Дарья Калинина - Делай все наоборот
Мариша вовремя вышла из зоны поражения и теперь с безопасного расстояния невозмутимо с видом ученого наблюдала за мучениями подопытного кролика, с регулярностью машины сдувая в его сторону новую порцию перца. Парень чихал что-то уж слишком сильно, голова его моталась из стороны в сторону, с каждым новым чихом дергаясь все сильней. Я даже стала опасаться, как бы она не оторвалась у него вовсе. За остальные органы я была как-то спокойна.
– Будешь говорить? – сурово вопрошала его Ира после каждого нового чиха. – Говори, тебе же лучше.
Наконец благоразумие взяло верх над преданностью, случилось это примерно после двадцать девятого чоха. Охранник активно задергал связанными конечностями и в промежутке между двадцать девятым и тридцатым чохом согласился ответить на все наши вопросы.
Мы вытащили бедолагу на относительно чистый воздух, но он еще долго не мог прийти в себя. Марише даже пришлось пару раз легонько пнуть его ногой и исподтишка показать коробочку от перца. О том, что она пуста, знали только я, Мариша и Ира, охраннику же все представлялось в черном цвете. Поэтому он быстро пришел в себя и заговорил:
– Увезли ваши мешки.
– Когда?! – голосом раненой жирафы воскликнула Мариша.
– Часов в шесть.
– А кто? – спросила более флегматичная Ира, видя, что Мариша после крушения надежд на быстрое разоблачение преступной группы пребывает в полной прострации и к допросу не способна.
– Не знаю, – сказал охранник. – Свои же и забрали, а как звать, не знаю. Один был рыжий и с бородой, второй – маленький и прыщавый.
– Понятно, – сказала Ира. – Ну а куда их повезли, ты, конечно, не знаешь?
– Почему не знаю? – обиделся охранник. – Они и не скрывали, что везут их на дачу к Дмитрию Семеновичу. В его джип загрузили, он сам и за руль сел, и с ними поехал, чтоб дорогу показать и ворота открыть. Только бородатого этого не ищите – я слышал, они говорили, что ему сразу после дачи надо успеть на вокзал…
Эта новость сразила нас наповал. Члены преступной шайки по перевозке незаконного груза наркотиков плодились с каждым часом, а кроме этого, расползались по стране в разные стороны. Но на дальнейшие расспросы охранника времени у нас уже не оставалось, потому что снизу донеслись явно враждебные голоса. Голосов было много, и все они стремились наверх к нам. Мы свесились через перила и поняли, что зря мы оставили без внимания исчезновение вахтера.
К нам поднималась группа захвата в полном боевом вооружении. Если бы мы не были так расстроены их появлением, то могли бы загордиться тем, что ради нас была выслана такая огневая мощь. Но сейчас в глазах у нас потемнело от мельтешащих, словно саранча, воинов в пятнистых комбинезонах. Хуже всего было то, что бежать нам некуда. За нами находилось несколько дверей, все они были заперты. Забраться назад к баптистам и занять оборонительную позицию было заманчиво, но неперспективно, так как из оружия у нас по-прежнему были только маникюрные ножницы, дезодорант и увесистая лопатка для цветов.
«Если когда-нибудь снова решусь на взлом, то запасусь чем-нибудь посущественней», – думала я в то время, как к нам поднимались крепкие ребята из группы захвата.
Не знаю, что им наплел вахтер, но они явно ожидали встретить наверху кого угодно, но только не трех перепуганных девиц. Поднимались они весьма энергично, но, поднявшись и увидев, с кем придется иметь дело, мигом потеряли всю свою браваду. Скоро на лестничной площадке, находящейся на один пролет ниже нас, скопилось без малого десятка полтора военных. Дула автоматов были направлены на нас, поэтому мы избегали резких движений и старались молчать.
– Есть там еще кто-нибудь? – наконец спросил самый сообразительный из прибывших.
Мы отрицательно потрясли головами, но нам не поверили.
– Положите руки на перила! – скомандовал тот же тип.
Мы выполнили приказ. Ребята поднялись наверх и почему-то не стали нас бить. Правда, мы предприняли для этого все возможные меры. Мариша скорчила физиономию пожалобней, я глупо и вместе с тем приветливо заулыбалась, а Ириша даже пустила одинокую слезу, выдавить из себя больше у нее не получилось.
Но невзирая на это, нам надели на руки тяжелые стальные браслеты, которые при желании мы могли легко скинуть, так как были они предусмотрены для мужских запястий. Но такого желания у нас не возникло. Слишком агрессивно настроены были ребята в униформе. Нас погнали вниз по лестнице, мимо злорадно улыбающегося вахтера. На улице нас ждали несколько милицейских машин.
«Еще несколько поездок на служебных машинах, и я начну испытывать дискомфорт при езде на других видах транспорта», – подумала я про себя.
