Дарья Дезомбре - Ошибка Творца
— Принес? — спросил Мирзоев вместо «здравствуй», и Андрей жестом заправского Деда Мороза вынул из-за спины бутылку дешевого коньяка. — Отлично, — засуетился Мирзоев, разгребая завалы на столе. Андрей, взглянув на большие часы на стене с надписью по кругу «Время — деньги», кивнул: ну конечно, уже шесть вечера, пора, мой друг, пора! Судя по персонажу, время тут особенно не ценили, и, следуя указанному на часах банальному изречению, с деньгами тоже было негусто.
— Молодец, что пришел! — Доброжелательность детектива била через край, он сполоснул в маленькой раковине в углу стаканы. — Я как считаю: профессиональная корректность, она для живых, да? А если клиент помер, а тем более его убили, то…
— То надо бы сразу прийти и рассказать, что знаешь. — Андрей смахнул крошки со стула и присел за стол.
— Так это, — смущенно отвел глаза Анатолий, быстро протерев стаканы бумажной салфеткой. — Я тогда, кхм, ушел и не вернулся.
— Запой? — спросил, хмыкнув, Андрей, а Толик уже сдернул нетерпеливой дланью пробку с бутылки.
— Ну да, — признался он, разливая по мутным стаканам напиток. — Ну что, за знакомство?
— Андрей, — поднял стакан Андрей.
— Да я знаю, — ласково посмотрел на него Толик и, подмигнув, отправил в рот все содержимое. — Фу! Хорошо. Прости, закусить нечем.
— Ничего, — поставил обратно стакан на стол Андрей. — Рассказывай.
Толик подпер огромной лапищей седеющую, давно не стриженную голову, взглянул в пыльное окно, явно ища в городском пейзаже вдохновения. Андрей терпеливо ждал.
— Странный мужик. — Толик повертел в руках пустой стакан, кинул исподлобья взгляд на Андрея: налить ли еще? Но понял — еще рано. — Дал мне список имен и фамилий и задание — выяснить всю подноготную про молодняк. Как он с ними был связан — вопрос. И еще страннее, что ребята эти, на вид все в шоколаде, красавчики, все дела, оказались…
— Сволочами? — подтолкнул рассказ Андрей.
Детектив покачал головой:
— Если бы так. Убийцами, капитан.
Маша
Человек, которого Маша поставила следить за Калужкиным, маялся от безделья, кружа по сосновому леску рядом с институтом и пытаясь заглянуть в футуристические окна.
— Хоть бы грибы пошли, — жаловался он Маше. — А Калужкин ваш просто трудяга — в восемь утра в институт, в восемь вечера — из института. Потом пешочком до пригородной станции, потом в метро…
— Он читает? — спросила Маша.
— А? Нет. Так сидит, смотрит перед собой. Что в метро, что в электричке.
— Это плохо. — Маша нахмурилась. — Такой, как Калужкин, должен читать в общественном транспорте, а если не читает, значит, обдумывает что-то серьезное.
— Научное? — хихикнул парень, ведущий наружку.
— Хорошо бы.
— Да ладно, Маш, не грузись ты! Может, у него зрение плохое и он его бережет?
— Ну да. — Маша кивнула. — А что вечером?
— Приходит, ужинает — я тут точку обзора нашел отличную с лестничной площадки соседнего дома. Вижу даже, что он на бутерброд себе кладет. Аж слюнки текут. Ну вот, значит, чайком запивает и вперед и с песней — в люльку.
— Никаких визитов?
— Нет. Честно говоря, я даже ни разу не видел его с телефонной трубкой у уха.
— Ясно, — вздохнула Маша. — Продолжай.
Отключив телефон, она взглянула на часы — времени уже полдевятого, пора возвращаться домой, заехав по пути в какой-нибудь супермаркет: давно она не изображала из себя женщину серьезных кулинарных достоинств. Хорошо б еще заранее придумать, что приготовить Андрею с Раневской, и, украдкой оглянувшись по сторонам — не смотрит ли кто? — Маша села искать рецепты в Интернете, желательно под шапкой: просто и быстро. Через полчаса она ни на йоту не продвинулась в принятии решения — картинки и видео завораживали, Маше казалось, что она сможет приготовить все, вплоть до бешбармака, и ложное чувство собственного поварского могущества оказалось столь приятным, что, как загипнотизированная, она переходила от страниц с быстрыми маринадами к страницам теста за пять минут… Внезапно волшебный полет оказался прерван телефонным звонком.
— Маша, он вышел из дома!
— Кто? — не сразу поняла она.
— Калужкин. Он вышел из дома, взял такси и едет, судя по всему, в сторону центра. Я за ним.
