Сидни Шелдон - Если наступит завтра
Разнообразие цветов поражало: иссиня-черные и серые с синевой всех оттенков, с неярким рисунком и серебристым отливом.
– Но ни одного белого, – заметила Трейси.
– Возвращающиеся домой голуби не бывают белыми, – объяснил Хартог. – Белые перья легко теряются, а когда эти птицы летят домой, они развивают скорость до сорока миль в час.
Трейси смотрела, как Гюнтер кормил голубей специальным составом с витаминными добавками.
– Удивительные создания. Они находят дорогу домой с расстояния в пятьсот миль.
– Потрясающе!
Гости Гюнтера вызывали не меньшее удивление. Среди них был член кабинета министров с женой, пэр, генерал с подружкой и супруга индийского махараджи – очень красивая и доброжелательная женщина.
– Зовите меня Ви-Джей, – предложила она почти без акцента. На ней было темно-красное сари с золотой нитью и прекрасные украшения. – Большую часть своих драгоценностей я держу в хранилище, – пояснила Ви-Джей. – Сейчас столько воровства!
* * *В воскресенье, незадолго до возвращения Трейси в Лондон, Гюнтер позвал ее в свой кабинет. Они сели напротив друг друга за чайным подносом. Разливая чай в чашки тончайшего фарфора, Трейси заметила:
– Не знаю, Гюнтер, с какой целью вы меня пригласили, но я отлично провела время.
– Я рад, Трейси, – отозвался он и продолжил: – Я наблюдал за вами.
– Понятно.
– У вас есть планы на будущее?
Она колебалась.
– Нет, пока я еще ничего не решила.
– Мы могли бы сработаться.
– В вашем антикварном магазине?
Хартог рассмеялся.
– Нет, дорогая. Было бы позорно расточать ваши таланты таким образом. Видите ли, я наслышан о вашем рискованном предприятии с Конрадом Морганом. Вы отлично справились.
– Гюнтер, все это в прошлом.
– А что в будущем? Вы сказали, у вас нет никаких планов? Вам надо решать. Деньги, которые вы заработали, когда-нибудь закончатся. Я предлагаю партнерство. Понимаете, я вращаюсь в очень влиятельных международных кругах. Посещаю благотворительные балы, охотничьи слеты и вечеринки яхтсменов. Знаю все поездки, приезды и отъезды богачей.
– Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне?
– Я мог бы ввести вас в золотой круг. Золотой в буквальном смысле слова. Снабжать информацией о баснословных драгоценностях и произведениях живописи. Рассказать, как безопасно все это добыть. Затем потихоньку распорядиться добытым. Вы бы щипали денежки тех, кто нажил состояния за счет других. А прибыль мы делили бы пополам. Ну, что ответите?
– Отвечу «нет».
Хартог задумчиво посмотрел на нее.
– Понимаю. Позвоните, если передумаете.
– Я не передумаю, Гюнтер.
Вечером Трейси вернулась в Лондон.
Она влюбилась в этот город. Ужинала в «Ле Гаврош», «Билле Бентли» и «Коин дю Фе», а после театра заглядывала в «Дроунз» отведать настоящий американский гамбургер и острый чили. Ходила в Национальный театр и Королевский оперный театр,[51] посещала аукционы «Кристи» и «Сотбис». Делала покупки в «Харродз»[52] и «Фортнум энд Мейсон».[53] За книгами заглядывала в «Хэтчардз энд Фойлз» и в «Смит», нанимала машины с шофером. И провела запоминающиеся выходные в отеле «Чуитон Глен» в Гэмпшире на границе Нью-Форест,[54] где наслаждалась прекрасными видами и безупречным обслуживанием. Но все это требовало немалых денег. Гюнтер Хартог оказался прав: сколько бы она ни заработала, эти средства когда-нибудь закончатся. Трейси поняла, что ей придется строить планы на будущее.
Ее снова не раз приглашали в загородный дом Хартога, и она с радостью ездила туда и получала удовольствие от общения с хозяином.
Однажды вечером в воскресенье за ужином к ней обратился член парламента:
– Мисс Уитни, я никогда не встречал настоящего техасца. Какие они?
Трейси озорно изобразила вдову техасского нувориша, и вся компания расхохоталась.
Позже, когда они остались наедине с Гюнтером, он предложил:
– Не хотите заработать немного денег подражанием?
– Я не актриса.
– Вы недооцениваете себя. В Лондоне существует фирма по продаже украшений «Паркер энд Паркер», которая, как выражаетесь вы, американцы, не прочь ободрать клиента. Вы подали мне идею, как заставить ее заплатить за некорректное поведение. – И он изложил свой план.
– Нет, – ответила Трейси, но чем больше думала о нем, тем интереснее он ей казался. Она помнила, какой испытала душевный подъем, когда перехитрила полицию на Лонг-Айленде и Мельникова и Негулеску на корабле. Незабываемое ощущение. Но оно осталось в прошлом. – Нет, Гюнтер, – повторила она, но уже без прежней категоричности.
