Наталья Андреева - Проигравшему достается жизнь
После обеда они с Олегом отдыхали, потом работали над документами. Она пыталась разобраться в бухгалтерии, во всех этих подрядах и страховых случаях. Проверяла работу, ранее сделанную его сотрудниками, искала ошибки, а может, и намеренно заниженные или завышенные цифры.
– Олег, вот здесь не сходится!
– Где?
– Платежка есть, а денег нет. Куда-то они ушли со счета. А сумма немаленькая. Поищем еще?
– Бухгалтерия напутала?
– Если бы напутала! А накладные расходы? Содержание офиса? Извини, но я в эти цифры не верю.
– Может, и приворовывают. Это нормально.
– Нормально не столько. Я тебе скажу, сколько нормально. Сколько у тебя сотрудников? Квадратных метров? Какова арендная плата? Надо сделать обсчет.
– Дороговато, да. Но это же центр!
– Все равно. Экономить надо, – пробурчала она, зарывшись в бумаги.
Наконец Олег перешел к главному:
– Возможно, мне придется продать долги. Предлагают сумму в два раза меньше. Как думаешь: что делать?
– Не продавай!
– Но это реальные деньги. Деньги в обмен на обязательства.
– Цена квадратного метра в Москве не может сильно упасть, – возразила она. – Если даже такое случится, она все равно поднимется. Это временно.
– Не только ты это понимаешь, – усмехнулся Олег. – Недвижимость по-прежнему самый надежный способ вложения денег.
– Золото?
– Падает.
– Временно.
– Лучше в валюту – и за рубеж.
Она задумалась. Потом сказала:
– Тогда есть резон продать долги.
– А я тебе о чем толкую.
– Надо бороться за процент. У тебя кредиты?
– Да. Как у всех, – пожал плечами Олег.
– Акции?
– Как у всех.
– Акции надо поменять на деньги. Сейчас король тот, у кого реальные деньги. У тебя ведь друг – банкир. Дают им деньги?
– Пока дают. Сейчас паника, никто ничего не понимает. Спасают банковскую сеть. Чтобы возобновилось кредитование. – Он усмехнулся. – В общем, чтобы все было как раньше, чего в принципе быть уже не может. Пока вода мутная, надо ловить в ней рыбку. Да, у меня друг – банкир, у него связи в высших эшелонах власти. Чиновники тоже хотят жить хорошо, и все боятся чисток и сокращений. Под девизом «Бросай Россию – спасайся сам!» формируются личные пенсионные фонды, пока неконтролируемые бюджетные деньги льются рекой. Потом об этом времени будут говорить как о новой эпохе. Кто-то сколотит миллиардное состояние, как в начале девяностых, а потом в девяносто восьмом. Теперь новый рубеж: две тысячи восьмой год. Правильно говорят: кому война, а кому мать родна. Не хочется остаться в стороне, пока пилят бюджетный каравай. Мне предлагают принять участие в комбинации. Национализировать мой бизнес. Они получат фантики, которые называются акциями, а я получу реальные деньги, которые через офшор уйдут за границу. Я хочу, чтобы ты была рядом. Как бухгалтер посмотришь документы. Проводки будут идти через цепочку подставных фирм.
– Финансовая схема увода денег за границу?
– Да.
– А потом? Вдруг проверка?
Олег пожал плечами:
– Тогда в Лондон.
– Федеральный розыск?
– Я что, один такой?
Они, сблизив головы, уткнулись в экран ноутбука. Так получалось, что каждый день работали допоздна, потом был второй ужин, поздний. Сидя с тарелками у камина, они с Олегом подводили итоги дня и слушали новости из России. Иногда ездили в маленький ресторанчик, где кухня была не особо изысканной, но все было так вкусно, что они объедались.
– Я ж на диете! – стонала она. – Мне худеть надо!
Потом вспоминала, что Шурик умер, и больше никто не будет доставать ее «ценными советами». Она теперь пташка вольная. И рука сама тянулась к тарелке с любимым жареным сыром.
Так получилось, что в Альпах они задержались надолго, до конца января. Никто их не беспокоил, под конец она даже перестала выключать мобильный телефон после того, как позвонит маме. Они не виделись вот уже месяц, и Новый год впервые встретили не вместе.
– Что ты натворила? – плакала мама в трубку.
– Я жива, здорова. Отдыхаю за границей. Не одна, с мужчиной. С любимым, – зачем-то добавляла она. Но мама все равно плакала.
Их отношения с Олегом были странными. Для нее странными, он, похоже, находил их вполне нормальными. Она постепенно приучилась просыпаться одновременно с ним, и даже брать паузу перед тем, как Олег начнет стягивать с нее трусики.
– Погоди, я в ванную.
Или:
– Погоди, я пить хочу.
