Лев Пучков - Операция Моджахед
- Слушай, я же дома был, с родственниками общался, неужели, думаешь, про друга не спросил? Конечно, знаю!
- И что Земфиру замуж выдали...
- Знаю, знаю - в январе!
- За араба...
- За араба?... Гхм... За кого точно, не знаю. Старики сказали - за моджахеда. Ну, типа, хорошего парня, нашего, стоящего...
- И все?
- Что - "все"?
- Больше про Земфиру ничего не знаешь?
- Больше - ничего. Тебе, вообще, какая разница? Ты, вроде, хотел о деле говорить?
- А мы и говорим о деле... Сейчас я задам тебе очень важный вопрос. Попрошу не выеживаться, а ответить на него прямо, с предельной искренностью. Потому что от этого вопроса во многом будет зависеть судьба Рашида...
- Ты кто такой, вообще? - враждебно прищурился Зелимхан. - Ты почему решил, что тебе можно чужие судьбы решать?
- Если ты заметил, я очень покладистый, терпеливый и вежливый, - Костя развел руками - вот, мол, какой я цаца. - Просто у меня работа такая. То есть своими колкостями и чабанскими остротами ты меня ни на что не спровоцируешь. Зря только время и энергию тратишь. Я тебя очень прошу: ответь сейчас на один вопрос, а потом пять минут послушай, больше от тебя ничего не нужно. Хорошо?
- Давай, задавай свой вопрос.
- Тебе небезразличен Рашид?
- А тебе зачем это?
- Ну вот, опять вопрос на вопрос... Просто я заметил, что ваши отношения сейчас не совсем такие, о которых он мне рассказывал... А я собираюсь сказать тебе нечто такое, от чего зависит его судьба. И не только его, но и всех его близких. Эту информацию нужно сохранить в тайне. То есть об этом никто в мире больше не должен знать...
- Я умею хранить тайны, - Зелимхан горделиво приосанился. - И ты напрасно думаешь... Короче, я за Рашида готов умереть. Вот так.
- Очень хорошо. Итак, приступим... Земфиру выдали замуж за араба. Это некто Халил, родственник самого Абу.
- Вот это он породнился, - Зелимхан сокрушенно покачал головой. - Ну ничего себе, родственник...
- Мне не нравится, что у тебя оружие, - неожиданно сбился с темы Костя. - Я сейчас буду говорить гадости. И не только говорить, но и наглядно подтверждать их. Я тебя не знаю и понятия не имею, как ты будешь реагировать...
- Не вопрос, - Петрушин грузной птицей метнулся к Зелимхану и неуловимым движением выбил карабин у него из рук.
- Шакалы... - взвыл было Зелимхан, лапая кобуру. - Я вас...
И не успел ничего больше сделать: Петрушин хлопнул парня ладонью в лоб, опрокидывая на спину - тут сидевший у входа Вася подоспел - и они вдвоем моментально спеленали Костиного собеседника стропой, один тур пропустив под горло.
Спустя несколько секунд Зелимхан лежал на полу, лицом вниз, судорожно разевая рот и хрипя - стропа не давала возможности не то что крикнуть, даже дышать нормально.
- Ослабили бы немного, - пожалел пленника Костя. - А то ведь задохнется.
Немного ослабили. Зелимхан чуток продышался, поднял голову и разинул было рот, чтобы выразиться.
- Хоть слово вякнешь, запихаю в рот сало, - предупредил Петрушин, красноречиво тряхнув своим тощим вещмешком. - Просто лежи и слушай. Тебе же сказали: ответил на один вопрос, потом только слушай, и все тут.
Зелимхан закрыл рот, повернул голову к Косте неудобно вытянув шею и ненавидяще уставился на него. Во взоре чеченца плескался мучительный крик: я знал! Знал, что этим все кончится...
- Вернемся к нашему рассказу, - как ни в чем не бывало продолжил Костя. - Я буду говорить, отвечать не обязательно, ты только слушай. Жека, проследи, чтобы он не орал.
- Да че тут следить... - Петрушин достал из рюкзака завернутый в тряпицу шмат сала и положил рядом с головой Зелимхана. - На, нюхай. С чесночком!
- Нет, так усугублять мы не будем, - покачал головой Костя. - Мы ведь не омонистые хулиганы... А ты засунь ему в рот свою косынку. Он сейчас орать будет. Вдруг Рашид услышит...
- Он ее обслюнявит, - Петрушин недовольно поморщился. - И с чего он будет орать? Думаешь, совсем дурак?
- Будет, будет, - пообещал Костя. - Ты засунь, я потом тебе ее постираю.
- Ладно, - Петрушин в три приема соорудил из своей многофункциональной косынки кляп и запихал его в рот пленника.
- Ммм!!! - Зелимхан отчаянно завертелся, пытаясь освободиться от кляпа. - Мммм!!!
Да уж, куда там. Знал бы он, каков опыт обращения Петрушина с пленными. У такого не забалуешь.
- Отлично, - похвалил Костя - А теперь оттарабаним его в попу. Серега, доставай камеру. Будем снимать.
