Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь
После того, как жаркое было прикончено и к концу подходила третья бутылка вина, Максвелл разоткровенничался.
— Тебе везет, Эд, — сказал он, беря предложенную мной сигарету. — Возможно, тебе это неизвестно, но ты ходишь в любимчиках у патрона. Хаммерсток находит твои материалы замечательными. Я скажу тебе кое-что по секрету, только молчок… Сейчас стоит вопрос о том, чтобы подыскать тебе здесь замену, а тебе поручить руководство отделом внешней политики.
— Ну уж этому-то я не поверю! Ты смеешься надо мной?
— Честное слово! Разве можно шутить такими словами.
Я пытался скрыть свою радость, но не думаю, что мне это удалось. Подумать только — руководить отделом внешней политики в солидной нью-йоркской газете! Это было пределом моих мечтаний, не говоря уже о том, что мое жалованье увеличится чуть ли не в три раза, да и престиж возрастет до небес. Это был один из ответственнейших отделов в «Уэстерн Телеграмм».
— Через несколько дней это будет официально известно здесь. Старик дал согласие. Тебе чертовски везет!
Я с ним согласился.
— Тебе не жалко будет расстаться с Римом?
— Как-нибудь переживу, — ответил я, широко улыбаясь. — Такая работа стоит огорчений.
Максвелл пожал плечами.
— Лично меня такая перспектива не прельстила бы. Очень тяжело работать вблизи от старика. У меня нервы не выдерживаю, — он уселся поглубже в кресло. — Знаешь, поросенок и вправду был хорош. Уверен, мне понравится в Риме. Говорят, что на свете нет равного ему города.
Он взял сигарету, закурил и пустил мне в глаза струю дыма.
— Кстати, как поживает Элен?
Вопрос застал меня врасплох.
— Кто?
— Элен Чалмерс. Как я понял, ты при ней вроде опекуна или няни. Не так ли?
«Осторожнее, — сказал я себе, — опасный поворот».
У Максвелла был нюх на скандальные истории. Если у него появится хоть малейшее подозрение, что между мной и Элен что-то есть, он тут же попытается выяснить все подробности.
— Я был ее нянькой один или два дня, — ответил я самым равнодушным тоном. — А потом я ее практически не видел… Старик поручил мне встретить ее в аэропорту и проводить в отель. Кажется, она занимается в университете…
Он резко поднял брови.
— Она — что?
— Учится в университете, на курсе архитектуры.
— Элен??? — Он вытянул шею, недоверчиво глядя на меня, потом неудержимо расхохотался. — Ну это самая потрясная шутка, которую я когда-нибудь слышал. Элен слушает курс архитектуры!
Он откинулся на спинку кресла и заржал так громко, что на нас стали оглядываться. Я видел, что он не придуривается, а искренне веселится. Но мне было не до веселья. Я медленно закипал и готов уже был отбросить кресло, вскочить на ноги и врезать ему по роже.
Он поймал мой взгляд, видимо, понял, что что-то не так, и попытался взять себя в руки.
— Извини, Эд, но если бы ты знал Элен, как знаю ее я… — И он снова расхохотался.
— Объясни же мне, что в этом ты находишь смешного? — поинтересовался я сухим тоном.
— Да просто не верится, что она сумела так тебя одурачить. Наверное, ты один из всех сотрудников «Уэстерн Телеграмм», кто не знает, что это за штучка.
— Прости, но я тебя не понимаю…
— Значит, ты и вправду мало ее видел. А я думал, что ты должен ей понравиться. Она питает слабость к высоким, сильным и энергичным мужчинам… Только не говори мне, что она явилась в Рим на низких каблуках, в роговых очках и сеточкой на волосах…
— Именно так. Но я все равно не врубаюсь. Просвети же меня, Джек.
— Вижу, что тебе меньше повезло, чем я предполагал, или больше… это смотря как смотреть. У нас в конторе уже все парни ее знают. Она же знаменита своей распущенностью. Когда стало известно, что она отправляется в Рим и что старик поручил ее твоим заботам, мы все решили, что твоя песенка спета. Она бросается на всех, на ком надеты брюки. И ты хочешь меня уверить, что она не пыталась тебя соблазнить?
Меня бросило сначала в жар, потом в холод. Но все же я смог сказать довольно безразлично:
— Для меня это что-то новенькое.
— Да, старик, Элен — перманентная опасность для любого мужчины. Природа ее не обидела, и у нее есть все данные: глаза, фигура, ножки, ну и все прочее, от чего даже мертвый проснется. Если бы Чалмерс не был такой шишкой в газетном мире, ее имя ежедневно фигурировало бы в отделах скандальной хроники. Но кому охота наживать себе такого врага. Вот и молчат, хотя Элен и попадала в самые невероятные истории. И из Нью-Йорка она-то уехала только потому, что оказалась замешанной в убийстве Менотти.
