Эллери Куин - Тайна голландской туфли. Тайна испанского мыса
— А! — Эллери вновь откинулся на спинку стула. — Ну, продолжим, мисс Прайс, с места, где нас так бесцеремонно прервали. Что я там надиктовал?
— Меморандум для комиссара полиции города Нью-Йорка. От инспектора Ричарда Квина касательно дел об убийстве миссис Абигейл Дорн и доктора Фрэнсиса Дженни. Уважаемый господин комиссар, пользуясь предоставленными мне полномочиями, имею честь доложить… — чистым, ясным голосом скороговоркой прочитала девушка.
— …что оба дела на настоящий момент успешно раскрыты. Миссис Дорн и доктор Фрэнсис Дженни были убиты одним и тем же лицом. По причинам, которые я изложу позже, в своем регулярном подробном отчете…
Снова послышался стук в дверь. Эллери вскочил на ноги, лицо его вспыхнуло.
— Господи боже мой, кто там еще?! — воскликнул он. — Вели, позаботьтесь о том, чтобы дверь была закрыта. Мне не нужны бесконечные визиты посторонних!
Вели приоткрыл дверь, высунул наружу свою огромную ручищу, сделав красноречивый жест, убрал ее и захлопнул дверь.
— Это был доктор Голд, — сказал он. — И черт с ним.
— Истинно так. — Эллери направил указующий перст на медсестру Прайс. — Продолжим… По причинам, которые я изложу позже, в своем регулярном подробном отчете, я не вхожу сейчас в детали и методы расследования. С красной строки, мисс Прайс. Убийца миссис Дорн и доктора Дженни…
Эллери сделал паузу, во время которой в кабинете не слышалось ни звука.
— Один момент. Я забыл. Здесь нужна вставка, небольшая информация о случае Фуллер — Даннинга из профессиональной практики Дженни… Мисс Прайс, найдите и передайте мне, пожалуйста, указанную историю болезни, а потом мы продолжим.
— Пожалуйста, мистер Квин.
Медсестра поднялась со своего места и, положив блокнот и карандаш, подошла к столу доктора Дженни. Пространство за креслом, на котором сидел инспектор, было узко, и она пробормотала:
— Простите, я побеспокою…
Инспектор Квин что-то пробормотал в ответ и подвинулся ближе к столу, чтобы позволить ей пройти за своей спиной, между столом и стеной. Она проскользнула за спинкой кресла, достала из кармана накрахмаленного фартучка ключик и начала открывать нижний ящик бюро.
В кабинете повисла мертвая тишина. Инспектор не повернул головы, его пальцы нервно играли стеклянным прессом для бумаг. Вели, Сэмпсон, Минхен, Джуна — все, как зачарованные, напряженно следили за спокойно-уверенными движениями девушки.
Она выпрямилась, держа в руках папку с голубой наклейкой, и, вновь ловко проскользнув мимо инспектора, вручила ее Эллери. Спокойно вернувшись к своему столу, она застыла в ожидании с карандашом в руке.
Эллери, удобно развалившись на стуле, покуривал. Его пальцы механически перебирали листки истории болезни, однако глаза уперлись взглядом в глаза отца, сидевшего за столом покойного Дженни. Между ними, несомненно, происходил какой-то безмолвный разговор. Что-то сложно передаваемое появилось во взгляде инспектора: и изумление, и понимание, и целенаправленность одновременно. И почти мгновенно оно умерло, оставив угрюмое и собранное выражение в лице старика.
Эллери улыбнулся.
— Я так понимаю, — сказал он, — что инспектор Ричард Квин сделал важное открытие. Давайте его послушаем! Отец, не хотел бы ты завершить диктовку меморандума комиссару полиции?
— Хотел бы, — спокойным, ровным тоном произнес инспектор.
Он поднялся с кресла, протиснулся в узкое пространство и, медленно перейдя кабинет, положил кулаки на пишущую машинку мисс Прайс.
— Ну что же, мисс Прайс, — сказал он, сверля ее яростным, внушающим страх взглядом. — Убийца миссис Дорн и доктора Дженни — хватай ее, Томас! — это Люсиль Прайс!
Глава 30
Уже вечером газеты кричали со всех полос об аресте по подозрению в двойном убийстве медсестры и ассистентки доктора Дженни Люсиль Прайс.
И при этом никаких деталей не сообщалось.
Никаких деталей никто и не мог дать. Более новостей не было.
Каждый главный редактор Нью-Йорка задавал своим репортерам по криминалистике один и тот же вопрос: «Это доподлинный факт или еще одна утка, как и арест Свенсона?»
И в каждом случае ответом было: «Не знаю».
