Ирса Сигурдардоттир - Возьми мою душу
Тора старательно формулировала следующий вопрос, понимая, что он будет последним в ее сегодняшнем разговоре с братом и сестрой.
— Вы не в курсе, кто-либо из братьев или они оба во время войны не симпатизировали националистам?
— Националистам? — переспросил Бёркур и покраснел как рак. — Вы хотели сказать — нацистам?
— Да, — кивнула Тора.
— Все, хватит! — Элин хлопнула ладонями по подлокотникам кресла и резко поднялась. — С меня довольно глупостей. Я больше не желаю разговаривать с вами.
Тора вскочила с дивана.
— Последний вопрос, если позволите. На совершенно другую тему, — заспешила она. — Вы, вероятно, слышали, что несколько дней назад недалеко от фермы убили женщину. А недавно было совершено еще одно убийство. Вам не доводилось приезжать на ферму в последние дни?
В особо неприятные моменты брат и сестра вели себя одинаково. Перекошенные яростью лица подчеркнули их внешнее сходство.
— Единственным вежливым ответом на ваш двусмысленный вопрос будет «нет»! — взвизгнула Элин. — Мы не имеем никакого отношения к этим убийствам. А теперь уходите, — процедила она. — Привидение, инцест, нацисты, убийства. Я не намерена больше терпеть ваши идиотские намеки.
Мэтью ожидал Тору неподалеку от дома, прислонившись к фонарному столбу. Когда Тора показалась в дверях, он заулыбался и шагнул ей навстречу.
— Выперли? Ты опять начала расспрашивать о молодом человеке со шрамами?
— Нет, не начала, — недовольно проворчала Тора. — К сожалению, и половины вопросов не задала.
— Не переживай! — Улыбка Мэтью стала еще шире. — Пойдем, я тут кое-что нашел для тебя.
Глава 22
— И что это? — спросила Тора, приникая к витрине небольшого магазинчика. Она не могла понять, отчего так радуется Мэтью, тыча пальцем в одну из безделушек, во множестве пылившихся на деревянных полках за стеклом. — Вижу старые чашки. Больше ничего.
— Посмотри сюда, — разочарованно проговорил Мэтью и постукал пальцем по стеклу напротив небольшого предмета, лежавшего между фарфоровой статуэткой белой куропатки и вазой с потускневшей розой.
Наклонившись, Тора увидела небольшой серебряный геральдический щит, украшенный шлемом и двумя мечами.
— Не понимаю, — сказала она. — Что это?
— Немецкая медаль времен Второй мировой войны, — ответил Мэтью с самодовольной усмешкой.
— Вот как? И ты собираешься ее купить?
Мэтью рассмеялся, жестом приглашая Тору пройти в магазин.
— Еще не знаю. Пока меня интересует владелец лавки. Я видел его мельком, он выглядит древнее самой старой вещи в своем заведении. Думаю, имеет смысл поболтать с ним. Возможно, он расскажет нам о нацистах в Снайфелльснесе. Медаль послужит отличным предлогом завязать разговор.
— Ах вот оно что! — обрадовалась Тора. — Теперь я все понимаю.
Об их появлении владельца известил громкий звонок. Его назначение осталось для Торы тайной, поскольку никто не смог бы пробраться в магазин незамеченным. Каждый дюйм здесь был заполнен всякой всячиной, отчего помещение казалось еще меньше. Вдоль стен до самого потолка тянулись полки, забитые старыми мелкими вещами. Возле одной из них стояла стремянка. Толстый слой пыли, покрывавший товар, свидетельствовал о том, что торговля идет небойко. В дальнем углу магазинчика, за прилавком с древним кассовым аппаратом, сидел абсолютно седой старичок. Тора недоуменно посмотрела на кассу, удивленная либеральностью местных налоговых органов. По ее мнению, аппарат не соответствовал даже самым щадящим стандартам. Немного потоптавшись у двери, они начали продвигаться к прилавку, осторожно лавируя между небольшими столиками, стульями и тумбочками.
— Добрый день, — улыбнулась Тора владельцу магазина, когда они с Мэтью, ничего не разбив и не опрокинув, добрались наконец до прилавка.
— Добрый, — тихо и без улыбки ответил тот. — Чем могу помочь?
— Мой друг, — указала она на Мэтью, — приехал из Германии. В витрине вашего магазина он увидел значок, заинтересовавший его. Не могли бы мы взглянуть поближе?
Старичок кивнул, быстро заскользил между полок к окну и вскоре вернулся.
— Давно эта вещица лежит у меня, скажу я вам, — сообщил он. — Только это не значок, а медаль. — Он положил серебряный знак на прилавок. — Медаль за ранение.