Но после этой паузы чаще всего ничего не получалось. Когда она возвращалась из ванной или с кухни, Олег говорил:
– Вот я тут думаю…
И начиналась бухгалтерия. Она пыталась заниматься с ним любовью вечером, перед сном, но получилось только один раз, когда надела шикарное белоснежное белье и долго его соблазняла, совсем как в любовных романах. Он, в конце концов, соблазнился, но на этот раз терзал ее так долго, что внутри все заболело. Пришлось вымученно стонать и прилагать все силы, чтобы он кончил.
– Тебе понравилось? – спросил Олег.
Пришлось сказать, что да.
Лишь однажды, утром, когда она пришла из ванной, и он не увлекся, как обычно, разговором, а стал ее раздевать, она что-то почувствовала. Как тогда, на лестничной клетке, во время их первого поцелуя. Задрожала вся, и тут же этого застыдилась, попыталась сдержаться, но руки сами тянулись к нему, тело стало нежным, словно сливочное масло, которое просто таяло от его прикосновений.
Он тоже что-то почувствовал, проник в нее так глубоко, что она задрожала и невольно потянулась навстречу. Потом случилось такое, что она даже не сразу поняла своих чувств, внутри словно что-то оборвалось, она мгновение была в невесомости, потом начала плавно опускаться на землю. Словно на парашюте, из-под облаков, и было так красиво, что дух захватывало. Она почему-то увидела поле, такое зеленое, что глаза заболели. И солнце. Вставало солнце.
– День сегодня будет хороший, – Олег открыл глаза.
– Что? Да, хороший.
– Как спала?
– Хорошо! Я спала хорошо! – она сладко потянулась.
– Какая-то ты сегодня не такая.
– Я? Как всегда! Ну что? Идем завтракать?
Но это было всего один раз. Она подумала: «Согласно статистике, десять процентов из ста. Десять раз мы были близки, и всего один раз я испытала оргазм. Не так уж плохо!» И тут же на себя разозлилась: «Опять бухгалтерия! Ну, сколько можно?»
Телефонный звонок застал ее врасплох. Абонент был неизвестен, и она долго не решалась ответить. А телефон все звонил и звонил. Хотела, было, его отключить, но вместо этого нажала на другую кнопку и напряженно сказала в трубку:
– Да.
– Рина, девочка, ты что от меня прячешься?
Василий Андреевич! Она испугалась, но потом вспомнила, что он далеко и вряд ли ее здесь выследит.
– Я не прячусь.
– А почему телефон отключила? Где ты?
– Далеко.
– Где именно? – настойчиво спросил Василий Андреевич.
– Далеко, – повторила она.
– С кем? Можешь не отвечать, я знаю. Ай, девочка, как же ты прогадала! Променять меня на это фуфло!
– Он не фуфло.
– Да знаю я о нем все! – раздраженно сказал Василий Андреевич. – Пока ты в горах прохлаждаешься, навел справки. Бывшая любовница твоего Строителя говорит, что в постели толку от него чуть. Неужто ты на деньги соблазнилась? Так у меня их больше.
– Почему обязательно деньги?
– Так ты из жалости… Вот оно, женское сердце! Послушай, Рина, не дури. Возвращайся ко мне, слышишь?
– Если у вас ко мне дело…
– Але? Это кто? Рина?
– Я хотела сказать, что буду говорить с тобой только о деле, – с трудом выговорила она.
– Ладно, давай о деле. Отдай мне эту куклу.
– Отдать?
– Ну, продай. Сколько ты хочешь?
«Знать бы еще, в чем ее ценность?»
– Молчишь?
– Я думаю.
– Любовь – хорошее чувство, – ласково сказал Василий Андреевич, – но дорого обходится. Я знаю, куда он метит. Но у меня влияния-то побольше. И связей побольше, чем у него. Дело не в деньгах, в принципе. Получается, что бабу он у меня увел. А за это платить надо.
– Я сама, – пискнула она. – Сама с ним уехала.
– Тогда ты плати. В общем, так, девочка: возвращайся. Давай договоримся по-хорошему, а? Не хочешь встречаться со мной, приедет мой помощник. Отдашь ему куклу, и твой Строитель может убираться хоть в Лондон, хоть к пингвинам в Антарктиду. И деньжат может прихватить. А нет – пусть в Москве сидит. Или в Лондоне, но без денег. На биржу труда пусть идет. Официанты везде нужны, – Василий Андреевич засмеялся, довольный шуткой. – Ну, так как?
– А я? Могу я уехать с ним в Лондон?
– Там посмотрим.
– Но…
– Уверен, что ты передумаешь, – жестко сказал Василий Андреевич и дал отбой.
У нее внутри все похолодело. Далась ему эта кукла! И Рина далась! Хочет назад обе свои игрушки. Дрожащими пальцами она нажимала на кнопки мобильного телефона. Володя звонил двадцать шестого… да вот он, его номер!
– Ма-Рина? Привет! Давно тебя не слышал!
– Ты на меня сердишься?
