Роберт Ладлэм - Дом Люцифера
Тут Марти вдруг заговорил, возбужденно, захлебываясь словами:
— Я ненавижу эти пилюли! Когда принимаю их, то становлюсь словно и не собой. И сейчас меня здесь нет, понял? И я не могу думать, потому что тут просто некому думать, меня здесь больше нет!
—Это трудно, я знаю, — сочувственно заметил Джон. — Но ведь нам совсем ни к чему, чтобы ты переступал черту. Если слишком долго не принимать лекарства, можно малость и свихнуться.
Марти сердито затряс головой.
— Они пытались научить меня, как стать «нормальным», как правильно вести себя с другими людьми. Словно кого-то можно научить этому, как учат играть на пианино! «Запомни: это норма. Гляди человеку прямо в глаза, но пялиться открыто неприлично! Мужчине можно подавать руку первым, а дама сама должна протянуть тебе руку».Просто дебилизм какой-то! Читал раз об одном парне, и он так высказался на эту тему: «Мы можем научиться притворяться, что такие же, как все, но разве в этом наша суть?» Вот и я не понимаю, в чем здесь суть, Джон. И не хочу, не желаю быть нормальным!
—Я тоже не хочу, чтобы ты стал «нормальным». Мне нравится твой полет, твое блестящее воображение. Без этого ты был бы уже совсем не тем Марти, которого я знаю. Но надо все же держать тебя в более или менее уравновешенном состоянии. Чтобы ты не улетел от нас окончательно в свои стратосферы, откуда уже нельзя будет вернуться. Вот приедем завтра к Питеру, и снова можешь повременить с приемом лекарств.
Марти тупо смотрел на него. Он тосковал по полету ничем не обузданной мысли, но вместе с тем не мог не признать, что Джон прав. Нет, пока что он еще держится в рамках, но скоро совсем не сможет контролировать себя. Ему не хотелось рисковать, переступать роковую черту. Марти вздохнул.
— Ты все же умница, Джон. Ладно, сдаюсь. И прости меня. Давай сюда эту чертову пилюлю!
Минут двадцать пять спустя друзья уже крепко спали.
* * *12.06 дня, суббота, 18 октября
Сан-Франциско, Международный аэропорт
Надаль аль-Хасан устало сошел с трапа «ДС-10». Прилетел он из Нью-Йорка. Его встречал толстяк в потрепанном и грязном пиджаке. Сам подошел, хотя они никогда прежде не встречались, но, кроме араба, не было среди пассажиров этого рейса человека, так точно попадающего под выданное ему описание.
— Вы аль-Хасан?
Аль-Хасан окинул оборванца взглядом, в котором читалось крайнее омерзение.
— А вы из детективного агентства?
— Точно.
— Ну и что хотели сообщить?
— Люди из ФБР навели нас на след одного аптекаря. Но он почти ничего не знает, кроме того, что к нему заходила эта парочка. Они потом сели в такси и укатили. Мы проверили все таксомоторные парки, подключили к этому делу местных полицейских и фэбээровцев. Прочесали отели, мотели, пансионаты, другие аптеки. Но пока что ничего. У копов и ребят из ФБР тот же результат.
— Я буду в отеле «Монако», рядом с Юнион Сквер. Позвоните туда и немедленно, если удастся обнаружить хоть какую зацепку.
— Вы хотите, чтобы мы проверяли всю ночь?
— Да, именно. До тех пор, пока не найдете этих двоих. Или полиция их не найдет.
Толстяк пожал плечами.
— Кто платит, тот и заказывает музыку.
Аль-Хасан взял такси и поехал к недавно реконструированному отелю в самом центре Сан-Франциско, где маленький, но элегантный вестибюль и ресторан были отделаны в континентальном стиле 1920-х. Едва оказавшись в номере, он позвонил в Нью-Йорк и доложил обо всем, что сообщил ему неопрятный толстяк-детектив.
— Задействовать в этом деле армию он не может, — добавил аль-Хасан. — Мы держим под присмотром всех друзей Смита и Зеллербаха, не спускаем глаз с каждого человека, который хоть как-то, пусть даже косвенно, был связан с жертвами вируса.
— Можете подключить еще одно детективное агентство, — сказал в ответ Виктор Тремонт. Он находился в Нью-Йорке, тоже в гостинице. — Хавьеру удалось выяснить, какого рода услуги оказывал Смиту этот Зеллербах. — И он перечислил открытия, сделанные Марти с помощью уникального компьютерного оборудования. — По всей видимости, Зеллербаху удалось обнаружить послание от Жискура. И еще — сообщения о вирусе в Ираке. Смит, очевидно, вычислил, что вирус у нас, и теперь он знает, что мы собираемся с ним делать. Он уже не потенциальная, а прямая угроза для нас!
