Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария
– Колька не мой, – поправила я соседку. – И я не уверена, что он мне нужен после нашей последней встречи. Я-то, мы-то обе то есть с тобой посчитали, что им нужны, а раз они такие сволочи… Ну разве можно так женщин подставлять? Я понимаю, что мы с тобой, подруга, уже не первой молодости, а на меня-то вообще, наверное, смотреть страшно…
– Ты это прекрати! – заорала соседка, вскакивая – и начала воспитательный процесс, убеждая меня в том, что мужики – сволочи, а я – неотразима, в особенности мои румяные щеки, которым бледная Зойка всегда завидует.
В процессе дискуссии мы даже не услышали, как открылась дверь. Надо отдать должное, она была великолепно смазана и шума не создавала никакого. О результате мы поняли, только когда глаза уловили отблески света, попавшего к нам из коридора. В проеме стояла некая особь мужского пола, лица мы не разглядели, так как свет, да и то тусклый, падал на него со спины.
– Пошел вон! – рявкнула на него Зойка, злая на всех мужчин вообще – и выдала тираду в адрес противоположного пола, прослушав которую соседку можно было смело определять во флот, где по ряду критериев она заняла бы достойное место среди моряков.
Мужик поставил что-то на пол и быстро удалился.
– Чего это там? – робко спросила успокоившаяся Зойка, когда дверь закрылась.
Не отвечая ей, я двинулась вперед, понимая, что узнать можно лишь опытным путем. Шаря рукой, добралась до двух пластиковых бутылок.
– Похоже, нам попить принесли, – сообщила.
– Тащи сюда, а то у меня во рту какой-то мерзкий привкус так и остается.
Мы испили водицы, еще поругали мужиков, немножко погадали, к кому попали, решили, что это негодяй Лим или его приспешники нас сюда упаковали (больше-то вроде некому), и стали обдумывать дальнейший план действий. Цель у нас, естественно, была одна: выбраться. А дальше… Посмотрим. Пусть Коля с Айчилом сдают нас Лиму, мы-то про них тоже кое-что можем сообщить. И про Цзяна с Чангом. Только вот как бы с нами не случилось того, что испытали те люди на фотографиях… Ладно, будем жить маленькими этапами.
Внезапно до нас с Зойкой донеслись звуки довольно мелодичной тихой музыки.
– Что это? – прошептала я.
– Не слушай! – приказным тоном сказала Зойка, как, наверное, разговаривала с клиентками, которых вводила в гипнотический транс. – Отключись! О чем хочешь думай, только не слушай! Танька, умоляю! Иначе нам конец!
Последние слова Зойка сказала с надрывом, от ее обычного спокойствия не осталось и следа. Или на нее непонятная химия все-таки подействовала гораздо сильнее, чем на меня?
А Зойка тем временем начала жалеть себя. Или это она так отвлекается? А я прониклась ее проблемами, совершенно не замечая музыки. Стала жалеть Зойку, она распалялась еще больше, вспоминала все свои обломы с мужиками (оказалось, что у нее они только и были), тут я свои вспомнила, мы порыдали друг у друга на плечиках и продолжили воспоминания. Всю жизнь перебрали (кто бы нас только послушал), я еще насчет веса своего посокрушалась.
Потом Зойка перешла на мечтания… Представляла себя в постели с Айчилом, потом меня туда же пригласила, я отказалась, но живо представила себя с Николаем… Сознание на какое-то время вернулось, но тут же опять уступило место приятным ощущениям…
Потом я заснула.
Проснувшись (не знаю через сколько), глаз в первый момент не открыла. Уши уловили только Зойкино посапывание рядом. Музыки никакой не было.
Страшно хотелось в душ, хотя бы в Неву прыгнуть, в лужу любую лечь… Я никогда не чувствовала себя такой грязной… И вообще не имею дурной привычки спать в одежде.
Я отодвинулась от Зойки, стараясь ее не разбудить. Но она тут же проснулась.
– Ты в норме?
– Ну.
– Музычку послушать не желаешь? Не тянет?
– Да пошла ты… – огрызнулась я.
А Зойка хихикнула и стала петь себе дифирамбы.
– Я чего-то не понимаю, – призналась я, встревая в этот поток хвалебных излияний.