* * *Исключением был ответ Питера Харпера, который ворвался в кабинет своего главного и закрылся с ним там на полчаса, — и они говорили, говорили, говорили.
И когда он ушел, главный трясущимися руками сгреб толстую пачку листков на столе и начал читать. Глаза его вылезли из орбит. Он схватил телефонную трубку и принялся отдавать приказания своим подчиненным.
Что касается Харпера, то он прекрасно знал — он, и только он держал в своих руках секундомер, отсчитывающий минуты до момента X, когда запустится вся громадная машина прессы, заработают типографские станки, тиражируя рассказ о громком двойном преступлении и его раскрытии… до момента, когда Эллери Квин даст свое разрешение на публикацию всех деталей. Поэтому Харпер прыгнул в такси и помчался в направлении управления полиции.
Его краткое сотрудничество с Эллери Квином принесло поистине золотые плоды.
* * *Окружной прокурор Сэмпсон был в осаде. После спешного совещания с Тимоти Кронином, своим заместителем, он пешком направился к управлению полиции, с трудом проскользнув неузнанным мимо жаждущих крови репортеров.
* * *В мэрии было не протолкнуться. Мэр, запершись в своем кабинете с кучкой помощников, мерил шагами пространство, как разъяренный тигр, диктуя, отдавая команды, отвечая на телефонные звонки властей. С его красного разгоряченного лица стекали капли пота.
— Междугородний. От губернатора штата.
— Давайте! — Мэр рванул из рук секретаря трубку. — Добрый день! — Тут лицо его обрело спокойное, цивильное вашингтонское выражение, и он покачался на носках своих штиблет — движение, хорошо знакомое миллионам киноманов. — Ну что ж, следствие завершено. Да, знаю, знаю. Она раньше почти не фигурировала в деле. Редчайший случай в практике. Пять дней — каково, а? — всего пять дней на раскрытие двух самых сенсационных убийств в истории города! Детали я сообщу позже. Благодарю вас, господин губернатор!
Повисла уважительная тишина.
И вновь капли пота проступили на его лице, и вновь он, рыча, отдавал приказания и отвечал на звонки, потеряв деланое спокойное достоинство.
— Да черт вас побери! А где комиссар? Попробуйте соединиться снова! И что за всем этим стоит? Господи, да я, наверное, единственный человек в Нью-Йорке, который до сих пор не знает, что происходит!
* * *— Да, господин мэр. Простите, не мог до вас дозвониться раньше. Очень-очень занят. Ха-ха! Нет, сейчас не могу вам дать детали. Но все в порядке, будьте уверены. Волноваться не о чем. Нет, Прайс все еще не призналась. Она просто не говорит ни слова. Играет в молчанку. Но это обычное дело — упрямство стоящего на краю пропасти. Она пока не догадывается, что мы знаем все. Делает вид, что у нее алиби. Инспектор Квин пообещал, что она расколется до вечера. Да-да… Что? Ну конечно! Интереснейший случай. В нем несколько прелестных деталей. Да! Ха-ха! До встречи.
Комиссар полиции Нью-Йорка повесил трубку и сразу устало обмяк в своем кресле, выжатый до предела.
— Что за черт, — слабым голосом сказал он ассистенту, — Квин мог бы подкинуть мне хотя бы намек на то, что там происходит.
Две минуты спустя он был уже в коридоре, промокнув лоб и решившись сам отправиться в кабинет инспектора Квина.
* * *Кабинет инспектора Квина в тот день был самым, пожалуй, тихим местом в Нью-Йорке. Сам инспектор сидел в своем кресле, отдавая негромким голосом команды по внутренней связи и в моменты затишья диктуя стенографистке.
Эллери расположился здесь же, в кресле у окна, с аппетитом поедая яблоко. Он, казалось, пребывал в полной гармонии с миром.
Джуна сидел, сложив ноги, у ног Эллери на полу, уничтожая шоколадную плитку.
Через кабинет безостановочно тек поток детективов.
Заглянув в дверь, полицейский спросил:
— Вас хочет видеть Хильда Дорн, шеф. Пустить ее?
— Хильда Дорн? — Инспектор откинулся в кресле. — Давай, Билл. Это на несколько минут.
Детектив вернулся с Хильдой Дорн.
Девушка была одета в траур — привлекательна, хрупка, как прежде, с розовыми от волнения щеками. Трясущимися пальчиками она схватилась за рукав инспектора:
— Инспектор Квин!
Джуна вежливо поднялся с пола, вслед за ним и Эллери, не переставая жевать яблоко.
— Садитесь, мисс Дорн, — радушно пригласил инспектор. — Я рад, что вы неплохо выглядите. Наверное, оправились после волнений… Чем обязан?
— Я хотела… — Губы ее тряслись. — Я думала… — Она в смущении замолчала.
