Джек Кертис - Банджо
- Может, так было бы и лучше, - сказал Белински. - Это бы освободило меня. Что это за жизнь?
Прозвенел звонок. Яркость лампочек уменьшилась, но совсем они не потухли. Роки быстро заснул, и во сне его, наверное, мучили кошмары. Он стонал, скрежетал зубами, ворочался под одеялом... Воздух был насыщен влажным дыханием тысяч человек...
Белински спал мертвым сном. И когда утром его разбудил звонок, он почувствовал себя на удивление отдохнувшим. У него, казалось, прибавилось силы, подбородок он держал выше, кровь живее бежала по жилам, а в душе заискрилась радость какого-то обновления.
Да, шанс того, что ему удастся что-то изменить, был очень мал; ему нужно будет применить сверхчеловеческие усилия. Но проснувшись, он чувствовал, что все это ему удастся.
Роки не смотрел в его сторону; на его побитом оспинками лице застыло насмешливо-угрожающее выражение.
Рони Гриздик лично отправил Белински на работу в бригаду черных. И он действительно выглядел белой вороной. А догадаться, как черные вороны поступают с альбиносами, было совсем не трудно.
Но для Белински это уже не имело значения. Он все-таки найдет способ заставить выслушать себя - а потом его могут убивать. А если его выслушают, это может навести слушавших на кое-какие мысли, и это тоже уже не мало.
От котлов исходил жар, прачечная была наполнена паром, стены были мокрыми от влаги. Заключенные таскали мокрое белье от одного чана к другому. Чарльзу Белински вручили мешалку - когда белье и одеяла поднимались на поверхность, он должен был заталкивать их назад в кипящую воду. Как ни странно, Белински чувствовал силы, которых за многие предыдущие месяцы в себе не ощущал. И с каждой минутой его уверенность в себе росла.
Огромный негр, проходя мимо, будто ненароком, чуть не столкнул его в кипящий чан. Но Белински удержался на мостках, вырвался, отскочил на шаг и, с удивлением глядя на негра, спросил:
- За что ты хотел меня туда столкнуть?
- А ты не из робких! - Негр засмеялся. - Нам тут стукачей не нужно.
- Я не стукач. И, кстати, знаешь, мой лучший друг был черным.
- А как его звали?
Белински мучительно пытался вспомнить. Но не мог. На лбу у него выступил пот.
- Ну, я так и знал, - сказал негр и, повернувшись к высокому, жилистому мексиканцу, добавил: - Иди сюда, Хесус, нам подбрасывают рыбку а мы рыбку бросим в суп.
- Ладненько, Перли.
- Подождите, подождите! - крикнул Белински. - Ты знаешь Канзас-Сити?
- Я родился недалеко от боен, - сказал Перли. - Мой папаша работал в Канзас-Сити, - сказал Хесус.
- Имя моего друга... Его звали Джим... Джим Криспус, вот!
- Это не тот, что играл на банджо в оркестре? - спросил недоверчиво Перли.
- Не помню... Может, и играл... Нет, не помню.
- Если бы ты был другом Джима, то почему я о тебе ничего не слышал? Никогда не слышал, чтоб у Джима был друг по фамилии Белински.
- Может быть, это вовсе не моя фамилия, - сказал Белински. - Меня сильно били по голове. Я забыл почти все, что было со мной раньше. А потом мне сказали, что меня зовут Чарльз Белински. А могли бы меня назвать Чарли Чаплин или Сунь-Ятсен какой-нибудь. Правильнее всего меня было бы назвать Джо Безфамилии.
- А почему тебя прислали к нам, сюда?
- Может быть, считают, что от меня лучше поскорей избавиться.
- Похоже на двойную махинацию, - прошептал Хесус; на его плоском лице было написано беспокойство. - Мы его тюкнем, сделаем им одолжение - а они потом нас же и примочат!
- Мне не нужно, чтоб вы рассказывали мне свои секреты, - сказал Белински. - Я и так чувствую, что все готово вот-вот взорваться.
Неожиданно появился Гриздик, и ни Хесус, ни Перли не успели ничего сказать. У тюремщика было выражение человека, находившегося в предвкушении важного для него события. Но увидев Хесуса, Перли и Белински, стоявших на подмостках рядом с чаном и мирно беседующих, он, быстро окинув взглядом всю прачечную, крикнул:
- Ладно, вы, там - нечего болтать, за работу!
Перли многозначительно глянул на Хесуса, и взгляд его, казалось, говорил: Гриздик попытался провернуть свою махинацию, но она не сработала.
Белински чувствовал, что враждебность заключенных, работавших вместе с ним в прачечной, постепенно уменьшается; очевидно, Хесус и Перли рассказывали остальным о разговоре с ним. Он знал Джима Криспуса. И может быть, он вовсе не Белински. Может, его подсунули к ним не как стукача, а совсем с другой целью. Может, его пытаются использовать как пешку в какой-то большой игре.