Зойка опять хихикнула и заявила, что только что проверила на практике теорию. «Какую еще теорию?» – не врубалась я. Зойка объяснила. В свое время в каком-то учебнике по психологии или психиатрии, которые активно изучала, она вычитала, что, если человек ощущает, что на него оказывается воздействие, он должен постараться полностью отключиться от действительности. В качестве одного из способов отключения предлагалось, например, представить себя в постели с кем-то из кинозвезд или просто с человеком, который нравится, и мысленно довести себя до высшей точки наслаждения. Правда, подобные подвиги доступны далеко не всем.
– И ты решила?..
– Я не видела другого варианта. Прости, Тань. Честно. Я сама в первый раз. Но ведь мы же отключились? И чего тут зазорного? Это же не лесбийские утехи? Да хотя бы и они – если это поможет не попасть в зависимость, как уже попало столько людей. Если можешь – предложи другой способ.
В эту минуту наши тюремщики снова завели музыку…
Я мгновенно отреагировала, решив не сдаваться, колоритно высказалась вслух относительно холодного пола и стен, настила, камеры – заводя себя. Ведь в религиозный экстаз люди себя как-то вгоняют? Зойка указала мне направление: надо отключиться. Обязательно испытывать наслаждение? А вот мы сейчас попробуем…
И я представила каждого из мужиков, с которыми познакомилась в последнее время, и что можно совершить с каждым за все мои обломы и страдания… И так живо это представила… У меня никогда так не работало воображение… Но музыка все равно играла где-то в глубине сознания… Я скакала по холодному полу, отрабатывая в воздухе удары. То и дело мелькала мысль: я ведь похудею!
Э, нет, так мне не надо. Я знаю, какой у меня аппетит после физических нагрузок. Надо успокоиться. А как я могу успокоиться? Только хорошо покушав.
И я представила стол…
Он ломился от яств… Я опустилась на настил и представляла… С этого блюда я себе горочку положу, а вот там что такое? Уточка? Ну вот мы ножку… Салатик… Крабы? Сейчас мы его, сердешного… А в тесте кто запечен? Я ясно видела все в красках. Соусы, которыми я поливаю мяско, чуть-чуть разваренной картошечки, в смысле, штучки три, лучше четыре. Вот еще пельмешек вдогонку… Как хорошо легли пельмешки… Я ела и ела, и мой вместительный живот принимал все, что стояло на скатерти-самобранке. Там постоянно появлялись новые блюда…
– Таня, хватит! – вдруг донеслось до моего сознания.
«Кто не дает мне есть? Кто меня останавливает?»
– Танька!
Я очнулась. Зойка тяжело дышала рядом. Музыку опять выключили.
– Зой, – позвала я. – Ты как?
– В норме, – ответила она. – А ты? Еле вернула тебя к действительности.
Соседка усмехнулась.
– Как ощущения?
– Жрать страшно хочется, – ответила я: мой живот играл свою собственную мелодию. – Я сейчас себе стол представляла…
– Ты что, ничего другого придумать не могла? – рявкнула Зойка. – Нашла что!
– Ну, с мужиком у меня хуже получается… А вот кушанья всякие… Слушай, а ты чего со мной сделала?
– Секрет фирмы, знаешь ли… Ладно, Танька, я устала. Дай отдышусь. Может, засну. Силы-то восстанавливать надо. Знаешь, тебя в это состояние вогнать… А ты в самом деле жратву видела?
– Ага, – сказала я – и описала Зойке все, что помнила.
– Знаешь, какую я тебе установку дала? – спросила Зойка и тут же ответила: – Чтоб ты представила свою самую сокровенную мечту как реальность – и тогда она у тебя воплотится в жизнь на самом деле.
– Я и представила, – ответила я и разразилась диким хохотом.
Зойка ко мне подключилась, и мы с ней только по полу не катались в истерике.
И тут снова отворилась дверь…
Мы опять заметили это не сразу. В чувство нас вернул резкий окрик, я даже не поняла, что именно крикнули. Затем меня ослепил луч яркого света, направленный прямо в глаза. На нас с Зойкой орала какая-то женщина (по-русски, но с акцентом, национальную принадлежность по которому мы определить не смогли), используя в наш адрес всевозможные колоритнейшие выражения нашего языка. Им бы с Зойкой посоревноваться.