Октябрь в Лондоне выдался не по сезону теплым; лондонцы и туристы наслаждались солнечными деньками. Днем движение в городе было плотным, с пробками на Трафальгар-сквер, Пиккадилли-серкус и Чаринг-Кросс. Белый «даймлер» свернул с Оксфорд-стрит на Нью-Бонд-стрит и, пробираясь в потоке, миновал «Роланд Картье», «Гейгерз» и Королевский банк Шотландии. Через несколько домов машина остановилась напротив ювелирного магазина. На скромной полированной табличке у двери значилось: «Паркер энд Паркер». Шофер в ливрее выскочил из-за руля лимузина и поспешил открыть заднюю пассажирскую дверь. Из автомобиля выпрыгнула не в меру накрашенная молодая блондинка со стрижкой сэссун в облегающем вязаном итальянском платье, поверх которого было накинуто теплое, не по погоде, манто из соболя.
– Где этот лабаз, парень? – громко спросила она с неприятным техасским акцентом.
– Сюда, мадам. – Шофер показал на дверь.
– О’кей, пупсик. Посиди, подожди. Я ненадолго.
– Мне придется объехать квартал. Здесь нельзя стоять.
– Делай что положено, малый.
«Малый!» Шофер поморщился. Его наказали, переведя на прокатную машину. Он терпеть не мог американцев. И особенно техасцев. Дикари! Но дикари с деньгами. Он бы ни за что не поверил, если бы ему сказали, что его пассажирка ни разу в жизни не была в Штате одинокой звезды.[55]
Трейси взглянула на свое изображение в зеркале витрины, широко улыбнулась и шагнула к двери, которую распахнул перед ней швейцар.
– Добрый день, мадам.
– Привет, малый. В этом лабазе продают что-нибудь, кроме побрякушек на платье?
Швейцар побелел. Женщина ворвалась в магазин, распространяя за собой всепобеждающий аромат «Хлое». Продавец в визитке Артур Чилтон поспешил ей навстречу:
– Могу чем-нибудь помочь вам, мадам?
– Может, сможешь, а может, и нет. Старина Пи-Джей сказал, чтобы я сама выбрала себе подарок на день рождения. Вот я и заявилась. Показывай, что у тебя есть.
– Вас интересует что-то конкретное?
– Шустрые вы ребята, англичане! – расхохоталась американка. – Своего не упустите! – И хлопнула его по плечу. – Может, изумруды? Старина Пи-Джей любит покупать мне изумруды.
Артур Чилтон изо всех сил старался сохранить хладнокровие.
– Извольте сюда. – Он подвел ее к витрине, где на нескольких планшетах были выставлены изумруды.
Обесцвеченная блондинка презрительно повела глазами.
– Что за крохотульки? А где их папы и мамы?
– Разница в цене до тридцати тысяч долларов.
– Эка невидаль! Я столько даю на чай своей парикмахерше. Пи-Джей оскорбится, если я заявлюсь с такой мелкой галькой.
Чилтон представил себе этого старину Пи-Джея: толстый, пузатый и такой же громогласный и бесцеремонный, как эта женщина. Вполне подходят друг другу, два сапога пара. Интересно, почему деньги всегда плывут в руки недостойных?
– Какой ценовой уровень интересует мадам?
– Давай начнем с сотни тысяч джорджиков.
Продавец моргнул.
– Джорджиков?
– Я считала, что вы тут клево говорите по-английски. Со ста тонн зеленых. Со ста тысяч баксов.
Чилтон сглотнул застрявший в горле комок.
– В таком случае вам лучше переговорить с исполнительным директором.
Исполнительный директор Грегори Хэлстон требовал, чтобы всех, кто намеревался заключить крупные сделки, направляли к нему. И поскольку служащие фирмы «Паркер энд Паркер» комиссионных не получали, им это было безразлично. А от такой невыносимой клиентки Чилтон избавлялся с особым удовольствием. Пусть ею занимается Хэлстон. Он нажал на кнопку под конторкой, и через секунду из задней комнаты торопливо выбежал бледный худосочный человек. Бросил взгляд на ужасно одетую блондинку и вознес про себя молитву, чтобы никто из его постоянных клиенток не заглянул в магазин, пока она не ушла.
– Мистер Хэлстон, это миссис… э-э-э… – Он повернулся к женщине.
– Бенеке, мой сладкий. Мэри Лу Бенеке. Жена старины Бенеке. Вы наверняка слышали о нем.
– Разумеется. – Исполнительный директор чуть-чуть растянул в улыбке губы.
– Миссис Бенеке интересуется изумрудами, – объяснил продавец.
Грегори Хэлстон сделал жест в сторону планшетов на витрине:
