Шелли Фрейдонт - Судоку для убийцы
— Вот как, — разочарованно протянула Кейт.
— Я схожу в аптеку. Если там есть такой журнал, я его узнаю.
— Впечатляет.
— Пустяки.
Гарри еще раз взглянул на анонимку и вернул ее Кейт.
— Тебе оно не понадобится? — с облегчением спросила Кейт.
Ей бы не хотелось, чтобы Гарри разгуливал с опасным письмом.
— Нет. — Он притронулся к голове. — У меня все здесь.
Кейт широко улыбнулась: еще один человек с фотографической памятью.
— «Гламур», — сказал Гарри, через час войдя в кабинет.
Он вытащил журнал из-под футболки и кинул его на стол.
Кейт взяла журнал, посмотрела на обложку.
— Ты за него заплатил?
— Нет. Профессор не хотел, чтобы я крал, поэтому я взял журнал в библиотеке. — Он скорчил гримасу. — Серьезно подмочил репутацию.
Кейт взяла анонимное письмо и открыла журнал. Тот же шрифт, то же качество бумаги.
— Гарри, ты гений.
— Нет, — возразил Гарри. — Но близко к этому.
Он улыбнулся ей, и она испытала прилив симпатии к этому мальчику. Он умудрился сохранить мозги, проживая в одном доме с дядей-чудовищем. Слава богу, профессор нашел его, или, может, это он нашел профессора?
Они выкинут из головы Бака Перкинса. Гарри к нему не вернется. Кейт позаботится об этом. Она должна убедить шефа Митчелла, чтобы мальчик пока пожил у него, а она решит, как поступить с ним дальше.
— Ну, что теперь будем делать?
— Не знаю. Почему аноним неожиданно поменял журнал?
— Может, боялся стать предсказуемым?
— Возможно. Или мои письма прислал кто-то другой.
— А я об этом и не подумал.
— Те, что прислали мне, составлены женщиной.
— «Гламур». Черт побери! — Он выпучил глаза. — Прошу прощения. Не говорите шефу. Он сказал, что я должен следить за языком, или…
Кейт кивнула. Интересно, что он хотел сказать этим «или»?
— Так что будем делать?
Кейт задумалась и сказала:
— Я не скажу шефу о твоем языке, если ты не расскажешь ему, что я однажды залезла в стол к Дженис.
— Вы… не шутите? Взломали ящик?
— Не совсем, — сказала Кейт. — У меня был ключ.
— А… — разочарованно протянул Гарри. — Так вы нашли какие-нибудь улики?
— Обнаружила запись в расходной книге, где проставлена невероятная цена за канцелярские принадлежности и доску объявлений.
Что-то ее тревожило.
— Она читает любовные романы, — сказала Кейт, медленно перебирая в памяти содержимое ящика. — Там еще стоял флакон одеколона.
— Навязчивый запах, — неодобрительно высказался Гарри.
— Там еще были журналы… Да, журналы.
— И догадайся, как назывался один из них?
Она с улыбкой обернулась к Гарри.
— «Гламур»?
— «Гламур». Но это не доказательство, — сказала Кейт. — Много людей читает «Гламур».
— Но не все вырезают из него буквы.
— Знаю. Но я не уверена, что мы должны.
— У вас же есть ключ.
Дженис удалилась на ленч, а Кейт с Гарри обыскали ее стол. Ал был у дверей на страже. Во всяком случае, так решил Гарри. Кейт же подумала, что кот просто устал и разлегся на пороге, чтобы поспать.
Они нашли «Гламур» в нижнем ящике — там, где Кейт видела его в прошлый раз. Из нескольких страниц были вырезаны буквы.
— У нас есть доказательство: она анонимщица и мелкая воровка, — сказал Гарри. — Вы ее уволите?
— Пока нет.
— Но почему?
Кейт сжала губы. Ей не меньше, чем Гарри, хотелось выставить Дженис из музея, но надо было выждать.
— Потому, — ответила она, — что если она пишет анонимные письма и крадет служебные деньги, то, возможно, она замешана и в чем-то большем, о чем мы еще не знаем.
Гарри раскрыл глаза.
— Вы думаете, это она убила профессора?
— Не знаю. Я не уволю ее, пока всего не узнаю.
Глава двадцать четвертая
Оглашение завещания произошло на следующее утро. Кейт послушно явилась в девять часов, хотя и не понимала, зачем позвали ее и Гарри.
Саймон жил на улице Примроуз-вэй, в двухэтажном каменном доме, в квартале от здания суда. Его кабинет помещался в белой деревянной пристройке. У пристройки имелся отдельный вход, к нему вела дорожка, выложенная кирпичом. По обеим сторонам двери в изобилии росли темно-золотые астры.
Когда Кейт вошла в кабинет, Гарри уже сидел на последнем стуле выстроенного полукругом ряда.