— Ладно, держи меня в курсе. — Маша, нахмурившись, уже свертывала одну за другой красочные картинки разнообразного съестного. Шансы, что Андрей именно сегодня испробует свежую сдобу и малосольные огурцы, стремительно уменьшались…
Андрей
— Все? — ошарашенно спросил Андрей.
— Ну, кроме его дочки, по ней я ничего не копал, но, судя по всему, об этой красотке Шварц все и так знал. Теперь смотри — парень, телеведущий, поставил убийство на поток ради рейтингов своей программки. Я это понял почти сразу, когда проследил за ним на одной из съемок. Скорешился с оператором, того, как выяснилось, наняли только на одну передачу. Так вот — парень был в шоке, но, поскольку кино он крутил с вертолета, Ираклий его убедил, что, мол, постановочный момент.
— Ясно, — кивнул Андрей. Примерную схему с Джорадзе он уже понял. — С Алисой я тоже в курсе.
— Бывшая жена. Ну, и младшая сестра, похоже. Попала под машину, имелся свидетель — какой-то местный бомж, но ему никто не поверил — Канунниковой было 13 лет, и уже тогда была красоткой — закачаешься.
— Елисей? — поморщился, как от кислого, Андрей и пригубил-таки из стакана.
— Мать. И одна из домработниц. Елисей заплатил огромную неустойку родне в деревне под Киевом. Очень ловко попал девушке в висок тяжеленной пепельницей с острыми углами. Давно уже, лет шесть назад. Он тогда еще совсем был мальчишка, только начал зарабатывать свое несусветное бабло.
— Хорошо, — кивнул Андрей и вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги: — Вот, еще двое — кто они?
— Пятый — Сергей Веселов, молодая гвардия, так сказать, «Единой России». Взращенный Селигером. Депутатец.
И детектив, явно решив, что заслужил второй тур, вновь разлив Андреев коньяк по стаканам, сделал большой глоток — уже с чувством, с расстановкой.
— И что с ним не так? — Андрей склонил голову, предчувствуя недоброе.
— Он вообще душка. Связан с чеченским бандитьем. Сам рук не марает, дает другим ковать свое счастье. Молодой да ранний, баллотировался в Мосгордуму. Ну и дама одна, из «Демократического выбора», Ходунская фамилия, сильно начала выступать: мол, молоко на губах не обсохло, кто за ним стоит, пусть сначала поработает, прежде чем заседать начнет, и все в таком духе.
— И где теперь дама? — меланхолично спросил Андрей.
— На кладбище, понятное дело. Сначала в больницу попала, сильно ее избили в собственном подъезде — еще год поездила в коляске, а потом ее в этой самой коляске спустили с лестницы в том же подъезде. Якобы испортились тормоза. И это не единственная подобная история разрешения Веселовым политических споров, так сказать.
Андрей записал: Сергей Веселов. Ходунская. И поднял глаза на очевидно повеселевшего от второго стакана детектива.
— Тебя интересуют последние инициалы? Марианна Владимирова-Ленская.
— Ого! — усмехнулся Андрей. — Тоже актриса?
— Певица! — хмыкнул Анатолий. — Хорошенькая, сил нет! Сначала училась в консерватории, у очень престижного педагога — Ветицкой, слыхал?
Андрей отрицательно покачал головой. А Мирзоев кивнул:
— Я тоже не слыхал, пока не начал в грязном белье Марианны копаться. Одним словом, старуха Ветицкая ею занималась-занималась, всю душу, по словам консерваторских, вкладывала. А потом поругались они, профессорша со скандалом нашу девочку выкинула и назад сказала не возвращаться. В чем суть конфликта — никто не знает. Марианна молчит, ясное дело.
— А у профессорши ты не спрашивал?
— А… Тут-то и зарыта собака. — Мирзоев нацедил себе еще коньяка. — Ветицкая умерла. Передозировка снотворного — есть такой транквилизатор: феназепам. Она давно уже его принимала от бессонницы, об этом все знали, старуха часто жаловалась, что дозу приходится увеличивать. Но не до такой же степени! Одним словом, подозревали самоубийство и историю быстро замяли. Но я, конечно, не поверил в это дело: такие старухи за жизнь держатся цепко. Чего ей было помирать-то? Обласкана учениками и начальством, денег от частных уроков немерено, видел бы ты ее квартирку на Покровке…
— Давай к делу. — Андрею уже все было ясно и хотелось поскорее из этой замызганной комнатенки на свежий воздух.
— За день до смерти приходила Марианночка к преподавательнице — типа мириться. Опознали ее соседи. Только что докажешь-то? Ничего не докажешь. — Анатолий грустно сморгнул и опрокинул в себя остатки коньяка: — Твое здоровье.
А Андрей встал и протянул ему руку:
— Спасибо. Очень помог.
