Евгения Грановская - Проклятие Тунгусского метеорита
Внезапно весь зал осветился мягким голубоватым светом.
– Это колдовство, – прошептала она, с ужасом глядя на бледное злое лицо Ильи Константиновича. – Вы колдун!
– Рамус! – крикнул вдруг профессор и простер трость над лежащим в углу Игорем.
Тот вскочил на ноги, словно внутри его распрямилась пружина, и медленно, как пьяный, на дрожащих, заплетающихся ногах побрел к профессору.
– Инцебелус! – снова рявкнул Илья Константинович, и Игорь остановился, не дойдя до него двух шагов. Тут профессор, не сводя глаз с парня, принялся потихоньку вращать в воздухе тростью.
Игорь чуть приподнялся над полом. Сначала медленно, а затем все быстрее он стал вращаться вокруг собственной оси. Женя смотрела на него с ужасом. «Этого не может быть, – думала она. – Это просто галлюцинация».
Но Игорь вращался в воздухе все стремительнее. Из горла Игоря вырвался долгий пронзительный стон. И вдруг с Женей что-то произошло. Она медленно выставила вперед пальцы, сжимавшие перстень, и, вытаращив на Игоря пылающие глаза, проговорила глухим, скрипучим и хриплым, как у старухи, голосом:
– Заклинаю тебя бешеным шакалом, дурман травой, болиголовом и волчьим корнем – остановись! Одион, другиан, тройчан!
И вращение тотчас же прекратилось. Тело Игоря еще несколько секунд повисело в воздухе, а затем тяжело и безвольно, как куль со старым тряпьем, рухнуло на пол.
– Вот как? – почти радостно воскликнул Илья Константинович. – Ты кое-что умеешь. Но этого мало, чтобы одолеть меня. Я сорок лет изучаю магическую науку. Что ты можешь мне противопоставить?
– Врожденный дар, – холодно и спокойно ответила Женя. – Это стоит всей вашей науки.
Вдруг профессор резко наклонился в сторону и приложил набалдашник трости к безжизненному лицу Игоря. Лицо это, и без того бледное, побледнело еще больше, задрожало и покрылось капельками пота. Игорь открыл глаза, посмотрел полными ужаса глазами на трость, затем перевел взгляд на Женю.
– Боль, которую сейчас испытывает твой жених, нельзя ни с чем сравнить, – холодно сказал Илья Константинович. – Отдай мне перстень, и боль прекратится.
Женя сжала пальцы в кулаки и выкрикнула заклинание, которое прочла в гримуаре Валентина Ивановича:
– Зара! Авда! Ирта! Отсохни рука!
Илья Константинович закричал и, выронив трость, отдернув руку от головы Игоря.
– Дрянь! – пробормотал он сквозь сжатые от боли зубы. – Стерва!
Через несколько секунд боль ушла, но правая рука профессора, потеряв способность двигаться, повисла плетью. Илья Константинович быстро подхватил с пола трость левой рукой, воздел ее над головой и забормотал что-то настолько быстро, что Женя не смогла вычленить из этого потока отдельные слова.
За спиной у нее послышался звериный рык. Она быстро обернулась и увидела, что страшный саблезубый тигр мягко соскочил со своего постамента и, подняв жуткую голову, принялся осторожно, как это делают кошки, нюхать воздух.
– О боже! – выдохнула Женя, чувствуя, как у нее слабеют ноги.
Доисторическое чудовище замерло, затем медленно повернуло огромную голову и уставилось на девушку немигающими стеклянными глазами.
«Пропала!» – цепенея от ужаса, подумала Женя. Вдруг по правую руку от себя она увидела слабую тень. Тень едва заметно колыхнулась, и в голове у Жени отчетливо прозвучал голос, странно похожий на голос Валентина Ивановича:
«Возьми себя в руки, Женя. Это все не на самом деле. Скажи это вслух!»
– Это все не на самом деле, – послушно повторила Женя.
«Вот так, – кивнула тень. – А теперь, моя милая, вспомни заклинание, помогающее избежать напасти видений, миражей и зеркальных двойников».
Саблезубый тигр, уставившись на Женю злыми стеклянными глазами, припал к полу, изготовившись для прыжка. С его огромных клыков на пол закапала отвратительная клейкая слюна.
– Я не помню заклинания, – прошептала Женя, глядя на чудовище и приседая от ужаса. – Не помню.
«Рыбьим голосом…» – подсказала тень Валентина Ивановича.
– Рыбьим голосом, – послушно повторила Женя.
«Песьими жабрами…»
– Песьими жабрами, – продолжила Женя и вдруг вспомнила весь текст заклинания. Она выпрямилась и отважно взглянула на изготовившегося к прыжку тигра. Голос ее обрел силу и власть:
– Рыбьим голосом, песьими жабрами, клыками земляного червя – заклинаю тебя, дикая тварь, из тени пришла – уходи в тень!
И тут тигр прыгнул.
– Уходи в тень! – крикнула что было мочи Женя и крепко зажмурилась.
