Инна Бачинская - Пепел сердца
…В зале было покойно, уютно и немноголюдно – «гуляли» всего-навсего несколько завсегдатаев, солидных мужчин среднего возраста. Савелия все не было. Митрич, как толстая сонная рыба, сидел в своем баре-аквариуме, неторопливо перетирал стаканы, время от времени бросал на них любопытные взгляды.
Работал телевизор, бормотал негромко. Слов было не разобрать, но, судя по картинкам, повторяли дневные новости. ДТП на Красном мосту, машины ГАИ, толпа, «Скорая помощь»; еще одно ДТП, на загородном шоссе – при обгоне разбился мотоцикл с двумя пассажирами…
– И еще! Ведь недаром ты… – капитана тянуло поговорить, – …у тебя ведь чуйка, как у кота, как у моей Клары! Ведь ты нутром чуял… Ведь чуял?
Федор промолчал. Он почти не слышал. Он был там, с ней… Она сказала: «Я люблю тебя! Я всегда тебя любила!» Она спросила: ты останешься? Она поцеловала ему руку, она так смотрела на него… А он… дурак! Трижды дурак! Почему он ушел? Он не знал. Запоздалые сожаления охватили Федора… он видел перед собой измученное лицо Нии… Не верю, сказал он себе. Не верю, и точка. Подлое стечение обстоятельств, лавина, сдвинувшаяся от легкого прикосновения и набравшая скорость… Легкомысленна, не особенно умна, переменчива – да! Но не убийца! Лжива… как она убеждала его, что не знает, кто сделал фотографию… смотрела в глаза, плакала… а правды не сказала. Даже когда он сказал, что обо всем догадался… она ушла от разговора, увела взгляд, промолчала… Не верю, повторил он. Лжива, да, но не убийца! Она оказалась в тупике, она попыталась вырваться в силу своего разумения, не думая о последствиях. Хитрость – оружие слабых, тех, кто не может ударить в лоб, кто не может с открытым забралом. Кто скажет, где истина… Опытные люди говорят: посередине. Глупо! Истина посередине та же ложь…
…Я тебя провожу, сказал он. Я не люблю, когда меня провожают, сказала она, так и просится на язык: в последний путь. Нужно было настоять, подумал Федор. Они были бы вместе еще несколько часов…
Будет встреча, вдруг понял Федор. Глаза в глаза, потому что нужно расставить точки, задать прямые вопросы и получить прямые ответы… Обязательно будет. И еще он понял… ему все равно! Ему все равно, ложь, полуправда, злой умысел… он готов платить. Не верю, повторил он, и это звучало как заклинание. Не знаю, не хочу знать, закрываю глаза и уши… готов платить.
Капитан меж тем продолжал с увлечением рассуждать, не подозревая, что его не слушают.
– Ты же прекрасно знал, что она за человек! – Он словно припечатывал свои слова, громко хлопая ладонью по столу, тем самым подчеркивая и усиливая их смысл. – Пусть даже на уровне подсознания, как вы с Савелием любите выражаться. Недаром ты ее отодвинул, не повелся на старую любовь. Почуял что-то, так ведь? Сработали инстинкты? Вот так и моя Клара! Умнейшая собака! Умнее некоторых двуногих. Прячет поводок, когда дождь или мороз, не хочет гулять. Спрашивается, откуда она знает? А? Тоже подсознание и инстинкты?
Федор пожал плечами и усмехнулся, невольно вспомнив, что прозвище капитана – Коля-буль и репутация соответствующая.
– А если бы не отодвинул, то оказался бы на месте Тюрина, – продолжал Коля-буль, не желая выпускать из зубов благодарной темы. – А раз отодвинул, то она переиграла и под раздачу попал Тюрин. Все попали, кроме тебя. Нагнула подругу Настю, довела до самоубийства… Зубов тоже попал! Всех перекусила пополам. А ты выскочил. Это как выигрыш в лотерею… считай, повезло. Никогда нам их не понять! Смотрю я на свою Ирку, мозгов как у курицы, а что в этих мозгах… черт его знает! Мужик, он как на ладони, все написано на роже, все желания, да и сколько тех желаний, раз-два и обчелся, а у них… – Капитан махнул рукой. – Я Савелию еще раньше сказал… – Он вдруг осекся – лицо у Федора было страшным. – Что? Федя, что?
Мгновенно побледневший Федор привстал, впившись взглядом в экран телевизора. Звук был едва слышен, но картинки говорили за себя. Капитан проследил его взгляд…
Перевернутое белое с синим такси, съехавший на обочину громадный серебряный рефрижератор… изувеченная машина; камера скользнула по груде искореженного металла, по рассыпанным на грязном асфальте одежкам, вывалившимся из раскрытого чемодана, по тонкой руке лежащей на снегу женщины…
По маленькой кудрявой собачке, неподвижно застывшей на обочине…
– Твою дивизию! – вырвалось у капитана. Он налил полный стакан водки, тронул Федора за плечо: – Давай, Федя!
Тот взял машинально…
– Пей! – подтолкнул капитан. – До дна!
