Мила Бояджиева - Сердце ангела
… — Я проснулась недавно. Представляешь, проспать чуть не двадцать часов! Раньше подобных грехов за мной не водилось. — Одетая в брюки и свитер, Вита приканчивала завтрак. В комнате пахло яичницей с беконом и кофе. — Давай, присоединяйся. Что тебе заказать?
— Пожалуй, то же самое плюс кусок хорошего мяса, — быстро согласился Флавин. — Ты выглядишь настоящей обжорой, это действует заразительно.
— Я чувствую себя прекрасно. — Вита набрала номер ресторана и заказала еду для Флавина. — С больницей все кончено?
— Да… — Сбросив куртку, Флавин присел рядом. — Больше ты им не понадобишься.
— И полицейским тоже. Меня разбудил звонок — этот вчерашний инспектор каким-то образом вычислил мое местонахождение и сообщил, что разбирательство затягивается… Извини, я жую, не могу остановиться.
— Дай хоть бутерброд. Пока эти датчане пошевелятся, я от голода потеряю все магические силы. — Крис с жадностью откусил сэндвич с сыром.
— Я ведь не сообщила повару, что завтрак предназначается для самого Криса Флавина! Кстати, я включила телик — здесь только о тебе и говорят: «Подарок американского чудодея жителям Хельсингера». Это про твоего Ангела.
— Ты понимаешь датский?
— Только когда речь идет о божественном, это же сплошная латынь.
— Да, Гарри оказался хорошим учеником — сработал чисто. Только в одном месте…
— Прекрати, Крис! Все было совершенно невероятно… Вот и твое мясо.
Официант вкатил тележку с горячими блюдами и быстро расставил их на столе, исподволь косясь на Флавина.
— Он узнал тебя! — обрадовалась Вита, когда парень ушел. — Еще бы, и на экране, и на афишах твоя магическая физиономия.
— Неужели мисс Джордан здесь менее популярна? О, чудесное мясо для тренировки челюстных мышц. — Крис энергично прожевывал лангет. — Мне иногда приходится работать зубами.
— Видела, как ты болтался под вертолетом, вцепившись зубами в канат. Естественно, такие штучки приводят в трепет конкурентов.
— Да, я умею кусаться. Особенно, если меня разозлить. А сейчас я крепко зол, девочка.
— На этого парня в «мерседесе», что наехал на меня? Придется попридержать кулаки — он сбежал. Полицейский сообщил мне, что они нашли брошенный автомобиль, который оказался угнанным. Преступник, естественно, скрылся.
— Не удивляюсь. Если они полчаса наблюдали и ожидали, пока этот сумасшедший кого-нибудь собьет… — Крис упорно смотрел в тарелку, боясь, что глаза выдадут его: в них нетерпеливо бился главный вопрос — что занесло Виту на дорогу в Хельсингер.
— Крис… — Покончив с завтраком, Вита отодвинула от стола свое кресло, будто боясь близости Флавина. — Крис, ты что-то хотел сказать мне?
Из-под нахмуренных бровей карие глаза Виты смотрели в упор. Флавин на мгновение опешил, ему показалось, что Вита узнала про разговор с Темпи.
— Ты о чем, девочка?
— Послушай меня… — Она помедлила и, сморщившись как от горькой пилюли, выпалила. — Я очень, очень ценю наши отношения. Но, умоляю, давай ничего не будем менять?
— Но… — У Криса в горле застрял кусок. — Но мы ведь уже договорились. Кажется, я не похож на сексуального маньяка. Забыли о своих ошибках — о'кей? — Поспешил переменить тему обескураженный Крис. Неужели для этого заявления она неслась в Хельсингер?
В нависшей тишине было слышно, как в коридоре бранятся горничные. Флавин отодвинул тарелку.
— Вита, почему ты не улетела к Рисконти? — решил вдруг он выяснить все до конца.
— Мне показалось, что тебе нужна помощь… Эта записка напугала меня.
— Записка? Ты нашла какую-то записку?
— Мне её передал тот человек. Ну, — которого ты встретил на бензозаправке…
Выслушав рассказ Виты, Крис застыл в недоумении. Он уже понял, что происшествие на дороге не было случайным и подозревал в злодеянии Абру. Но как она успела подстроить финт с неизвестным господином и фальшивой запиской? Флавину хотелось задать Вите десятки вопросов, но он вовремя спохватился, сообразив, что правда напугает её. За Витой кто-то охотился, причем, с весьма опасными целями. Кто-то хотел запугать или уничтожить их. Но кто бы это ни был и какие бы чувства не испытывала к Флавину Вита, он должен был сейчас добиться одного — уговорить девушку уехать вместе с ним.