На мгновение ее лицо обдало жарким вонючим дыханием. Еще несколько секунд Женя стояла, зажмурившись, потом медленно приоткрыла глаза и огляделась. Чучело саблезубого тигра по-прежнему стояло на постаменте и казалось таким мертвым, что трудно было представить, что всего несколько секунд назад эта клыкастая тварь двигалась и рычала.
– Сгинь, тень! – крикнул профессор Алпатов. – Умри, сгинь, сокройся! Забираю у тебя жизненную силу!
Боковым зрением Женя увидела, как в руке у профессора мелькнула трость, и тень Валентина Ивановича, стоявшая рядом с ней, тут же растворилась в воздухе.
– Валентин Ива… – крикнула было Женя, но профессор не дал ей закончить фразу.
Холодные пальцы сомкнулись у нее на шее.
– Перстень… – прохрипел ей в ухо Илья Константинович. – Подари мне перстень… Сама… Предложи… Я возьму…
Женя стала задыхаться, и в глазах у нее потемнело. Она пыталась оторвать пальцы профессора от своей шеи, но они были необыкновенно сильными и твердыми – прямо как из железа.
– Дари перстень… – продолжал хрипло шептать Алпатов. – Сама… Подари… Возьму…
Женя почувствовала, как силы покидают ее. Она и рада была отдать перстень, но не могла произнести ни слова. Обезумевший от гнева профессор переусердствовал.
«Умираю, – поняла вдруг Женя, и эта ужасная мысль прозвучала у нее в мозгу отчетливо и неумолимо. Она на мгновение потеряла сознание, но огромным усилием воли прогнала внезапную немощь. – Помоги мне… Камень… Фамильяр… Приди на помощь… Заклинаю четом и нечетом, дурным знаком и черной приметой… Помоги!»
Рядом послышался душераздирающий вопль. Пальцы разжались, Женя упала на пол и, хватая ртом воздух, схватилась руками за шею. Каждый вздох отдавался в горле пульсирующей болью. А рядом вопил профессор Алпатов. Крепкие и острые когти кошки Серпентии вонзились ему в лицо.
«Трость! – поняла Женя. – Нужно забрать у него трость! Это его магический фамильяр!»
Женя бросилась к упавшей трости, схватила ее и изо всех сил ударила об пол. Трость с коротким, звучным треском переломилась пополам.
В ту же секунду профессор Алпатов оторвал от себя кошку Серпентию и швырнул ее о стену. Тело кошки мягко ударилось и вдруг распалось, рассыпалось, как огромный ком пыли.
Слегка наклонив голову и гневно сверкая глазами сквозь очки, Женя двинулась на профессора. Волосы ее завились в кольца и яростно развевались на невидимом ветру. Лицо превратилось в холодную гневную маску. Вид ее был ужасен.
– Не подходи! – хрипло сказал профессор Алпатов, пятясь к стене и выставив перед собой руку. – Не подходи, ведьма!
Но Женя продолжала идти – стремительно и неумолимо, как сама судьба.
– Думаешь, я испугался? – Илья Константинович вдруг остановился и угрюмо посмотрел на приближающуюся Женю. – Я сильнее тебя, ведьма! И я тебя уничтожу!
Он выставил перед собой растопыренные руки и стал быстро бормотать какое-то заклинание. Женя почувствовала, что не может дышать, но не остановилась, а лишь замедлила шаг. Профессор продолжал бормотать, угрюмо глядя на нее и незаметно пятясь к стене.
Сердце Жени забилось так часто, что стало больно в груди, а глаза ее затянула желтая пелена. Но она не остановилась. Она и сама не заметила, как стала говорить. Голос ее нарастал, становился все громче и громче, заполняя собой все пространство зала:
– Первой звездой, сырыми сумерками, холодным снегом – заклинаю вас, ветры!
– Сигне те сигне! – рокотал в ответ профессор, выставив перед собой когтистые руки и сверля приближающуюся Женю ненавидящим взглядом. – Темера ме танге! Темера ме танге! Оумен!
– Рутой, кровью и травой тирлич, гнилым яйцом и мертвой плотью – заклинаю вас, ветры!
Оконные стекла задрожали и вдруг с грохотом вылетели из рам, окатив Женю и профессора дождем сверкающих осколков. Ледяной ураганный ветер ворвался в зал, смел с пути чучела животных, закружил их в немыслимом танце и ударился ледяной волной в лицо профессору.
– Сигне… темере… – рокотал тот, перекрикивая бурю и изо всех сил стараясь удержаться на ногах. – Ме… танге…
Женя выхватила из кармана пластилиновую фигурку.
– Заклинаю болотной водой и гнилым духом – воплотись в пластилин! – громогласно выкрикнула она. – Черичан! Подон! Левурда! Воплотись в пластилин!
Она подняла фигурку высоко над головой, размахнулась и швырнула ее прямо в ледяной гудящий смерч, круживший по залу. Смерч подхватил фигурку, закружил ее в безумном танце и с бешеным ревом вышвырнул в окно. И тотчас же тело профессора поднялось в воздух и стремительно вылетело в окно.
