Елена Михалкова - Дом одиноких сердец
Вечером они пошли гулять втроем. Время от времени Даша нервно оглядывалась, но во дворе было пусто. Только несколько собачников не торопясь прохаживались на собачьей площадке, да ходил туда-сюда молодой паренек с коляской.
– Даша, перестань дергаться, – в сотый раз повторил Максим. – Не появится он, не появится. Если он следил за нами, то знает, что по вечерам я гуляю с Прошей.
– А вдруг он решил на тебя напасть? – высказала Даша мысль, которая давно ее мучила. – С Олесей и со мной у него не получилось…
– На тебя он напал, когда ты была без собаки, – напомнил муж. – Ты же сама говорила, что, похоже, видела его раньше, так?
– Так, – подтвердила она.
– Вот видишь. Значит, на меня он нападать побоится.
«Если только не случится что-нибудь, что его подстегнет, – со страхом подумала Даша. – Господи, зачем я только в это ввязалась?!»
– Может, и в самом деле попросить Сашку помочь? – умоляюще сказала она.
– Да не городи ерунды, – отмахнулся Максим. – Какая от него может быть помощь? Только очень грубая и очень физическая сила, а она нам сейчас ни к чему.
– Олеська, держись рядышком, – нервно скомандовала Даша. – И Прошу не отпускай, чтобы он не удрал.
Проша обернулся и укоризненно посмотрел на нее.
– А ты не подслушивай, – пригрозил псу пальцем Максим. – Вон, иди под кустик.
За четыре круга, что они сделали вокруг дома, Даша успела сообщить обо всех событиях в пансионате. Собственно, рассказывать было в общем-то и нечего.
– Красницкая даже не отрицала, что они с Боровицким были в близких отношениях. – Она продолжала держать Олесю за руку. – Только удивлялась, откуда я про них узнала.
– А ты что сказала, мам? – встряла Олеся.
– Знаешь, Лесь, я даже не сообразила, что говорить, – призналась Даша. – Сначала какую-то ерунду начала городить, а потом соврала, что мне сам Петр Васильевич рассказал. И вот тогда она такое устроила!
У Даши перед глазами встало злое лицо Риммы Сергеевны, и зазвучал ее голос.
«Не смейте мне врать! – трясла пальцем Красницкая. – Боровицкий не мог вам этого рассказать, я прекрасно знаю! Можете его не выгораживать!»
«Да при чем тут выгораживать? – защищалась Даша. – И почему не мог?»
Вся злость старушки улетучилась в один момент. Она ссутулилась, стянула с головы свой розовый беретик, скомкала его в руке и тихо произнесла: «Потому что он меня забыл. Вот почему».
– Представляете, у них и в самом деле был роман, – рассказывала Даша внимательно слушающим Максиму и Олесе. – Правда, недолгий – месяца два или три… Однажды Боровицкий уехал в какую-то командировку, а когда вернулся, о Красницкой даже не вспомнил. Она смертельно обиделась и, когда случайно увидела его на улице полгода спустя, решила не подходить.
– Не самый красивый поступок, – заметил Максим. – Я о Боровицком, естественно.
– Да, – нехотя согласилась Даша, – не самый. Но дело не в этом. Дело в том, что в конце концов их жизнь снова свела в «Прибрежном». И – представляете? – Петр Васильевич свою бывшую любовь не вспомнил! Вот это для нее оказалось самым обидным. Для нее-то он был большой любовью!
– А для него – так, сезонное развлечение, – неожиданно высказалась Олеся.
– Леська! – ахнула Даша. – Я в одиннадцать лет даже слов таких не знала!
– Ну, ты же сама говоришь, что я у тебя акселератка, – пожала плечами дочь, в глубине души очень довольная.
– А что, Олеся права, – поддержал девочку Максим. – Да, нехилый удар по самолюбию Красницкой получился.
– Поэтому она взяла ножичек и – чик! – Олеся махнула рукой и показала, что сделала Красницкая.
– Прекрати сейчас же! – нахмурилась Даша. – Этого мы не знаем. Но, по-моему, Красницкая не могла бы никого убить. Она даже мымру-балерину боится как огня, и все потому, что та на нее накричала. Игрушка ей, видите ли, не понравилась.
– А математика – то ли гения, то ли сумасшедшего – ты сегодня не видела? – внезапно спросил Максим.
– Нет, – покачала головой Даша, – не видела. Почему ты про него вспомнил?
– Да, знаешь, подумалось: вдруг в одной из историй Боровицкий зашифровал его? Попробуй с ним поговорить. А то мы с тобой ищем женщину, а может, искать надо мужчину?
– Видишь ли, – поразмыслив, ответила Даша, – у меня вообще стойкое ощущение, что мы не там ищем. Все неправильно, понимаешь? Совершенно все. Сколько я ни разговариваю со стариками, ничего нового не выясняется.
– Ты выяснила, что у них злой главврач, – напомнила Олеся.
