Александр Холин - Лик Архистратига
— Да я ничего, Иван Кузьмич, — попытался отбояриться Сергей. — Фёдору гораздо хуже. От него жена ушла и неизвестно, что с ребёнком. Это сказывается психотропное влияние маски на человеческий организм. Как всё действует, мы пока только можем догадываться. И не понять, какое отрицательное влияние она оказала на мальчика.
— Как так не понять? Ты же сегодня говорил, что мальчик в аварию попал. Я точно помню, память пока ещё не подводит, — нахмурился офицер. — Или информация неверна?
— Нет, я от своих слов не отказываюсь, — подал голос Сергей. — Только сам Федя, наверное, доходчивее обо всём расскажет.
— Расскажу, — отозвался с кухни Федя. — Потому что это дело касается уже нас всех, а не только каждого в отдельности.
Он вышел из кухни держа в правой руке вскипевший чайник и банку растворимого кофе, которую держал подмышкой, а левой рукой зацепил сразу три фаянсовые кружки. Хозяин показал, куда всё ставить и где печенье. Когда кофе был благополучно разлит и каждый уже сделал по глотку, Фёдор решил продолжить:
— Знаете, Иван Кузьмич, я женат уже давно и, наверно, удачно.
— Стоп! — перебил его хозяин. — Так женат или же нет?
— Вот с этого и хотелось начать. Я считаю, что женат удачно, — повторил Фёдор. — Но около года назад нам с Серёгой подкинули в Гохране внеплановую работу, вы же знаете, потому что без вашего личного распоряжения тут не обошлось. Вроде бы ничего удивительного нет, реставрационные работы нами выполнялись не раз и не два. Всё до этого времени было в порядке.
Но какой может быть порядок в непорядочном организме не мне вам объяснять. А непорядочный организм — весь наш Гохран. Более того — вся наша страна. Ибо ничего не выполняется, как надо, а просто, как получится. В наших реставраторских работах этого допускать нельзя ни в коем случае. Мы с Сергеем покопались в истории. Оказалось, что маска, с которой мы работаем, была завезена в Россию писателем Алексеем Толстым.
— Теперь понятно, почему вы обрядили маской его бюст, — хмыкнул начальник. — Только даже в таком случае, поступок, мне так кажется, всё-таки несколько бестактен.
— Дело обстоит не совсем так, — начал оправдываться Фёдор. — Причина в том, что Алексей Николаевич самостоятельно проводил исследования религиозной ритуальной маски, то есть пытался выяснить, что она такое и зачем. В своё время по ходатайству Союза писателей Гохран должен был выделить ему специалистов, но откуда же возьмутся настоящие спецы в материалистическом государстве, где сначала Ульянов-Бланк, а за ним Джугашвили-Коба собственноручно посадили себя на Божий престол. Хошь, не хошь, а молись на тех, кто живее всех живых. И ежели надо мистические возможности прознать, то прознавай: не можешь — научим, не хочешь — заставим!
— Так выяснил всё-таки ваш писатель, какую хреновину в Россию притащил? — поднял бровь Иван Кузьмич. — Мне и самому сейчас интересно стало. Ведь на ровном месте — перелом на руке. Против таких артефактов не попрёшь. Ну, что там эта маска собой представляет? Говори всё, что известно, я уже ко всем сообщениям готов.
— Не знаю, — пожал плечами Фёдор. — Известно только Алексей Николаевич назвал маску апейроном зла. Но от всяческих исследований вдруг отказался и не расставался с ней до самой смерти как с любимой игрушкой. Правда, умер он страшной смертью, от рака прямой кишки.
— Постой-ка, — перебил его хозяин квартиры. — Рак прямой кишки — это кровь прямо из задницы?..
— Конечно, — кивнул Федя. — И не только кровь. Диагностики говорят, что страшнее такой болячки на теле придумать невозможно. Это одна из конкретных фурнитур предмета как её, скажем, деревянные змеи вместо волос. Мы с Сергеем предполагаем, что вырезанная из дерева мистическая игрушка — есть нечто адекватное договору с нечистой силой.
— Это ещё что за оказия такая? — удивился Иван Кузьмич. — Чем может быть обычная, пусть даже ритуальная игрушка в вашем понимании? Да вы, ребята, с такими рассуждениями скоро утверждать начнёте, что американские чучела, вырезаемые из тыкв к ихнему Хеллуину — это нечто запредельное, то есть представители адского предбанника или того хуже. Как тут не засомневаться — в порядке ли ваши головы?
— Не в порядке, — согласился Фёдор. — На Сергея приступы психоза нападать стали уже сейчас, а у меня крах с личной жизнью случился. Я потерял сына, потерял жену. А любой микромир для человека важнее всяких, даже очень важных государственных дел.