— Это ненадолго, — уверил его аль-Хасан.
— Держите связь с Хавьером. Этот типчик, Зеллербах, пытался проследить телефонный звонок Рассел мне. Мы считаем, что он попробует снова. Сейчас Хавьер занимается компьютером Зеллербаха. И если тот попробует воспользоваться им еще раз, то, возможно, Хавьеру удастся продержать его на линии достаточно долго, чтобы проследить, откуда сделан звонок. Через нашу местную полицию в Лонг Лейк.
— Позвоню в Вашингтон и дам им номер моего сотового телефона.
— Билл Гриффин объявился?
Голос аль-Хасана звучал тихо, но несколько растерянно:
— Он ни с кем из наших не вступал в контакт. С тех пор, как мы приказали ему устранить Смита.
Голос Тремонта звучал злобно и хлестко, точно удар бича:
— Так вы до сих пор не знаете, где Гриффин? Нет, это просто невероятно! Как это можно, потерять одного из своих людей!
Тихий голос аль-Хасана был преисполнен почтения. Виктор Тремонт являлся одним из немногих язычников в этой безбожной стране, кого он действительно уважал, к тому же Тремонт был прав. Ему следовало бы получше присмотреться к этому бывшему агенту ФБР.
— Мы уже работаем над тем, чтобы найти Гриффина. И лично для меня это дело чести — отыскать его, и как можно быстрей.
Тремонт выдержал паузу, стараясь успокоиться. Затем заговорил снова:
— Хавьер сказал мне, что Мартин Зеллербах также пытался выяснить последний адрес Гриффина, по всей очевидности — для Смита. Ты был прав, между этими двумя существует какая-то связь. И теперь тому есть доказательства.
— Интересно другое. То, что сам Гриффин ни разу не пытался связаться с Джоном Смитом. А Смит не далее как вчера навещал бывшую жену Гриффина в Джорджтауне.
Тремонт призадумался.
— Возможно, Гриффин ведет двойную игру. И может оказаться одним из самых опасных наших врагов. Или же, напротив, наиболее действенным нашим оружием. Разыщи его, и срочно!
* * *7.00 утра
Сан-Франциско, район Мишн
Марти и Смит проснулись рано и выписались из мотеля ровно в семь утра. Около восьми они уже ехали по мосту через сверкающий под лучами солнца залив Сан-Франциско, направляясь на восток, к автомагистрали I-580. Проехав Лэтроп, свернули на 99-ю, потом — на 120-ю и двинулись уже к югу, мимо плодородных фермерских земель. В Мерседе сделали краткую остановку и позавтракали. Затем повернули на восток, снова выехали на 120-ю и двинулись к Йосемиту. День выдался прохладный, но солнечный, Марти вел себя спокойно, дорога поднималась все выше в горы, и скоро над ними засверкало ослепительно голубое небо.
Достигнув высоты в три тысячи футов, они переехали по мосту через бурную горную реку Мерсер и въехали в Йосемитский национальный парк. Марти любовался видами из окна. Вот они поднялись еще на две тысячи футов, все это время двигаясь параллельно ревущей реке, и оказались в знаменитой долине. Марти просто упивался красотами горного пейзажа.
— Зря я, наверное, никогда не выбирался из дома, — заметил он. — Господи, какая ж красотища!
— И совсем немного людей, способных своим присутствием испортить этот вид.
— Ты слишком хорошо знаешь меня, Джон.
Они проехали мимо ревущего водопада с романтичным названием «Фата невесты». Он был весь окутан прозрачной и сверкающей пеленой тумана и окружен отвесными скалами Эль Капитан. Вдали виднелись легендарные Халф Доум и Йосемитский водопад. Тут начиналась развилка, и они, свернув к северу, ехали какое-то время по долине, пока не достигли пересечения Биг Оук Флэт Драйв с Тиога-роуд, ведущей еще выше в горы. Движение на последней было закрыто с ноября по май, а иногда — и в июне тоже. Они продолжали двигаться на восток. В горах местами лежал снег, перед глазами разворачивались не менее величественные пейзажи. И вот, наконец, они стали спускаться с восточного отрога, и земля становилась все суше, а природа казалась уже не такой неукрощенной и дикой.
Марти начал напевать старые ковбойские песенки. Действие таблетки, принятой накануне, подходило к концу. За несколько миль до того места, где Тиога-роуд выходила на 395-ю автомагистраль и к небольшому городку под названием Ли Вайнинг, Смит свернул на узкую каменистую дорожку. По обе стороны от нее тянулись пологие зеленые холмы с металлическими изгородями под током, окружавшими частные владения. Там паслись под раскидистыми деревьями коровы и лошади, чьи темные силуэты отчетливо выделялись на фоне золотистых гор.
