Андрей Константинов - Решальщики. Движуха
Обложив нетерпеливого супруга изысканнейшими матами, Гордеев вынужденно изменил курс на сто восемьдесят градусов и на метро возвратился обратно в центр, где занялся приисканием альтернативного места швартовки.
Таковое сыскалось под вывеской небольшого мини-отельчика на улице Рубинштейна. Где, кстати сказать, почасово сдавались не только койки, но и девочки. Вот только в сравнении с ненасытной по части любовных утех Катериной последние оказались страшны и технически неизысканны. Так что в какой-то момент спонтанного соития Кирилл снова недобрыми словами мысленно помянул моремана. Даже и не подозревая, что классический анекдот «вернулся муж из командировки, а жена…» в буквальном смысле спас ему сегодня жизнь. Ибо…
Ибо, как следствие, Павел Тимофеевич Бажанов этой ночью так и не получил эсэмэску с загодя обговоренной фразой: «Фирма „Стикс“ благодарит вас за обращение в нашу компанию и дарит вам пятипроцентную скидку на новые заказы». Поскольку, в свою очередь, люди Файзуллина так и не дождались Гордея у адреса Катерины.
Равно как не сумели выполнить поставленную Тарасовым задачу по захвату Кирилла прокатившиеся в адрес на Комендантский бойцы под предводительством отмороженного минимум на полголовы Марчелло. Впрочем, эти в отместку хотя бы отыгрались на том же моремане. Тот попытался было качать права и вполне обоснованно интересоваться: «А почему, собственно, в моей квартире должен ночевать некий вологодский товарищ?» Мореману в двух словах и с полдюжины ударов по разным частям тела доходчиво объяснили, что в этом мире существует темы его некасаемые. А после того, как визитеры-налетчики покинули хату, растворившись в ночи, из коей до того и материализовались, уже сам морской волк устроил своей законной допрос с пристрастием и с легким рукоприкладством же.
Словом, этой ночью имело место быть немало движухи вокруг да около Гордея. Вот только персонально он, сам того не ведая, вышел сухим из воды.
Но вот надолго ли? Думается нам — едва ли. Во-первых, мифическая, несуществующая фирма «Стикс», под виртуальной вывеской коей скрывались вполне реальные киллеры из ведомства господина Файзуллина, получила серьезную предоплату за физическую ликвидацию Кирилла. А во-вторых, авторитетный череповецкий товарищ Тарас терпеть не мог, когда его распоряжения не доводились до логического завершения… Словом, с немалой долей уверенности можно говорить о том, что уготованная Кириллу Гордееву веревочка в итоге обязательно должна была свиться в петлю. А пока…
А пока — спермоопустошенный, измученный стрессами последних дней Гордей тихо и мирно посапывал в объятиях снятой на всю ночь некрасивой, но зато грудастой девахи по имени Снежана (по паспорту — Люся). Коя, отрабатывая триста баксов, угодливо предоставила ему в качестве подушки пышный бюст, а сама с нетерпением поглядывала на настенные часы. Собираясь ровно в шесть утра свалить из номера «по-английски» (то бишь не прощаясь с клиентом). А заодно, уже сугубо «по-русски», прихватить на память о проведенной ночи приятной толщины портмоне клиента.
Трасса А-114, Ленинградская область, где-то между Дыми и Астрачами, 2 октября, вск.
Представительский «хаммер» Брюнета, сопровождаемый не менее внушительным, нежели у Тараса, эскортом, возвращался в Санкт-Петербург.
Состоявшуюся в «Родничке» стрелку в целом можно было провести по разряду зачетных. Кабы не финал, оказавшийся смазанным по причине якобы внезапного непоявления Кирилла Гордеева в адресе на Комендантском.
Нет, конечно, Олег Петрович клялся и божился, что в самое ближайшее время «шутника» разыщут и доставят в офис «Магистрали» для обстоятельного разговора, но осадочек все едино оставался. Потому как — пацанская клятва, конечно, штука сильная. Вот только… «мало ли что говорит вдова, надевая черные кружевные трусы»?[27]
— Так ты считаешь, что Тарас все-таки не блефовал?
— По какому из пунктов? — уточнил Брюнет.
— Может, то была лишь тонко разыгранная театральная постановка? А на самом деле они элементарно дали возможность Гордею свалить и залечь на дно?
Виктор Альбертович задумался.
— Мне показалось, эмоции у Олега были правильные.
— В смысле эмоции правильного пацана?
— В смысле — такие сыграть-сымитировать трудно. Особенно с учетом Олежкиного минно-взрывного характера. При таком подходе, скорее, я склонен разглядеть «театр» в реакциях Бажанова.