Нас галантно рассадили в салоны трех машин. Каждой досталось по два стража, которые устроились сбоку от нас. Мне достались два симпатичных парня, но они хранили гордое молчание и не реагировали на все мои попытки наладить контакт.
Нас привезли в КПЗ, сказали, что теперь мы посидим под надзором в изоляторе временного содержания, а то выпускать нас на улицу опасно для горожан. После недолгого выяснения мотивов и личностей нас определили в славную маленькую камеру, где, кроме нас, сидели уже восемь женщин, а остальные одиннадцать лежали кто где. Поэтому наше появление не вызвало прилива гостеприимства, а совсем наоборот. Только мощные формы Мариши удержали обитательниц камеры от рукоприкладства. Однако они же и вызвали их сильное негодование.
– И так дышать нечем, а они еще притащили, – недовольно пробурчала смазливая девица лет пятнадцати.
– Молчи, Шоколадка, – прервала ее другая особа, которую по внешним данным трудно было причислить к женскому полу.
Этому впечатлению очень способствовали густые усы, украшавшие ее верхнюю губу. Голос ее напоминал рев боевой трубы, но ростом не вышла. Тем не менее она явно пользовалась тут авторитетом, потому что смуглая девица, проявившая недовольство нашим появлением, мигом заткнулась и принялась сосредоточенно ковырять пальцем в своем миниатюрном носике.
– За что вас? – спросила мужеподобная.
Мы рассказали, по лицам собравшихся было видно, что нам не поверили.
– Не хотите отвечать? – с угрозой произнесла «мадам».
Обстановка складывалась не самая удачная для завязывания дружеских контактов. Вся надежда была на Маришу, но она, как на грех, ударилась в муки самобичевания. Хуже момента выбрать просто не могла. Поэтому нам с Ирой оставалось только скромненько забиться в уголок и там затихнуть.
– Думаешь, нас выпустят отсюда? – шепотом спросила Ира.
– Не знаю, – честно призналась я. – Хотелось бы надеяться.
– Может быть, Никитин нас вытащит? – предположила Ира, но, быстро смутившись, замолчала.
Никитин уже второй раз за это утро пытался взломать сейф. Пока что ему это не удавалось. Для всех ключей удалось тем или иным способом раздобыть дубликаты, но ключ от сейфа уже длительное время был в единоличном распоряжении Никитина, а копия была утеряна еще при прежнем начальстве. Отчаяние майора было тем глубже, что он никак не мог вспомнить, что именно он запирал в сейфе. Из-за этого его постоянно грызло страшное чувство, что там никем не востребованной лежит разгадка всей чертовщины, которая последнее время происходила в округе.
После таинственного исчезновения сумасшедшей парочки приезжих девчонок, которые зачем-то прихватили с собой ключи от сейфа, в районе произошла еще пара исчезновений. Первым в милицию обратился гражданин Зайцев. У него пропала супруга, и он требовал разыскать ее. Но при этом нес жуткую околесицу и к тому же поминутно уверял, что он ей не муж и она ему тут на фиг не нужна, одновременно потрясая документами, которые подтверждали его право искать ее, и не соглашался уйти, пока Никитин самолично не пообещал клятвенно в самые короткие сроки найти беглянку. Только после этого муж ушел, присовокупив на прощание:
– Если вы ее найдете, то скажите, что домой пусть лучше не суется, я с ней все равно разведусь. Не нужна мне такая жена, которой вечно нет дома. И подружки ее странные пусть тоже не являются, одни неприятности от них.
Никитин пропустил упоминание о подружках мимо ушей, а зря. Потому что тогда ему удалось бы сопоставить некоторые факты, а нам не пришлось бы куковать в киевском изоляторе, в условиях, далеких от идеальных. Но розыск он в обход всяких правил все же объявил.
Вторым таинственно исчез отец Елизар. Таинственным в его исчезновении было то, что на этот раз вся община была в курсе того, что он пропал, но никто не волновался, кроме старосты. Тот почему-то места себе не находил и тоже требовал от Никитина немедленных мер. Мало того что требовал, так он еще и названивал по нескольку раз в день, чтобы убедиться в том, что следствие движется, и движется в правильном направлении.
Так как никакого расследования по поводу исчезновения Елизара Никитин заводить не стал, полагая, что тот и сам объявится через пару дней, в крайнем случае недель, то вынужден был каждый раз придумывать для старосты новые повороты в деле. Фантазия у Никитина не была сильным местом, поэтому повороты получались неуклюжие и он поминутно опасался, как бы староста не уличил его в обмане. Поэтому когда из Киева пришло сообщение, что там задержаны три молодые особы, две из которых подходят под описание Никитина, разосланное им по всей области и каким-то чудом дошедшее до столицы, майор возликовал.
