Светлана Алешина - Мертвые не умирают (сборник)
– Что же случилось?
– Она молча указала мне на окошко. А там! Старухи утащили белую простыню и размахивают ею перед гостями, соседями и просто прохожими. А простыня-то в крови. Это мы потом узнали, что у них обычай такой: показывать всем, что невеста девственницей была. Дикость жуткая! Поэтому Ирина и не выдержала долго в деревне. Хотя их там оставляли и долго упрашивали, работу предлагали и дом новый. Полюбили очень ее в новой семье. Все пять Валеркиных сестренок-погодок ходили за новой золовкой по пятам как приклеенные. Да что там говорить – она со всеми людьми всегда ладить умела.
– А с Зайцевой? – невпопад спросила Лариса, все-таки решив попытаться перевести разговор на более интересующие ее темы.
– А что с Зайцевой? – спокойно переспросила Кандабурова. – С ней они и вовсе хорошими подружками были.
– Не может быть, – засомневалась Лариса. – Ну, понятно, сплетням про нее и Алексея, она, допустим, не верила. Но неужели и в этом случае она не испытывала совсем никакой женской ревности к такой близкой подружке своего любовника? Должна была испытывать.
– О, тут просто надо было знать Ирину и понимать ее отношения с Алешей, – подняла вверх указательный палец Орнагын. – Я и сама долго не могла разобрать, зачем ей нужен этот избалованный ребенок. А потом до меня все-таки дошло. Ведь у Ирины, кроме Натальи, которую она родила рано, от нелюбимого уже к тому времени человека, детей не было. Ходили слухи, что и Наталья-то не родная, а приемная. Но это неправда. Ведь как раз при ее родах и вырезали Ирине матку, и она не могла поэтому иметь больше детей. А ей очень хотелось, я знаю. Из детдома она ребенка не хотела брать, боялась. Тут свою-то толком воспитать не смогла. Что же будет с чужим, тем более окажись у него дурная наследственность? Вот и изливала она всю свою неистраченную материнскую нежность на Алешку.
– Подождите, – изумилась Лариса, – что-то я совсем запуталась. Так он был ей сыном или любовником?
– Ну, зачем воспринимать все так буквально? – укоризненно спросила Орнагын. – Конечно, спали они вместе. Но только в остальное время она все равно относилась к нему как заботливая мамочка к любимому дитяте.
– А к Алене? – повторила свой вопрос Лариса.
– И к ней почти так же. Как может относиться мамаша к школьной подружке своего сыночка? Тоже заботилась о ней, опекала. Но уже не так явно. И разговаривать пыталась почти на равных. Впрочем, ясно же, что это только мужчины остаются детьми до седых волос. Алена всегда была намного умнее Лешки. Она просто изображала из себя нимфетку. А мужчины почти всегда клюют на это.
– А Леша не клевал?
– Нет, не тот тип. Я же говорю, ему мамочку подавай. И Ирина, думаю, отлично понимала, что Алена не в его вкусе. Потому они и ладили так хорошо.
– Понятно, – задумчиво произнесла Лариса. – А вы не думаете, что Алексей и Алена крутились вокруг Каменской из-за денег?
– А потом и убили по этой же причине? – с горечью продолжила ее мысль Кандабурова. – Вы это хотели спросить, да? Так вот, этого просто не могло быть, потому что, поймите, Ирина обеспечивала им не просто материальный, но еще и чисто психологический комфорт. Что бы ни случилось, заступиться за них перед кем бы то ни было могла только она. Да и денег она давала, сколько они захотят. Никогда не отказывала. Даже Алене. Когда ей однажды было, по ее мнению, совершенно не в чем ехать на гастроли, она же первым делом к Ирине примчалась, причем чуть ли не со слезами на глазах. Так та столько денег в ее костюм вгрохала, что даже Котенко подумал, что Ирина просто с ума сошла.
– А что, она действительно была такая богатая? – осторожно перевела Лариса разговор немного в другую плоскость.
– Ну, богатая – не богатая, а деньги ее магазин определенно приносил. И деньги скорее всего немалые. Я, знаете ли, не интересовалась, сколько именно.
Орнагын подняла узкие глазки на Ларису.
– И что же, неужели на Каменскую никто не наезжал? – с интересом спросила Лариса. – Неужели не было совсем никаких проблем ни с налоговой, ни с мафией?
– А почему бы и нет? – удивилась казашка. – Налоги мы платили вовремя: конечно, при помощи различных бухгалтерских ухищрений, в которых я, честно говоря, не очень-то разбираюсь. Но в общем все было нормально.
– А бандиты? – настаивала Лариса. – С ними не было проблем? Все же компаньоны Доллар и Хряп – это не лучший вариант.
Кандабурова замялась.
