скучала!
Так не хотелось это прерывать! Они так давно не были вместе! Но раз решение принято, надо быть последовательным. Илья с трудом отцепил от себя ее требовательные руки:
— Яна, я не за этим пришел.
— Ну да!
И тут он вспомнил другое. Эгоистка. По-прежнему считает себя верхом совершенства. Если сегодня она победит, этому не будет конца. Ее притязаниям.
— Я хотел серьезно с тобой поговорить.
— В прихожей или, может, пройдем в комнату? — понимающе усмехнулась она.
Илья прошел на кухню. Еще не хватало довести дело до постели! Присел на табурет, достал портсигар. Некоторое время Яна молча смотрела, как он курит. Потом спросила:
— Нервничаешь?
— Зачем ты меня искала?
— Я не хочу этой свадьбы.
— Я хочу.
— Уверен?
— Яна, я все уже решил.
— Скажи лучше, что за тебя решили. А тебе ее деньги покоя не дают.
— Пусть так.
Разубеждать Яну было бесполезно. Да он и не собирался. Затушил сигарету, вздохнул. Обещал же невесте бросить курить. Яна меж тем присела напротив, заговорила:
— Илюша, милый, ты поспешил. Да, я искала тебя. Хотела сказать, что Семью ожидает полный крах. Они все у меня в руках. Пройдет время, и ты пожалеешь. У меня есть одна вещь…
— Перестань! — невольно поморщился он. — Твои способы заработать денег ничем хорошим не кончаются.
— Вот как ты обо мне думаешь! А что ты думаешь об этом?
Яна встала, подошла к нему, обняла и поцеловала в полной уверенности, что он ответит. Прошло несколько минут, прежде чем он опомнился.
— Я не могу остаться на ночь, — сказал неожиданно для себя. — Родители знают, что я к тебе пошел.
— А если бы не ждали? Если бы не было никакой свадьбы?