На мальчике была рубашка «лакосте» и модные летние брюки из хлопчатобумажного твида. На спинку стула повешен пиджак из коричневой кожи. «Шеф постарался», — подумала Кейт. Митчелл стоял за стулом Гарри.
«Защищает», — догадалась Кейт, войдя в комнату. Она благодарно улыбнулась шефу.
Он слегка поклонился и отошел в сторону.
Кейт села рядом с Гарри. Он застенчиво посмотрел на нее. Сейчас он казался чище и младше, чем накануне.
Почти немедленно открылась дверь, и в комнату вошла Абигейл Эйвондейл, по пятам за ней следовала Дженис Круппс. Женщины не смотрели ни друг на друга, ни на Кейт. Уселись посреди ряда, оставив между собой свободное место.
У Кейт от нервного ожидания забурчал желудок. Она положила на живот руку и стала смотреть перед собой, стараясь подготовить себя ко всему.
Через несколько минут Саймон огласит завещание. Абигейл вступит в права наследства, и музей уйдет в небытие. Что тогда будет с Гарри? Ей страшно захотелось обнять мальчика, однако она не стала этого делать, чтобы не смутить его, и еще крепче прижала руку к животу.
Почувствовала руку у себя на колене. Гарри неловко похлопал по нему и убрал руку.
Она ободряюще ему улыбнулась. Если, кроме дома, профессор оставил Абигейл и коллекцию, Кейт найдет способ выкупить ее. Они с Гарри откроют музей в другом месте. Им помогут ГАБы, Джинни Сью и Мэриан.
До этого момента она еще не приняла решения остаться, настраивала себя на возвращение в Александрию. Сейчас она знала: что бы ни произошло, ее жизнь связана с головоломками, и она сделает все, чтобы сохранить их.
Последней пришла Мэриан Тисдейл. В лиловом шерстяном костюме она выглядела очень торжественно. Мэриан села рядом с Кейт. Улыбнулась ей и, перегнувшись через нее, улыбнулась Гарри. Она не удивилась, увидев мальчика.
Неужели слухи уже разнесли по всему городу весть о его возвращении?
Саймон вошел в кабинет ровно в десять часов. Он сел за стол и оглядел собравшихся.
— Благодарю за то, что вы пришли на оглашение последней воли Питера Томаса Эйвондейла.
Голос адвоката был ровным, и он старательно избегал смотреть на кого-то в отдельности.
— «Дженис Круппс, секретарю музея головоломок Эйвондейла, за многолетнюю службу, завещаю десять тысяч долларов».
Дженис всхлипнула. Кейт не знала, был ли этот звук выражением удивления, горя, благодарности или разочарования.
Значит, Пру ошибалась: у профессора имелись деньги. Но если профессор оставил десять тысяч Дженис, то, может, он позаботился и о Гарри? Кейт тайком глянула на мальчика, но тот сидел, опустив голову, и только слабое подрагивание уголка рта говорило о его волнении. Гарри изо всех сил старался взять себя в руки.
Кейт страшно волновалась. Как только завещание будет прочитано, уйдет не только музей, но окончательно уйдет и профессор.
— «Мэриан Тисдейл завещаю содержимое депозитного ящика 213 в Национальном банке Эксетера. — Саймон перевел дух. — Мэриан, мой дорогой друг, ты знаешь, как с пользой им распорядиться».
Все, включая Кейт, повернулись и взглянули на Мэриан, но она сидела, опустив глаза.
— «Абигейл Эйвондейл…»
Кейт крепче обхватила себя руками. Она чувствовала, как напрягся подле нее Гарри. Сейчас все свершится. Но случилось не то, чего она ожидала.
— «…драгоценности ее матери. Они находятся в депозитном ящике 178 банка Гранвилля».
Абигейл поерзала на стуле и выпрямилась.
— «Гарри Перкинсу — трастовый счет, открытый на его имя под личную ответственность исполнителя моей воли, Саймона Мэка, эсквайра, в целях продолжения образования мальчика».
У Гарри перехватило дыхание. Он вжался в спинку стула, словно хотел исчезнуть.
— «Дом и участок на Хоппер-стрит, 63, все, что находится в доме, и коллекцию музея головоломок Эйвондейла, как и мои сбережения, оставляю Кэтрин Маргарет Макдональд. Она разделяла со мной мои увлечения и научила старого человека любви».
У Кейт перехватило дыхание и потемнело в глазах. Она слабо слышала возмущенное восклицание Абигейл. Но оно донеслось до нее издалека.
Профессор оставил ей музей. Невероятно. Может, она ослышалась?
— Этого не может быть! — завопила Абигейл. — Его вынудили. Откуда мы знаем, что он вообще написал это? Это — явная подделка, дело рук этой женщины.
— Мисс Эйвондейл, — вмешался Саймон.
Абигейл вскочила на ноги.
— Вы будете иметь дело с моими юристами.