– Да, только к нашей истории он никакого отношения не имеет, – возразил Максим. – Хотя… Слушай, а давай представим: Боровицкий узнает, что тот издевается над пациентами, обещает разоблачить, а Денисов-Борисов его за это убивает. Как тебе такой поворот?
Даша с Олесей остановились и посмотрели на него.
– А рассказы Петра Васильевича тут при чем? – настороженно спросила Даша.
– Вспомни: у той старушки, которую чуть было не убивает женщина по имени Инна, был зять. По сюжету Боровицкого он пишет письмо Инне с требованием не беспокоить ни его, ни жену.
– И ты полагаешь, что тем зятем мог быть Денисов? – задумалась Даша.
– Почему бы нет? Вопрос – как это выяснить. Ладно, пошли домой, уже поздно. Проша, ко мне!
Глава 18
«Нечего ее бояться… Нечего ее бояться…» Такую нехитрую мантру Даша начала твердить на подходе к пансионату. Помогло, но ненадолго: как только она подошла к ограде, ей сразу стало не по себе. Встреча предстояла неприятная…
«Может быть, еще ничего и не получится», – сказала себе Даша.
Но она знала, что с одиннадцати до двенадцати у пациентов пансионата нет никаких процедур. День опять выдался ясный, и, значит, человек, с которым ей нужно было поговорить, скорее всего, сейчас мирно прохаживался по дорожкам или сидел на скамеечке. Оставалось только найти его и выяснить все, что нужно.
У ограды пансионата оказалось неожиданно шумно. Пара охранников стояли около будки навытяжку, а возле них раздраженно прохаживался крепкий бородатый дядька.
– Какого… Я спрашиваю, какого хрена вас не было на месте, Головлев?
– Я Илюху подменял, – пожал плечами парень.
– Здорово! Илюху! А Илюха где был? – с нескрываемым сарказмом осведомился бородатый.
– Семен Вадимыч, вы же сами сказали… – заныл второй охранник.
– Я тебе, дурила, когда это сказал, а? – перебил его бородатый. – Свои-то мозги есть в голове или только чужими живешь? Вы что, сами не понимаете – раз Кораблева выпихнули, значит, подменить его надо по-быстрому, чтобы пост не пустовал. Вот балбесы! – со злостью махнул он рукой и тут заметил Дашу, старавшуюся бочком проскочить мимо.
– А ты что здесь суетишься, а? – неожиданно набросился дядька на нее. – Уже час, как спрашивали про тебя!
– Про меня? – испугалась Даша. – Зачем спрашивали? Кто?
– Да уж, наверное, не затем, чтоб калачами тебя угощать! – рявкнул мужик раздраженно. – Тебе смену пора принимать, а ты вопросы дурные задаешь.
– Мне смену не надо! – постаралась оправдаться Даша. – Я у вас не работаю!
– Так ты не сиделка? – удивился бородатый, приглядываясь к Даше повнимательнее. – А кто такая?
– Я… я к пациентам…
– Семен Вадимыч, она по разрешению Раевой, – негромко подсказал охранник.
– А, блин, и точно! – вспомнил Семен Вадимыч. – Прошу прощения, ошибочка вышла. Проходите, пожалуйста.
Даша поспешно зашла в ворота и побрела по дорожке, а спустя пару минут ее нагнал сердитый Семен Вадимыч.
– Бардак, никто своей головой думать не умеет! – ругался он себе под нос, обгоняя Дашу.
– Простите, а что у вас случилось? – робко спросила она, не надеясь особенно на ответ.
Бородатый приостановился и раздраженно махнул рукой, глядя в сторону корпуса.
– Говорю же – бардак, – повторил он. – Сиделку уволили, кретина Кораблева тоже, а из этих, блин, работнички, как из палки…
В последнюю секунду он вспомнил о Даше и не стал заканчивать фразу.
– А за что уволили-то? – осторожно поинтересовалась Даша.
– За то, что спать нужно было меньше на рабочем месте! – рявкнул бородатый так, что Даша вжала голову в плечи. – А если уж и спать, так поодиночке, а не вместе! Вон, больная из-за них померла, доигрались! Жульетты, блин… Думают, раз старики, так ничего не замечают? Нет, они похлеще нашего все замечают. И хозяйке жалуются. А та что? У той разбор быстрый. Виноваты? Виноваты. Ну так получите полный расчет. И ищи потом новых дураков. Эх!
Семен Вадимыч сплюнул в кусты и быстро пошел к корпусу, продолжая ворчать на ходу. Даша посмотрела ему вслед, подумала и решила идти к пруду. Нужный ей человек должен был быть именно там.
И оказалась права – Виктория Ильинична Окунева прогуливалась около прудика, из которого исчезли рыбки, и всматривалась в темную воду. На подошедшую Дашу она бросила недобрый взгляд, а на приветствие ответила кивком. Но Даша настроилась решительно.