Энн Перри - Воскрешение на Ресуррекшн-роу
— О нет, дружок. — Крупная блондинка покачала головой. — Вы же не ожидаете, что я стану кого-то называть, не так ли? То, что я делаю сама, — это одно дело, но сплетничать о других девушках — совсем другое.
— Я их в любом случае найду, — заверил ее Пинт.
Она усмехнулась.
— Тогда желаю вам удачи, мой сладкий.
Томасу не хотелось говорить об убийстве. Он не сказал о нем и хозяйке. За такое преступление вешали, и все это знали. Тень виселицы заставляла умолкнуть самых говорливых, так что чем меньше они знают, тем лучше.
— Я ищу одну девушку, — пояснил инспектор. — Мне просто нужно исключить всех остальных.
Она прищурила ясные голубые глаза, которые были подрисованы.
— Почему? Что она сделала? Кто-нибудь подал жалобу?
— Нет. — Он говорил чистую правду. — Вовсе нет. Насколько мне известно, все ваши клиенты полностью удовлетворены.
Девушка широко улыбнулась.
— Значит, вы можете рискнуть и потратить соверен, мой сладкий?
— Нет. — Питт добродушно улыбнулся в ответ. — Я хочу узнать, скольким из них все равно, если кто-то узнает, чем они занимаются.
Она оказалась сообразительной.
— Тут пахнет шантажом, не так ли?
— Верно. — Томаса поразила ее догадливость. Да, с ней надо держать ухо востро! — Шантаж. Не люблю шантажистов.
Девушка состроила гримасу.
— Дайте-ка нам снова взглянуть на них.
Питт с надеждой подал ей фотографию.
Она посмотрела на нее, потом потянулась за следующей.
— Ого! — воскликнула она. — А ее многовато, не так ли? Ну и задница, что твоя корма корабля!
— Кто это? — спросил Питт с невозмутимым видом.
— Не знаю. Давайте следующую. А, это Герти Тиллер. Она делала это для смеха. Никто не станет ее шантажировать. Герти их тут же пошлет, за ней не станет. — Она вернула фотографии, и Питт положил их в левый карман вместе с остальными, с которыми определился. — Это Элси Биддок. А она лучше выглядит голышом, чем в одежке! Это Ина Джессел. Правда, это не ее волосы. Наверное, парик. У нее ужасно глупый вид в этих перьях.
— Ее можно шантажировать? — осведомился Питт.
— Никогда! Гордится этими фотографиями. А вот эту я никогда не видела — думаю, дилетантка. Можете попытаться выяснить насчет нее. Дилетантки ужасно боятся. Эти бедолаги просто пытаются немного подработать на стороне, чтобы свести концы с концами, заплатить за квартиру и прокормиться.
Питт отправил фотографию в правый карман.
— А эту я тоже не знаю.
И ее — в правый карман.
— Она сумасшедшая, у нее точно не все дома. Ее невозможно шантажировать: она ничего не боится, потому что не в себе. И эта тоже не лучше.
— Спасибо. — Еще двумя меньше.
Девушка просмотрела остальные фотографии, одну за другой.
— Ну и придется же вам поработать, не так ли, дружок? Мне жаль. Некоторых я знаю в лицо, но не припомню, где их видела, и не знаю ни их имен, да и вообще ничего. Это все?
— Вы мне очень помогли. Большое вам спасибо.
— Пожалуйста. Вы не могли бы замолвить за меня словечко перед местными копами?
Питт улыбнулся.
— Меньше скажешь, умнее покажешься, — ответил он. — Полагаю, если вы не станете им надоедать, они будут счастливы притвориться, что не видят вас.
— Живи и жить давай другим, — согласилась она. — Пока, мой сладкий. Вы найдете дорогу отсюда?
— Постараюсь. — Томас отсалютовал ей и вышел на улицу.
Посетив три следующих заведения, он смог списать еще дюжину снимков. Список быстро сокращался. Пока что Питт не обнаружил никого, кто мог быть замешан в это дело.
К концу дня они с констеблями установили личность почти всех женщин на фотографиях, за исключением полдюжины.
Как и предполагал Питт, следующий день оказался труднее. Они опознали профессиональных проституток, а теперь нужно было искать женщин, которых гнала на улицу нужда, — словом, тех, кто стыдится своего занятия. Именно среди них Питт рассчитывал обнаружить трагедию, которая кончилась убийством, когда давление стало невыносимым.
Питт долго беседовал с констеблями, вкладывая в свои слова весь гнев и жалость, которые ощущал. Если они не чувствуют того же сами, то не смогут его понять. Сознавая это, он, тем не менее, все говорил и не мог остановиться.