– Дело в том, – начала объяснять Лариса, – что Алексей сказал мне, что они вместе с Каменской владели акциями магазина и даже довольно жестко наседали на нее, пытаясь заполучить контрольный пакет. А сами бандиты не признают этого. Вот я даже и не знаю, кому теперь верить.
На этот раз лицо Орнагын не выражало ни согласия с только что услышанным, ни удивления.
– Я абсолютно ничего не знаю об этом, – сухо повторила она.
– Обидно, – разочарованно протянула ни на секунду не поверившая ей Лариса. – И очень странно. Я, честно говоря, думала, что Ирина доверяла вам гораздо больше, чем инфантильному Алексею. Все считали вас самым близким Ирине человеком.
– Конечно, так и было, – с жаром ответила Орнагын. – Ирина почти со всеми проблемами приходила именно ко мне. От Алексея же, как от ребенка, вообще скрывали добрую половину происходящего – и в первую очередь, конечно, это относилось к чисто деловой информации. Так что к тому, что он там наболтал про бандитов, я бы на вашем месте не стала относиться слишком серьезно. Хотя, конечно, и сказать, что он врет, я не могу.
– Но при таком положении вещей вы просто не могли не знать, какие отношения связывали Каменскую с бандитами, – упрямо констатировала Лариса. – Ну хотя бы про то, были у них акции «Фэшн-2000» или нет.
– Нет, про акции я ничего не знаю, – с усталой серьезностью ответила Орнагын, и Ларисе показалось, что слезы блеснули в ее глазах.
– Послушайте, – как можно мягче произнесла Лариса, и в голосе ее зазвучало неподдельное волнение, – мне вы можете рассказать все. Я даю вам слово, ни один человек за этими стенами не узнает об этом.
– Что знают двое, то знает весь мир, – безапелляционно ответила Орнагын.
– Нет, – убежденно возразила Лариса. – И вы знаете, что это не так. Хотя бы потому, что ведь еще и Каменская знала то, что вы сейчас вынуждены скрывать в одиночестве, не правда ли?
– Это было совсем другое дело, – покачала головой Кандабурова. – Это была тайна Ирины, а я хранила ее. Вы же не думаете, что после смерти человека уже можно раскрыть свету все его тайны, даже самые страшные из них?
– Нет, не думаю, – согласилась Лариса, помня о том, что иногда просто необходимо поддерживать точку зрения оппонента, чтобы потом убедить его в обратном. – Но вы же сами хотите об этом рассказать… Так лучше сделайте это сейчас. Я же пообещала вам, что все останется между нами.
Возникла тяжелая пауза. Орнагын молчала, отвернув голову от Ларисы. Наконец она резко, нервно повернулась и пристально посмотрела на собеседницу:
– А что, если речь идет о серьезном преступлении, об убийстве, вы и тогда обещаете молчать?
У Ларисы екнуло сердце. Ей показалось, что она совсем близко подошла к разгадке. Она чувствовала, что так тщательно скрываемая тайна стоит того, чтобы ради нее рискнуть.
– Обещаю, – ответила она.
Голос ее прозвучал так твердо, что Орнагын не могла не поверить ей.
Глава 6
Самое большое окно особняка Ирины Каменской было широко распахнуто. Несмотря на декабрь, на улице была откровенно весенняя погода. Влажный воздух, рыхлый снег под ногами – все это напоминало март. Термометр показывал плюс шесть. Вот только бы еще солнышка – и иллюзия весны была бы полной.
Скоро Новый год, и Ирина подумала, что так никогда не было в Тарасове, городе, где она жила. Здесь на Новый год, как правило, были бураны и морозы. Но на этот раз есть шанс встретить Новый год с капелью и ни с чем не сравнимым запахом весны.
Впрочем, Новый год сам по себе вызывает оптимизм. Но не радовалась жизни Ирина Каменская. А чего ей радоваться, спрашивается? Она не помолодела за эти годы, ей не дают впадать в спячку каждую зиму, а как хочется немножко отдохнуть, ну хотя бы годик!
В комнату заглянул Алексей. Молодой, беспричинно радостный, он с грациозностью молодого олененка заскочил к ней на кровать и, заглянув прямо в глаза, громко пропел:
– Что грустишь, моя старушка? Выпьем с горя, где же кружка?
– Отстань, – морщась, ответила Ирина, с досадой отстраняя от себя любовника.
– Королева не в духе? – переходя на подчеркнуто светский тон, спросил Серебряков.
– У меня голова болит, – буркнула Ирина, отворачиваясь к стенке.
– Ну и ладно, – обиделся Алексей. – Со мной ты не хочешь разговаривать, тогда иди хоть со своими дружками побеседуй. Их-то ты не будешь, наверное, так отсылать, как меня.
– С какими еще дружками? – недовольно спросила Ирина, игнорируя его выпад.