— Пфу… По мне так, сей деятель на драмтеатр всяко не тянет. Максимум — на пантомиму, — убежденно не согласился Дмитрий. — Павел Тимофеевич нонче банально обосрался по самые щиколотки. Потому и держался путано неадекватно.
— Ты просто мало с ним знаком, — не менее убежденно не согласился Брюнет. — Тимофеич, он из той породы людей, которые пугливы, лишь когда их прищемишь. За одно место. А вот все остальное время ведут себя — и дерзко, и нагло. Да чего там далеко ходить? Взять хотя бы историю с Купцовым и Яной. Ты ведь не станешь отрицать, что комбинацию Бажанов провернул тогда мегаизящную? И кабы не наш пылкий влюбленный…
— Оп-па! А ты откуда знаешь?
— Борисыч! Я тебя умоляю! — рассмеялся Брюнет. — Возможно, чисто внешне я и произвожу впечатление дебила. Но на самом деле это не совсем так… Думаешь, я не замечаю, какими глазами Николаич на Янку пялится?
— И какими же?
— Он ее глазами не просто раздевает — он ее трахает.
— Хм… Глыбко… Хорошо, что Купчина сейчас не слышит.
— А не мешало бы послушать. Ты ему как-нить, при случае, напомни, что трахать нужно все-таки не глазами, а другими… частями тела. Ладно, что-то мы куда-то не туда… Да, а, возвращаясь к разговору за Бажанова — кабы ты знал, Борисыч, сколько крови Паша мне в свое время попортил. У-у-у! Грузите лейкоциты бочками!
— Ну отныне ему по-любому станется хлопотно. Кровь портить.
— Поживем — увидим, — пробормотал Брюнет.
— Ты что же, думаешь, по итогам всей этой нездоровой кутерьмы Тарас не выпишет ему под зад коленом? За профнепригодность? Акела-то всяко промахнулся. Ежели столь неадекватного персонажа, да еще и из ближнего круга, вовремя распознать не сумел?
— Очень сомневаюсь. Что выпишет.
— Есть основания?
— Есть. Начнем с того, что еще по итогам наших разборок вокруг «Интеграла» у Тараса имелись все основания выписать Тимофеичу, как ты выражаешься, «под зад коленом».
— Вот-вот. Я до сих пор гадаю, почему он именно так и не поступил?
— А потому, что Паша мантулит на Тарасова больше десяти лет. И за эти годы за рецепты сей кухни узнал столько, что на вольные хлеба с подобными знаниями из подобных трудовых коллективов не отпускают. Скорее закатывают: либо в асфальт, либо в банки. Во втором случае — по частям.
— Тоже неплохой вариант, — цинично хохотнул Дмитрий.
— Типун тебе на язык!
— С чего вдруг такая трогательная забота о неближнем своем?
— А с того, что ежели при таких летальных раскладах менты (здесь я имею в виду, конечно, ментов грамотных) хотя бы на полштыка копнут ретроспективу наших… хм… взаимоотношений, то первым кандидатом на приземление окажется ваш покорный слуга. Кстати, именно по этой причине во время нашей летней… э-э-э-э, зачистки провинциального городка я распорядился, чтобы с Пашей обошлись максимально щадяще. Ему, если помнишь, тогда всего лишь сломали клешню и встряхнули кумпол. Хотя самое малое, чего он заслуживал по совокупности подлянок, — это с корнем оторванных яиц.
— Даже так?
— Даже. Потому — много было всякого военно-морского. Промеж мною и этим… хм… меломаном, хрен ему между…
— Кстати, что? В самом деле была такая песня?
— Ясен пень! Просто, когда сей хит по радио крутили, ты, Борисыч, еще под стол пешком ходил, — усмехнулся Виктор Альбертович и вполголоса, с душою напел: — «Еще косою острою… чего-то там не скошено… еще не вся черемуха к тебе в окошко брошена».[28] М-да… Интересно тема складывается: один мудак якобы ненароком спел, другой — якобы «нароком» подхватил…
— Во-во. Этот момент мне тоже показался мутным, — согласился Дмитрий. — Нет, я допускаю, что после того, как Бажанова сперва нахлобучили на исторической родине, а затем натянули в арбитраже, он — осерчал люто. А потому на измене вполне мог нечто «поэтическое» рыкнуть, не подумав. Равно как допускаю, что сей рык мог услышать и запомнить Гордей. Но! Чтобы по собственной инициативе и по прошествии нескольких месяцев, никого не спросясь, ни с кем не посоветовавшись, влезать в разборки крутых дяденек? Да ну, бред!
— В твоем изложении — бред, безусловно. Но как там оно на самом деле было? Гордей, судя по описаниям, парень с гонором, дерзкий. Опять же, в ходе летней зачистки ему досталось поболее, нежели Бажанову. Так что у него имелись все основания нагрянуть в нашу сторону.
