Юлия Шилова - Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии
Девушка посмотрела на нас глазами, полными слез, и громко закричала:
– Вы просто завидуете!
– Чему? – удивились мы. – Мы только хотим предостеречь тебя от большой беды.
– Быть проституткой или нет – зависит от самой девушки! Я не хочу быть проституткой, и никто меня не заставит заниматься этим делом!
– Наивная! Ты рассуждаешь так потому, что находишься на родине, рядом с мамой, друзьями. Там другие законы, и там никого не интересует твое мнение. Там свои правила игры, и ты будешь играть по этим правилам, а иначе ты просто станешь трупом.
– Вы все врете! Вы просто завидуете!
Девчушка выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Натка сходила в ванную, зачерпнула пару бокалов шампанского и грустно сказала:
– А ведь эта дурочка и в самом деле завтра улетит.
– Ты все равно не сможешь ее остановить. Ее никто не остановит. Мы привыкли учиться не на чужих ошибках, а на своих собственных.
– Но ведь она вряд ли вернется, а если вернется, то ты только подумай – какой!
– Тут ничего не сделаешь. Попробуй расскажи нашу историю кому-нибудь из близких – никто не поверит. У меня, наверное, до конца жизни будет стоять перед глазами тот гроб, который мы видели у притона. Он был сделан из дешевых досок. Его даже не обшили тканью… А ведь эта девушка была совсем молодой.
Всю неделю мы отсыпались, набирались сил и потихоньку возвращались к обычной жизни. Янг звонил почти каждый день и говорил черт знает сколько времени. Сколько стоили все эти переговоры, остается только догадываться, а Натка была без ума от его звонков. Я верила, что впереди ее ожидает счастливое будущее.
– Натка, ну а если он предложит тебе замуж, ты выйдешь?
– Он пока не предлагает.
– Скоро предложит, вот увидишь. У тебя будет роскошная вилла, вернее, несколько вилл, дорогие автомобили. Только тебе придется организовать свой бизнес, чтобы не было скучно.
– Но он же мне ничего не предлагает, – смеялась Натка.
– Предложит, ты ведь сама говорила, что намеки уже были.
Мы затеяли грандиозный ремонт, который лично мне был не по душе, так как я считала эту затею пустой тратой денег.
– Зачем тебе делать ремонт, если ты в скором времени выйдешь замуж! – возмущалась я.
– Я еще никуда не выхожу, – отмахивалась Натка.
– Выйдешь. Не будешь же ты жить в этой убогой двухкомнатной хрущевке с дипломатом, важным политическим деятелем, миллионером, наконец!
– Пока он здесь не живет, а дальше будет видно.
Однажды вечером мы сидели на диване, ели виноград и смотрели телевизор. В дверь позвонили.
– Господи, кого там еще черти носят, – возмутилась Натка и поплелась открывать.
Через минуту до моих ушей донесся пронзительный Наткин крик. Я выскочила в коридор и с размаху уткнулась в парочку огромных качков. Один из них схватил Натку за волосы и потащил в зал. Другой быстро загнул мне руки за спину и прижал к стене.
– Пусти, больно, – закричала я. – Дай виноград доесть.
– Михей, смотри, а девчонки-то с юмором, – усмехнулся мой мучитель.
– Сейчас мы им такой виноград устроим! – зло сплюнул на пол его приятель, связывая скотчем Наткины запястья.
Меня постигла та же участь. Нас усадили к батарее и заткнули рот грязной тряпкой. Качки поставили стулья и сели напротив. Тот, которого назвали Михеем, достал пистолет и положил рядом с собой.
– Ну что, телки, давайте знакомиться. Сейчас я вытащу кляп, но если хоть одна из вас закричит, стреляю без предупреждения!
Немного отдышавшись, мы стали рассматривать своих обидчиков.
– Руки бы тоже освободили, больно же все-таки, сил нет терпеть, – пожаловалась я.
– Потерпите!
– Но вы ведь все равно с пушкой, так что в случае чего можете стрельнуть. Правда, в этом доме нет шумоизоляции, тут стены из картона, все слышно.
– Точно, – поддержала меня Натка. – Я иной раз ночью сплю, а сосед кран плохо закрутит – так слышно, спасу нет! Кажется, что прямо по голове: кап-кап-кап. Я встаю, обуваю тапочки и иду к соседу разбираться.
– Не говори, подруга, – продолжила я, развивая эту тему, – понастроили коробок, а о людях не позаботились. Даже в туалете нельзя нормально посидеть, соседи стучат – все слышно. Вот теперь мальчики пришли, а толком пострелять не могут – шумоизоляция не позволяет…
– Заткнитесь вы! – перебил нас второй качок и посмотрел на Михея. – Они чокнутые, что ли! Григорич нас предупреждал, что они гонят будь здоров как, но ведь и меру надо знать!
– Так вы, значит, от Григорича? – спросила я.
– От него самого.