В тот вечер во многих камерах, на верхних и на нижних нарах мужчины изливали свое семя на цемент. И в затхлом воздухе носился характерный запах. На всех этих мужчин - ни одной женщины, ни единой!
Роки оглядел Белински с головы до ног и презрительно ухмыльнулся:
- Ты погляди! Ты выжил сегодня. Ты, наверное, или полный дурак" или тебе невероятно везет.
- Скорее дурак.
- Поработай на меня своим языком, и многому научишься. Глотнешь и сразу поумнеешь, - сказал Роки наполовину шутливо, наполовину серьезно.
- А какая разница, что сверху, что снизу? - сказал Белински. - Но этим я все равно занимаюсь только с женщиной.
- А покажи мне здесь женщину! - презрительно фыркнул Роки. - Покажи, что тут вообще есть стоящего.
- Женщин здесь нет, и женщины здесь не появятся.
- Но если ты не пробовал этого с мужчиной, откуда ты знаешь - может, тебе и понравится?
- Я уже видел тех, кто делает это с мужчинами, и мне их лица не понравились.
- Знаешь, дорогуша, я все-таки тебя замочу. - Роки улыбался. - К тому же мне сделали очень выгодное предложение.
- Роки, иногда действительно человеку, чтобы самому выжить, приходится убивать. Но ты же подыгрываешь им за какие-то мелкие подачки. Они же просто хотят использовать твою жажду насилия. Избавься от нее - и все будет в порядке.
- Что ты там такое несешь, а? Ну кто ты для меня? Тьфу, никто! Ты мне можешь предложить что-то лучшее? Нет, ни хера. Просто трепешь там что-то, ветер гоняешь!
- Послушай, Роки, а кто тебе... платит?
- Ребята на самом верху. Там решили, что слишком хлопотно тебя тут держать живым.
- А ты думал когда-нибудь, что ты человек, а не просто машина для убийства? - Белински пристально вгляделся в красивого итальянца. - Ну что ты знаешь, что ты умеешь, кроме как размахивать своим ножом? Тот, кто с мечом, от меча и погибнет. Это, наверное, все слыхали.
Выражение на лице Роки несколько изменилось, и теперь уже он стал всматриваться в лицо своего товарища по камере, в котором было столько спокойной уверенности в себе.
- Ты что, парень, один из чокнутых на религии, а?
- Роки, я провел много месяцев в подземной дыре. И все это время размышлял, что такое человек и зачем он живет на этой земле. И о том, что такое зло, и откуда оно в людях берется.
- Ну и что, нашел ответ? И теперь все знаешь?
- Нет, но я могу доказать тебе, что наемное убийство - это просто один из способов убить самого себя. Я кой-чего там, в той каменной дыре, понял.
- Понял, как спасти свою душу? Это так называется?
- Нет. Прежде всего - не подумай, что я тебе угрожаю или чего-нибудь такое... - В голосе Белински была полная откровенность и полная уверенность в себе. - Если ты попробуешь сунуться ко мне, считай, что ты уже труп. Был живой, а стал такой же мертвый, как вот эти железки на дверях.
Выражение на лице Роки снова изменилось.
- А ты, парень, что-то слишком быстро осмелел. С чего бы это, а?
- Ладно, мир, мир, - спокойно сказал Белински.
- А что я могу поделать? - пожаловался Роки. - Мне сунули в руку, сказали - вот того убрать. Ну, я и убираю. Такой уж я вот человек. И все это знают.
- Но ты же можешь измениться. Стать другим.
- И чем мне потом заниматься? Продавать Библию?
- Вовсе не обязательно. Можешь заниматься чем угодно. Например, для начала можешь быть мойщиком посуды. Пойдешь учиться. Потом найдешь какое-нибудь толковое дело.
- Я? Учиться? - Роки даже присвистнул, но по всему было видно, что идея ему понравилась.
- Ты вот подумай, о чем я тебе сказал, - сказал Белински, закрывая глаза и присоединяясь к сотням других, погружающихся в сон людей, бормочущим, ворочающимся, мрачным, запуганным.
И с тех пор каждое утро Перли, взглянув на Белински, улыбался своей широкой улыбкой и говорил:
- Ну, вы посмотрите - это же мистер Белински, живой и здоровый! Чудеса!
А Хесус, сверкнув своими темными узкими глазками, бормотал:
- Ну, уж сегодня вечером его точно убьют.
Перли разражался громовым смехом и хлопал себя по огромной ляжке, а Хесус еще больше щурил глаза и становился в позу гордого тореадора.
Каждый день мускулы в когда-то могучем теле Белински все больше оживали. И скоро далеко не каждый здоровяк рискнул бы схватиться с ним. Однако в драке с Перли он бы еще не выжил - Перли был слишком силен и огромен и при этом поразительно быстр в своих движениях. Плохо пришлось бы Белински пока и в схватке с Хесусом, который обладал врожденной свирепостью и гибкостью гремучей змеи.