— Хорошо… Я расскажу тебе все. Только постарайся понять меня правильно… — Крис задумался, импровизируя на ходу. — Видишь ли, визит в Москву несколько скорректировал мои планы. Я должен был показать рождественские представления в Копенгагене, но немного изменил время и место действия. Отсюда мне предстоит путь в совсем другое место и с очень ответственной миссией… Я подумал, а что если Вита возьмется помочь мне.
— Помочь? Это опять съемки фильма?
— Нет, дорогая, речь идет о моем личном, семейном деле. Я планировал успеть к Новому году… Честное слово, Вита, это чрезвычайно важно для меня…
— Конечно, Крис. Ты же помог мне выкрутиться из московской истории. Можешь рассчитывать на мою помощь. Но что я могу сделать, объясни хотя бы.
— Обязательно. Но не сейчас… Видишь ли, я вначале позволил тебе уехать, а потом пожалел. И сгоряча что ли передал эту записку. Понимаю, как нечестно оказывал на тебя давление.
— О чем ты? Ты должен был сказать все сразу. Возможно, я бы вела себя по-другому.
— Но ведь Рисконти ждет тебя.
— Нет. Мне так и не удалось разыскать его. — Вита заметно погрустнела, и Флавин, которому захотелось немедля отправить её к возлюбленному, приказал себе «не заметить» этого.
— Ладно. У вас ещё вся жизнь впереди, счастливцы. Я прошу у тебя всего лишь одну неделю. И клянусь, Виталия, ты не пожалеешь.
Глава 10
Поздно вечером в гавани греческого города Лаврион смуглый брюнет зафрахтовал яхту. Он хотел остаться неузнанным и хозяин водного гаража Такис Лемистоклус сделал вид, что совершенно не догадывается, с кем имеет дело. Здесь всем было известно, что американский фокусник — чистокровный грек. Да и внешность его не оставляла сомнений. Но говорил он по-английски, прятал глаза за солнечными очками и, со всей очевидностью, скрывал свое подлинное происхождение. Заплатил американец хорошо. В оплату входила и застрявшая на языке Лемистоклуса фраза: «Рад служить вам, господин Флавинос. Вы у нас — знаменитость, что-то вроде национального героя». Но грек промолчал и даже шуганул недотепу-юнгу, уставившегося на мага и волшебника с открытым ртом.
Американец отказался от помощников, заверив, что отлично справится с яхтой сам. Это и понятно — на причале его ждала длинноногая блондинка самого что ни на есть экстра-класса. Бывший моряк, изучивший на всех континентах своеобразие женских прелестей, мог безошибочно определить красотку высшего ранга с любого расстояния. В дамах этой немногочисленной категории никогда не обнаруживалось ни малейшего изъяна, как издали, так и при самом близком рассмотрении. Ведь частенько бывает — идешь за обалденной девочкой два квартала, не отрывая взгляда от играющих бедер и стройных ножек, а догнав, чертыхаешься в три этажа, увидев размалеванную фурию.
Белокурая американка просто сидела на бетонном столбике для причальных канатов, бросая чайкам из пакета сто-то съестное. Но в очертаниях её плечей, осанке, в долгих взмахах руки и плещущихся на ветру длинных волосах угадывался фирменный знак, гарантирующий качество. Подойдя, маг обнял её, уткнувшись лицом в ароматную шею. Ноздри Лемистоклуса вздрогнули — ему почудился запах духов, окутывавших блондинку. Затем они шагнули на борт «Кафы», и все так же в обнимку направились к рубке.
Лемистоклус долго провожал взглядом покидающее вечернюю бухту судно. Он не воспользовался биноклем — и так в груди разлилась какая-то непонятная смесь зависти, восхищения и мучительной жалости. То ли к себе, застрявшему до конца своих дней на этом причале, то ли к тем, кто исчез в розовых сумерках — сильным, великолепным, влюбленным, но, увы, смертным.
«Есть повод выпить. Я угощаю», — неожиданно сообщил Лемистоклус напарнику и, заперев дверь своего «кабинета», вывесил табличку: «Водный гараж Такиса закрыт до следующего года», что означало — на целых четыре дня.
Господин Лемистоклус ошибся — слившиеся силуэты на борту яхты не означали жарких объятий. Во время перелета до Афин Вита не проявляла привычной живости. Уверенный, что она сожалеет о разлуке с женихом, Крис старался не надоедать ей беседами. Лишь когда он показал Вите ключи от яхты, девушка виновато улыбнулась:
— Извини, если у меня начнется морская болезнь. И в самолете укачивало и сейчас… — Она поморщилась. — В ушах звенит.
— Ничего. Это совершенно особенное море и у нас священный маршрут: мы едем в Рай, детка. — Флавин подхватил покачнувшуюся на палубе Виту и она прижалась к его груди.
— Ты не обидишься, если я немного отдохну?