Однако! По-моему, у коллеги пунктик в данном вопросе. Судя по всему, та дрянная кассета окончательно подорвала его и без того расшатанную нервную систему. Нет, когда он такое сказал Рашиду - насчет арабов, я понял. Это было в тему, надо же было мужика как-то обнадежить, вывести из прострации... Но так поступать с Зелимханом? С единственным человеком, который может вывести нас на Абу? По-моему, тут он малость...
- А кто будет? - деловито поинтересовался Петрушин, внимательно посмотрев на Костю и уловив в его взгляде некую рациональную идею.
Пленник наш замер на полу, весь обратившись в слух. Костя подошел поближе, лица его он не видел и теперь изо всех сил выгибал шею, пытаясь поймать взгляд психолога.
- Ты, потом я, - буднично ответил Костя. - За пятнадцать минут как раз успеем. Серый будет снимать. Ну что, поехали? Серый, мотор!
Я тоже кое-что понял, расчехлил свою портативную камеру и навел объектив на Зелимхана. Петрушин навалился сверху и принялся сдирать с него штаны.
- Мммм!!! - Зелимхан начал извиваться, как тот угорь, и отчаянно мычать, его налившиеся кровью глаза вылезли из орбит и, казалось, сейчас лопнут. Взгляд чеченца стал безумным... - Ммммммм!!!
- Стоп мотор, - тихо скомандовал Костя.
Петрушин послушно слез с Зелимхана и оставил в покое его драгоценную задницу. Костя присел рядом с пленником, повернул его на спину, и уставившись прямо в глаза, сверху вниз, принялся негромко вещать:
- Судя по всему, так с тобой до этого не обращались? Ты, видимо, даже и предположить не мог, что с мужчиной, воином, кто-то попробует поступить таким вот образом... Ты бессилен что-либо сделать сейчас, верно? Ты, здоровый и крепкий мужик, с солидным боевым опытом... А сейчас я тебе расскажу про Земфиру. Ее отдали замуж за араба, я тебе уже говорил. В первую брачную ночь пятеро здоровенных мужиков ворвались к ней в спальню. Абу возглавлял все это безобразие. Он там командует, чтобы голову держали, чтобы положили поудобнее - короче, узнали его... Ну и вот. Драли ее во все дыры, и снимали это дело на камеру. Нет, она не была связана, как ты сейчас. Но она была так же бессильна что-либо сделать, потому что она всего лишь юная девчонка, слабая и беспомощная, а это были опытные воины. Каждый в одиночку может справиться с тремя взрослыми мужчинами. Вот так... А потом ее кололи наркотой, чтобы она не вскрыла себе вены и не повесилась. И ей все время показывали эту дрянную запись. Чтобы не подумала, чего доброго, что может удрать от них, сбежать обратно к своей семье. К своему могучему брату, который мог бы отомстить этим ублюдкам... Потом, когда она окончательно превратилась в животное, на нее надели пояс со взрывчаткой и послали взорвать автобус в Моздоке... Знаешь, я думаю, что она все же не окончательно превратилась в животное, что-то человеческое в этой несчастной девчонке осталось. Потому что этим ублюдкам зачем-то понадобилось тащить в Моздок ту мерзкую кассету, которую мы сняли потом с мертвого араба. Видимо, в последний момент заартачилась, робко вякнула - я не скотина, я человек, нельзя со мной так... А они ей - на, смотри, скотина. Ты не человек, нет тебе места в этом мире... Ну и взорвалась она, куда тут денешься...
По щекам Зелимхана текли слезы, плечи мелко подрагивали... Что за месяц такой, урожайный на плачущих нохчей? Сначала Рашид, теперь вот Зелимхан... Я их, плачущих, до этого вообще ни разу не видел. Кремень-мужики, умрут во благо джихада, слезинки не проронят...
- А мы, дураки, взяли и показали эту кассету Рашиду... - продолжал Костя, осторожно вытаскивая кляп изо рта пленника. - Не потому, что садисты, вовсе нет... Просто нам надо было поймать этих ублюдков и без почестей предать их земле. Просто другого выхода не было... И ты знаешь, Рашид теперь тоже хочет их поймать. Всех пятерых - их там было именно пятеро... Потому что, пока он не сделает этого, он не сможет смотреть в глаза своим соплеменникам. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду...
Зелимхан задыхался от рыданий, его сильное тело дергалось, как от ударов током. Жестокий, конечно, человек, наш Костик... Но, думаю, если бы он начал рассказывать это просто так, без "демонстрации технических возможностей", эффект был бы несколько иной. И зря он усомнился в отношении Зелимхана к нашему абреку. Теперь видно, что боль боевого брата, когда-то спасшего ему жизнь, тот воспринимает как свою собственную...
- Теперь ты знаешь, что имел в виду Рашид, когда сказал, что Абу для него не просто кровник, - Костя кивнул Петрушину - тот одним движением распустил морской узел и снял с пленника путы. - Теперь ты понимаешь, почему он не мог объяснить тебе, что именно у него с Абу.