– Так надо было сразу предупредить Мы бы хоть себя в порядок привели, стол накрыли. Григорича мы знаем и уважаем.
Качки растерянно переглянулись.
– Павлуха, девчонки, в натуре, гонят!
– Кто кого гонит? – улыбнулась Натка. – Мы вас никуда не гоним. Только не по-людски как-то вы к нам в гости пожаловали, руки вот связали. Развязывайте давайте, а я вам картошечки быстренько сварганю. Голодные небось? Уж мы-то знаем жизнь бандитскую – вечно холодные, голодные, невыспавшиеся.
– Конечно, – поддержала я Натку. – Стол накроем, посидим по-человечески. Мальчики за столом и расскажут, зачем пожаловали, а то неудобно как-то: Григорич нам всегда столы накрывал, деликатесы выкладывал, дорогими джинами поил. Деликатесы мы вам, конечно, не обещаем, но что имеем – все на стол поставим.
– Послушай, Михей, на фиг мы им рты-то освободили! Они нам даже слова не дают сказать.
Михей пожал плечами и задумчиво сказал:
– Павлуха, а может, и в самом деле им руки развязать? Девчонки нормальные, пусть на стол накроют. Мы же и в самом деле с утра не жравши, и еще неизвестно, когда теперь удастся пожрать, ведь весь день в суете. За столом и побеседуем.
– Правильно, – поддакнула я Михею. – Правильно говоришь, сразу видно – наш человек.
Качки переглянулись и развязали нам руки. Мы отправились на кухню и принялись чистить картошку. Качки сели напротив и следили за каждым нашим движением. Время от времени Павлуха угрожающе потряхивал пистолетом.
– Послушай, ты бы свой пугач убрал, – разозлилась я.
– Это не пугач, а настоящая пушка, – обиделся он.
– Что-то не похоже. Я из такого в детстве по воронам палила, только они не дохли.
Павлуха побагровел от злости и взревел:
– Михей, все-таки телки эти чересчур наглые! Может, их в чувство привести?!
– Не понимаю, Михей, почему твой друг так сильно злится, – улыбнулась я. – Мне кажется, он сильно переутомился. Надо бы его специалистам показать. Пистолет у него какой-то игрушечный. Я такой недавно племяннику на день рождения подарила. Пять лет исполнилось.
– Я же тебе сказал, что пушка настоящая! – рявкнул Павлуха. – Могу продемонстрировать на твоей башке.
– Нет уж, спасибо. Ты бы лучше спрятал свою пушку, а то я из-за нее шкурку слишком толстую срезаю. Всегда шкурки тоненькие, а тут сразу по полкартошины в ведро зря падают. Отходов много, понял? А картошка, между прочим, денег стоит!
– Можно подумать, ты на картошку в Токио не заработала!
– Представь себе, не заработала.
Пока жарилась картошка, мы открыли парочку банок консервов и поставили на стол. Затем сделали нехитрый салатик и достали бутылку красного грузинского вина. Как только картошка пожарилась, мы разложили ее по тарелкам и сели друг напротив друга.
– Вот так, мальчики, надо в гости приходить, – улыбнулась Натка. – Видите, как чудненько сидим, по-семейному. Сказали бы раньше, что придете, мы бы голубцов сделали.
– Точно, или бы пирог испекли, – вставила я. – Натка, помнишь, какой ты в прошлом году пирог с черникой испекла? Пальчики оближешь!
– Помню. Только, по-моему, он тогда плохо поднялся. Тесто не очень удалось. У меня с яблоками лучше получается. Там и рецепт попроще, а на вкус – просто объедение!
– С яблоками тоже вкусно. Слушай, а ты в тесто соду добавляешь?
– Тихо! – заорал Михей и стукнул кулаком по столу. – Заткнитесь вы, наконец!
– Тише ты, тише, – остановила его Натка. – Что ж ты такой горластый? Мы же тебя предупредили, что дом наш без шумоизоляции. Не ровен час, кто-нибудь из соседей пожалует. Это же хрущевка, сам знаешь, что их строили только для того, чтобы галочку поставить.
– Это точно, – улыбнулась я. – Говорят, что сейчас дома строят даже с повышенной шумоизоляцией. Вот это я понимаю! В таком доме стреляй – не хочу! А в этой хрущевке кого-нибудь заваливать – себя не уважать.
– Я вам сейчас языки повырываю! – разозлился Михей.
– Не надо нам ничего вырывать. Мы и так все понимаем с полуслова. Мы понятливые. Ты давай кушай, а то голодный, поди, весь день на ногах, – произнесла Натка заботливым голосом.
– Не на ногах, а на колесах.
– Ну, на колесах. Кушать-то все равно надо. Винца пригуби. Может, Пашеньке добавки подложить? Пусть не стесняется. Мало будет – еще пожарим.
Пашка зло толкнул Михея в бок.
– Михей, мы что, сюда жрать пришли, что ли? – голос его не предвещал ничего хорошего.