Глава 39
На круги своя, теперь окончательно…
Капитан Астахов бежал на лыжах легко, а потому вырвался далеко вперед, а Савелий Зотов тащился сзади, поминутно падал и кричал: «Коля, подожди!»
Капитан останавливался и ждал. Не выдержав, разворачивался и летел назад, подхватывал барахтающегося в снегу Савелия под мышки, ставил на ноги и рычал:
– Опять? Издеваешься?
– Я на лыжах не очень, – оправдывался Савелий. – Я лучше пешком!
– Пешком не пройти! Тропу занесло. Всю ночь валило как из ведра. И какого черта… вечно с тобой… и я как идиот опять повелся! Кто тебе сказал, что он там?
– А где ему еще быть? Он исчез три дня назад, в университете говорят, взял отпуск на неделю, не позвонил, на звонки не отвечает. Если его здесь нет… тогда не знаю…
Как читатель уже догадался, Коля и Савелий шли к Магистерскому озеру. Денек выдался так себе – неяркий, серенький, слегка туманный. Серое небо, серые бескрайние поля вокруг, серая мглистая полоса леса на горизонте. Не холодно, но сыро и зябко. Савелий хотел добираться пешком, но капитан сказал: ты чего, Савелий, не пройдем, снегу намело до черта. Не умеешь на лыжах? Ты чего, на лыжах каждый дурак умеет. Это же не коньки и тем более не ролики. Я подмогну в случае чего. Как оказалось, капитан переоценил свои силы, а также выдержку и нервную систему. Он не ожидал, что Савелий будет всю дорогу падать, как… не знаю что!
Они пересекли пешеходный мост еще до полудня и углубились в туманные поля, и всю дорогу Савелий падал как заведенный, а в тринадцать с минутами внезапно повалил крупный мокрый снег, и видимость исчезла окончательно. Компаса у них не было. Капитан собирался взять, но потом забыл. В какую сторону ни повернись – везде до ряби в глазах мельтешит снежное марево.
– Надо переждать, – сказал капитан. – Скоро кончится. По прогнозу снега не обещали… козлы! Опять промахнулись.
– Скоро вечер, – сказал Савелий. – Может, покричать? На озере всегда рыбаки, и Федя услышит!
– До озера пять кэмэ, мы прошли около полутора… благодаря тебе, значит, до точки три с половиной. Не услышат. Какой вечер, Савелий? Ты чего? Еще трех нет! Доберемся. Что такое три кэмэ для двух крепких мужиков? Тьфу!
– А если застрянем?
– Заночуем в поле! – отрезал капитан. – Делов! Спальник взял?
– Взял. Может, позвонить кому-нибудь? – сказал Савелий.
– Давай в эмчеэс! – фыркнул капитан. – Скажем, что заблудились под пешеходным мостом. Даже не смешно, Савелий. Ты хоть представляешь себе, где мы находимся?
– Когда пошел снег, я стоял спиной к мосту, – сказал Савелий. – Значит, озеро там! – Он махнул палкой. – Дорога до озера прямая, я помню. А мост сзади.
– Сзади! Так и запишем: мост сзади. Ты только не шевелись, а то собьешь настройку.
– Если мы будем все время идти вперед, то придем на озеро, – сказал Савелий. – Пошли, Коля. – Он обошел капитана и исчез в снегопаде.
– Савелий, подожди! – закричал капитан, не ожидавший от Савелия подобной прыти. Молчание было ему ответом. Капитан чертыхнулся и поспешил вдогонку. Видимости по-прежнему не было никакой; Савелий растворился в снежной круговерти. Капитан, чувствуя себя глухим и слепым, продолжал двигаться по инерции. Если ночью ударит мороз, то они замерзнут. В километре от города. Все знакомые помрут со смеху. С другой стороны, если ударит мороз, то прояснится и прекратится снегопад. И тогда они увидят огни города… сзади или сбоку или еще где-нибудь. Не исключено, что впереди. Что за идиотская ситуация! Ну, Савелий, погоди!
Капитан упорно продвигался вперед, надеясь догнать Савелия, но того и след простыл. Капитан поддал ходу, его стали мучить дурные предчувствия. С Савелием никогда не знаешь…
Его упорство было вознаграждено в конце концов. Далеко впереди он увидел крошечное желтое пятно, и понял, что это костер. Подобное счастье капитан испытал в жизни лишь однажды, в раннем детстве, когда ему подарили на день рождения настоящий гоночный велик «Чемпион». И теперь вот довелось пережить во второй раз. Такую радость испытывают моряки в шторм, увидевшие вдруг трепетный огонь маяка. Снег как-то враз прекратился, и туман стал рассеиваться. Похоже, погоде надоело дразнить капитана. Закат окрасился малиной, за спиной у него оказался сияющий огнями город, а впереди горел трепетно и призывно костер. Единственное, что омрачало радость капитана, было отсутствие Савелия. Во все стороны тянулись фиолетовые предвечерние луга, впереди призывно горел костер, а Савелия нигде не было. Капитан повернулся к реке – там тоже было одно пустое пространство, а в воздухе висел сияющий огнями город…