Я слушал его, широко раскрыв глаза. Менотти был знаменитым нью-йоркским гангстером, невероятно богатым. Этот бывший убийца был исключительно влиятелен. Контролировал рэкет, проституцию… словом, был не тем человеком, знакомством с которым гордятся.
— А какое отношение она имела к Менотти?
— Говорят, что она была его курочкой. Во всяком случае, она всюду бывала вместе с ним. По слухам, квартира, где его шлепнули, принадлежала именно Элен. Это случилось около двух месяцев назад. Полиция только выяснила, что это не его квартира, а его любовницы. Последней удалось скрыться, и полиция так и не сумела ее разыскать. Равно как и убийцу. Предполагается, что Менотти пришили по приказу Фрэнка Зетти, главаря городских гангстеров, который был выслан из страны за торговлю наркотиками. И, по слухам, он находится в Италии.
— Кто распускает такие слухи?
— Мне говорил Эндрюс, который всегда в курсе таких дел. И болтать он зря не любит. Мне думается, что и на этот раз он не ошибается насчет Элен. Твердо известно одно: она часто была вместе с Менотти и после его убийства сразу же уехала в Рим. Привратник дома, где задушили Менотти, дал Эндрюсу подробное описание его любовницы. Оно точь-в-точь сходится с описанием Элен. Но привратник получил за молчание от наших людей до того, как его вызвала полиция. Так что все было и будет шито-крыто.
— Понятно…
— Таким образом, если ты ничего не знаешь о поведении Элен в Риме и ничего не слышал, это доказывает, что она сделала выводы и вела себя крайне осторожно… Честно признаться, я даже огорчен. Я-то хотел за время твоего отсутствия попытать у нее счастья. Она стоит того. В отношении тебя я не сомневался, что у вас стадия «друзей детства» давно уже пройдена.
— Думаешь, я такой болван, что стану заигрывать с дочерью патрона?
— Почему бы и нет? Иногда игра стоит свеч. Причем, если она заинтересована в операции, она проявит инициативу и все устроит так, что старик останется в полном неведении. Ведь она развратничает с парнями с 16 лет, а Чалмерс до сих пор ничего не знает. Если ты не видел ее без очков и безобразной прически, то не представляешь, насколько она хороша… Она настоящая авантюристка, и ей нравится такая жизнь. Так что, если она когда-нибудь осчастливит меня своим вниманием, я ни минуты не стану колебаться.
Уже не помню, как мне удалось повернуть беседу на профессиональную тему. А час спустя я проводил Максвелла в его отель. Он пообещал завтра с утра явиться в контору, чтобы все окончательно утрясти, и поблагодарил за приятный вечер.
— Ты и вправду в рубашке родился, Эд, — сказал он на прощание. — Отдел внешней политики — лучшая работенка в нашей газете. Некоторые готовы отдать руку, только чтобы там работать.
Он улыбнулся немного насмешливо.
— Теперь я понимаю, почему ты позволил проскочить между пальцев такому очаровательному мышонку, как Элен Чалмерс. Для тебя существует только одно увлечение — внешняя политика! Дамочка приятная, но отнимающая у человека слишком много сил и времени.
Он был в восторге от собственного остроумия, поэтому несколько раз со смехом похлопал меня по плечу, прежде чем отправиться к лифту. Меня же его шутка не позабавила. Усевшись в свой знаменитый «бьюик», я влился в общий поток машин и двинулся к дому. По пути я о многом передумал. То, что рассказал Максвелл, меня просто потрясло. И я не сомневался, что все это правда. Эндрюс действительно всегда отвечал за свои слова. Стало быть, она якшалась с Менотти. А здесь, интересно, с кем же? В Нью-Йорке она предпочитала общество подонков, вряд ли ее вкусы резко изменились. Если ее кто-то содержит, то это объясняет, откуда вся эта роскошь вокруг нее.
Одним словом, раздеваясь, чтобы лечь спать, я уже спрашивал себя, а стоит ли вообще ехать в Сорренто? Стоит ли иметь дело с подобной девицей? Коли и вправду идут разговоры, чтобы поручить мне отдел внешней политики, то надо вообще не иметь головы, чтобы пускаться в такую авантюру и ставить под удар всю свою дальнейшую карьеру. Как справедливо сказал Максвелл — это было лучшее место в газете. Я не сомневался: если Чалмерсу станет известно, что я любовник его дочери, то моя песенка спета. Я не только потеряю это место, но и вообще распрощаюсь с журналистикой.