— Так причём же здесь маска?
— Вот я и пытаюсь рассказать, — терпеливо объяснил Фёдор. — Апейрон — это понятие ввёл в философию древний грек Анаксимандр, то есть первооснова, бесформенное начало. А здесь получается, что маска является этим самым началом или же частью злобной основы, существующей на всей земле. Ведь в церквях бывают же чудотворные иконы, вы согласны?
— Ну, — нахмурился хозяин. — Предположим.
— Можете предполагать или нет, а веками доказано, что такие иконы существуют, существовали, и будут существовать, хотим мы этого или же нет, — терпеливо пояснил Фёдор. — Так вот. Многие историки обратили внимание на то, что дерево не умирает после того, как его срубят, как не умирает, скажем, цветок. Но цветок всё же умирает очень быстро, а срубленное дерево конденсирует потоки жизненной энергии бессчётное время.
— Ну и что?
— А то, что икона становится как бы накопителем, конденсатором или трансформатором положительной биологической энергии человека, — Фёдор даже взял со стола листок бумаги и нарисовал всем знакомую маску. — Так вот. Иконы, исцеляющие человека, известны, им поклоняются. Давно известно, что храмы строились только в местах, где существует поток положительной биологической энергии и храмовые иконы, пропитанные положительной энергией, помогают и будут помогать просящим помощи у Бога. Но ведь могут существовать и другие иконы, отбирающие жизнь. Этот вопрос никогда ещё не обсуждался никем, потому что о плохом человек интуитивно пытается не думать вообще. Но от человеческого пренебрежения отрицательная энергия вовсе не исчезает, не испаряется неизвестно куда. Более того! Она старается тихим сапом, под шумок, незванно-негаданно проникнуть в голову и захватить сознание человека полностью. А начало уже давно положено — война с физическим телом.
— Так, так. Ты хочешь сказать…
— Именно! — перебил начальника Фёдор. — Именно так, а не иначе! Не знаю как, где и кем эта маска сработана, но она действует как отрицательный конденсатор биологической энергии. Более того, не удивлюсь, если она окажется функциональным трансформатором, то есть не только отнимает положительную энергию, а сама наделяет человеческое сознанье отрицательными сгустками. Можете на собственной сломанной руке убедиться.
— Постой, постой! — снова нахмурился хозяин. — Ведь томография не поставила никакого отрицательного диагноза. Я специально опросил врачей, но меня попытались успокоить и показали электронный диагноз, где в медицинском понятии всё в норме.
— У Сергея тоже раньше всё было в норме, — кивнул в сторону приятеля Фёдор. — Ничего никакого отрицательного заключения не предвещало. А сейчас минимум на полгода в психушку кладут.
— Тебя? В психушку? — ахнул Иван Кузьмич. — Так что ж вы, черти, до сих пор не доложили?
— Докладываем, — вставил Сергей. — В Алексеевской больнице, что на Загородном шоссе, мне обещали помочь. Так что на той неделе я с вами расстаюсь. Не знаю, надолго ли. Но Фёдор сможет попросить свою бывшую супругу, чтобы та помогла закончить работу. Наташка хороший специалист и сейчас смирилась пока с исчезновением сына. Да и от приличной работы она никогда ещё не отказывалась. Не подведёт.
— Не хочу я с ней работать! — взорвался вдруг Фёдор. — Я жену потерял! И её возвращение к работе не вернёт ни семьи, ни ребёнка. Я сына потерял! Из-за этой деревянной твари, которая только и умеет, что всё отнимать! Она не только ритуальная, она настоящее дьявольское изобретение для разрушения жизни на земле и разрушения самой земли!
В квартире повисло тягостное молчание. Расспрашивать Федю о жизненных происшествиях не имело смысла, потому как он ушёл в свою беду и закрылся, будто мидия в раковину, не показывая интереса ни к чему окружающему. Просто плюхнулся в глубокое кожаное кресло, стоящее возле окна и надулся, как сердитый ёжик фырчит на всех, купаясь в осенних листьях.
Интуитивно, пытаясь вернуть гостя в нормальное состояние, Иван Кузьмич встал, подошёл к окну и подозвал Сергея, чтобы дать какое-то время Фёдору пострадать в благородном одиночестве. Тем более, что хозяину квартиры было что показать гостям.
— Вот посмотри на наш московский чудо-завод с высоты птичьего полёта, — Иван Кузьмич театрально взмахнул здоровой рукой. — Такое не каждый день на глаза попадается. Причём, наш завод почти ниоткуда больше разглядеть невозможно, разве что из космоса.