К половине одиннадцатого Томас нашел двух женщин, которые весь день шили рубашки в потогонной мастерской. По ночам они выходили на улицу, чтобы заработать на квартплату. Хозяин мастерской посмотрел на Питта искоса, однако тот заявил со злостью, что ему нужно только найти свидетеля несчастного случая. И если хозяин не готов помочь полиции, то Питт лично позаботится о том, чтобы его мастерскую по крайней мере два раза в неделю переворачивали вверх дном в поисках краденых товаров.
Хозяин ехидным тоном поинтересовался, откуда же у инспектора фотография этой женщины, если она всего лишь свидетель несчастного случая.
Томас ничего не смог на это ответить и только уничтожил хозяина взглядом. Заявив, что это тайна расследования, он добавил, что если тот не хочет поближе познакомиться с полицией, пусть не лезет не в свое дело.
Это возымело желанное действие: хозяин нехотя подтвердил, что по крайней мере две из этих женщин работают на него, и позволил Питту поговорить с ними. Но только быстро, сказал он, потому что время — деньги. Может быть, полицейским платят за то, что они тут околачиваются и занимаются болтовней, но эти женщины получают только то, что заработали.
Остаток дня прошел в основном так же. Питт находил одну женщину за другой. Им не хватало денег, заработанных в потогонных заведениях, и ужасала возможность попасть вместе с детьми в работный дом. Почему бы не раздеться перед камерой и не попозировать часок-другой, если за это заплатят деньги, на которые можно прожить целый месяц? Правда, они стыдились, что занимаются этим.
Питт вернулся в полицейский участок в девять часов вечера, в насквозь промокших брюках и ботинках. Ему удалось обнаружить только две возможные кандидатуры. Одной из них была амбициозная и строптивая горничная, которая мечтала разбогатеть и стать хозяйкой шляпного магазина. Другой было под тридцать, и это была прожженная особа, красивая и циничная. Судя по всему, дела ее шли успешно, и она была очень дорогой проституткой. Она совершенно спокойно признала, что позировала для фотографий. «Разве это преступление?» — вызывающим тоном спросила она у Питта. Если некоторым джентльменам нравятся картинки, то это их личное дело. Они вполне могут это себе позволить, а если Питт будет ей надоедать, то его отучат лезть не в свое дело джентльмены, у которых водятся денежки в кармане. К тому же все они — большие шишки.
У нее апартаменты в фешенебельном доме, она вовремя платит за квартиру и никому не доставляет беспокойства. А если к ней захаживают джентльмены, что с того? Она не обязана отчитываться ни перед мужем, ни перед любовником, а тем более перед каким-нибудь там сводником. Уверенный тон, которым все это было сказано, вызвал у Питта серьезные сомнения на ее счет: вряд ли она может иметь отношение к его делу.
Томас вернулся в свой кабинет усталый и разочарованный. Единственной его надеждой была амбициозная маленькая горничная. По ее словам, единственный мужчина, которому не все равно, чем она занимается, — ее работодатель. Конечно, она очень боится потерять свое место и крышу над головой.
Питта поджидали констебли.
— Ну как? — Томас тяжело опустился на стул и снял ботинки. Носки были такие мокрые, что хоть отжимай. Наверное, он наступил в лужу, и не в одну.
— Ничего, — мрачно ответил один из них. — Не могу себе представить, чтобы эти бедолаги кого-нибудь убили, а тем более парня, который платил им приличные деньги. Он же был для них как Санта-Клаус.
Второй констебль слегка выпрямился на стуле.
— У меня в основном то же самое, но подвернулась парочка дорогих штучек. Живут по таким адресам, что я бы не возражал зайти туда в гости, а тем более жить там. Уж, наверное, у тех ребят, что к ним захаживают развлечься, денег куры не клюют.
Питт смотрел на него в упор, с мокрым носком в руке, начисто позабыв о паре сухих в ящике письменного стола.
— Что за адреса? — спросил он.
Констебль назвал их. Один совпадал с адресом женщин, с которыми побеседовал Питт, второй оказался в том же районе. Три проститутки, которые самостоятельно ведут дело, — это совпадение? Или же за этим кроется очень засекреченный дом терпимости?
До этой минуты Томас собирался отправиться прямо домой. Мысленно он был уже там — с сухими ногами и тарелкой горячего супа в руках. А напротив — Шарлотта, которая с улыбкой смотрит на него.
Констебли увидели, как изменилось выражение лица Питта, и покорились судьбе. Они всего лишь мелкие сошки, а он — инспектор. Бордели же работают в основном по ночам.