— Вот как? — удивилась Тора и, взяв медаль в руки, принялась ее рассматривать. Сквозь стекло она разглядела лишь шлем и мечи, но не заметила на шлеме крошечную свастику. Медаль обрамляли лавровые листья. — Значит, ею награждали солдат, получивших ранения? И много сохранилось таких медалей?
Старик неодобрительно посмотрел на Тору, и она пожалела о своем вопросе.
Ожидая, что покупательница, начнет жестоко торговаться, старик забрал медаль и проворчал:
— Таких наград раздавалось много. Сначала к ней представляли солдат, но с середины войны и гражданских лиц, получивших ранения во время воздушных налетов. Только эта — особенная, выполненная из серебра. В зависимости от тяжести ранения медаль имела три степени и изготовлялась из бронзы, серебра и золота. Бронзовой обычно награждали за ранения, полученные в боях. Таких медалей было очень много.
— Какое ранение требовалось получить, чтобы заслужить серебряную медаль? — поинтересовалась Тора.
— Оснований для награждения серебряной медалью было несколько — к примеру, потеря руки или ноги. Или легкое ранение в голову. — Старик повертел медаль в руке, дав поиграть на ней тусклым лучам предвечернего солнца. — Не много было желающих получить ее.
— А уж о золотой и говорить нечего, — вставила Тора. — Не хочется даже думать, какие муки должен был претерпеть человек, чтобы заслужить ее. — Она кивнула на медаль и улыбнулась старику. — Мой друг хотел бы ее купить. Кстати, вам неизвестно происхождение медали?
— Нет, к сожалению. Я приобрел ее лет двадцать назад вместе с другими вещами. Умер владелец какого-то поместья, вот родственники и распродали всю, как они говорили, рухлядь. Кто ее получил, за какое ранение — мне неизвестно.
— Если бы она принадлежала исландцу, — произнесла Тора, — ее история была бы еще интереснее.
— Не могу сказать, — ответил старик. — Возможно, ею наградили исландца, но я в этом сомневаюсь. Мне кажется, эту медаль давали исключительно немцам, по крайней мере это касается гражданских лиц.
— Разве исландцы не воевали на стороне немцев? Один из таких вояк и мог получить эту медаль, — предположила Тора, надеясь, что старик подхватит ее мысль и продолжит разговор, а уж тогда она повернет его в сторону нацистов Снайфелльснеса.
— Думаю, воевали единицы. Придурки, одержимые нацизмом, встречались и в Норвегии, и в Дании. Только, мне кажется, в боях они не участвовали. — Старик положил медаль на прилавок. — В Исландии тоже водились нацисты, но их никто не считал героями. Напротив, над ними посмеивались. В основном это были полные идиоты, которых привлекала скорее форма, чем идеи.
— Вы серьезно? — притворно удивилась Тора. — Мне, признаться, ничего не известно о нацистском движении в Исландии.
— Да были, были такие, — повторил старик. — Главным образом подростки. Маршировали с нацистскими флагами, с социалистами потасовки устраивали. Уверен — об идеалах фашизма они и понятия не имели. Энергию им нужно было выплеснуть — вот и все.
— Вы хотите сказать, что здесь, в Снайфелльснесе, имелись нацистские организации? — невинно спросила Тора.
Старик почесал голову. Волосы у него, несмотря на седину, были необычайно густыми.
— К счастью, здесь нацисты не водились, — проговорил он и внимательно посмотрел на Тору бесцветными старческими глазами. — На южном побережье жил один человек, все агитировал молодежь вступать в нацистскую организацию, которую он якобы возглавлял. Но потом заболел и, насколько я понимаю, дальше разговоров дело у него не пошло. С десяток парней ему удалось увлечь нацистскими идеями, но вскоре они потеряли к ним интерес, на том все и закончилось. Провалилась его затея создать нацистскую организацию.
Охваченная волнением, Тора попыталась сохранить безразличие.
— А, точно, вспомнила! Мне рассказывали об этом человеке. Звали его Гримур Торольфссон. Он жил на ферме «Креппа», да? — И она скрестила за спиной пальцы в надежде не ошибиться.
— Я думал, вы не знаете здешних мест, — удивился старик. — Скажем так, вы почти угадали.
— Мне только одна фамилия и известна, — пробормотала Тора. — О самом националистическом движении я ничего не знаю. — Она повернулась к Мэтью и заговорщицки подмигнула ему. Старик ничего не заметил. — Так ты собираешься покупать значок?
— Медаль, — поправил Мэтью, доставая бумажник. — Сколько она стоит?
Владелец назвал цену и по лицу Мэтью понял, что торговаться тот не будет. Он молча заплатил и, пока старик заворачивал медаль, спросил у Торы:
