Михаил Март - Окончательный монтаж
– Извините, что же это мы на пороге стоим, заходите, – сказала Юлия.
Кулешов вошел в квартиру, там уже были какие-то люди.
– Я прошу прощения, Юлия Михална, но мне надо попасть в хранилище, – перешел к делу полковник. – Из залов ничего не пропало, значит, воры проникли в хранилище. Там же лежат большие деньги. Скорее всего, лежали. Мы обнаружили ночью очень много денег, рассыпанных на улице. Взорвалась бандитская машина и…
– Да, я помню, как вам об этом сообщили. И помню, что вы мне сказали.
– Извините, погорячился.
– У меня нет допуска в хранилище. Там кодовые замки. Муж никогда меня не брал с собой. Ума не приложу, как можно туда проникнуть.
Из одной из комнат вышел солидный мужчина в черном костюме. Юлию словно осенило. Она поманила его рукой:
– Вот, познакомьтесь. Наш адвокат Роман Лукич Лурье. Думаю, что только с его помощью вы сможете открыть хранилище. Вы меня извините, но я с вами не поеду, мне теперь не до галереи.
Адвокат пожал плечами.
– У меня хранится конверт, переданный Баскаковым. Он запечатан, я не знаю содержание. Велено вскрыть после его смерти.
– Где этот конверт?
– В моей конторе, мы можем проехать туда.
– Очень важно.
Лурье поцеловал руку вдове, и они с полковником ушли.
В кабинете Баскакова сидел сын Юлии Алексей. На столе лежали черные папки и огромная книга в кожаном переплете с серебряными застежками.
– Какой же Дербень мерзавец, – входя, зло сказала Юлия. – Значит, он уже давно подобрал код к малому сейфу, знал, что в нем лежит. Чтобы сделать точные копии книги и папок, потребовалось немало времени. Нам подбросили туфту с чистыми страницами.
– Почему он сразу не забрал оригиналы? – спросил сын.
– Не мог. Илья часто лазил в сейф и тут же обнаружил бы пропажу. Нет, он все правильно сделал. Когда стало ясно, что Баскаков уже никогда не сможет спуститься в хранилище, тогда и заменил подлинники на этот хлам.
– Я его понимаю, мама. Дербень подстраховался. Он человек опытный и знает, кому можно доверять, а кому нет. Я же помню наш последний разговор, когда мы везли деньги на дачу. Уже тогда я понял, что ты не собираешься делиться с Севой по-честному. Теперь тебе придется отдать ему его половину. Он стоит дороже, на его месте я бы забрал у тебя все.
– Он так и сделает.
– Нет. Дербень не хапуга, он всегда соблюдает договоренности. Вот только обманывать его нельзя, если не хочешь навредить самому себе. Смирись, мама. От тебя многого не требуется, надо лишь выполнить условия договора.
Юлия села за стол, обхватив руками голову. Алеша криво ухмыльнулся и ушел.
3
Спал Сева не раздеваясь, лишь смокинг повесил на стул. Проснувшись, отправился в генеральский кабинет и включил компьютер. На этот раз он писал письмо не Мамедову, а Алине Малаховой. Она ждала этого письма, и он начал сочинять его на ходу.
«Кому-то везет в жизни, кому-то нет! Так устроен мир. Я вор, но об этом никто не знает. „Око света“ похитил я. Меня интересовали бриллианты, а не произведение искусства. Оправа, к сожалению, не сохранилась, а камни я отдал на хранение Баскакову. Он не в курсе того, что я ему передал, его ни в чем не вините! Теперь мне стало известно, что даже Баскакова ухитрились обворовать. Снимаю шляпу перед коллегами. Камни попали в руки „уголовки“. Мне их не отдадут, а вам повезло, можете получить свои камешки у Кулешова.
С почтением и уважением, Вор».
Дербень еще раз перечитал письмо и отправил его по электронной почте адресату.
Еще одно дело сделано. Пустячок, а приятно.
Не успел Сева выключить компьютер, как открылась входная дверь. На пороге появился Левша.
– Ну, как дела? – спросил Дербенев.
– Герман тебе не доложил? Я звонил ему из Курска.
– Мы еще не виделись.
– Я все сделал. Плохо только, что в соседнем купе ехал мент. Китель подполковника висел на вешалке. В то купе я тоже заглядывал, он мог меня запомнить. Ребята отравились коньячком, на подъезде к Курску я проверил. Убрать бутылку со стола не сообразил сразу, а потом было поздно.
– Подполковник видел, что ты нес в корзине?
– Он купил водку, коньяк лежал у меня в кармане. Я его достал, перед тем как постучаться к ребятам.
– Тогда не о чем беспокоиться.
– На бутылке мои отпечатки.
– И что? Почему они будут искать тебя в Москве? Ты переквалифицировался в транспортного вора, шаришь по поездам. У ребят не было при себе ни гроша, а с пустыми карманами в Сочи не едут. Значит, их обокрали. С этой версией в Москве делать нечего. И потом, тебе недолго осталось здесь тусоваться.
Дербенев положил на стол целлофановый пакет.
– Посмотри, что здесь.
Левша высыпал содержимое на стол. Ключ с брелоком в виде золотой медальки с номером 431, ключ от машины, загранпаспорт, билеты на самолет.
– Пойдешь в банк завтра, в понедельник, – продолжил Сева. – К одиннадцати утра приедешь на место. Под окнами стоит машина, старенькая «Мазда», но с форсированным движком. Зайдешь в банк, спустишься в отсек частных сейфов, покажешь ключ, тебя пропустят. В графе электронной подписи поставь число сто восемьдесят. Дальше на полу высветится дорожка, она тебя выведет к сейфу с номером 431. Он тебя не интересует. Ключ универсальный. Ты им откроешь ящик напротив, с номером 472. Код – десять нулей. Там лежит футляр от скрипки, в нем акции. Обычные бумаги. Деньги через таможню ты не провезешь. Выйдешь из банка, сядешь в машину и поедешь в Шереметьево. Рейс 1214 до Кипра. В аэропорту тебя встретят и обменяют акции на деньги. Сто тысяч долларов. Это все, приятель, что мы можем для тебя сделать.
– Но акции стоят дороже!
– Естественно. Тебе полагается процент за доставку. Ты можешь отказаться, Левша. Возвращайся в свою Украину и грабь мелкие лавочки, если успеешь сойти с поезда.
– Меня все устраивает.
– Тогда вперед и с песнями. Про историю с поездом забудь. Пока там будут чухаться, ты уже будешь купаться в Средиземном море.
Сева надел смокинг, похлопал Левшу по плечу и ушел.
Левша сказал Дербеню неправду. Задание он не выполнил. Встреча с подполковником милиции в поезде так его напугала, что он не стал отдавать девчонке с парнем отравленный коньяк. Продал им пепси-колу и курицу-гриль. К тому же они уже пили коньяк, но свой. Вряд ли взяли бы еще одну бутылку, а вливать им отраву силой значило погореть на месте. В конце концов, Дербень не скоро узнает о результатах его поездки в Курск.
4
Новый помощник Германа оказался не менее сообразительным, чем Семен Желтков, отбывший с Диной в Сочи. Двадцатипятилетний Юра Севрюгин работал в ресторане «Маяк» больше года и тоже очень уважал Германа. Тот никогда не отказывал ему в деньгах, помог с квартирой и пропиской в Москве, устроив фиктивный брак со вдовушкой. За услуги приходилось расплачиваться. Ничего сверхъестественного Герман от него не требовал. Он нарисовал ему схему, показал множество фотографий, рассказал, кто есть кто и где он мог видеться с этими людьми. Когда в ресторане появились полковник Федоров и капитан Степанов, он знал, как отвечать на их вопросы. Герман, как всегда, оставался в стороне, наблюдая из-за занавески служебного помещения.
Милиционеры хотели видеть Желткова. Метрдотель пожал плечами:
– Ничем не могу помочь, он ушел в отпуск.
Капитан показал фотографию двух девушек:
– Может быть, их еще кто-нибудь видел?
– Посидите за столиком, я сейчас поспрашиваю официантов.
– А где живет Желтков?
– Кажется, в общежитии. У ребят спросите, сейчас кого-нибудь пришлю.
Сыщики присели за ближайший столик. Степанов осмотрел пока еще пустовавший зал.
Минут через десять к ним подошел рыжий парень лет двадцати пяти. Он вернул снимок и сказал:
– Это я их фотографировал. Они сидели за моим столиком. Та, что красивая, дала аппарат, обычную мыльницу, и попросила их щелкнуть. Ее зовут Дина.
– Когда это было? – спросил Федоров.
– В мае. Веселые девчонки.
– Вы их часто видели?
– Нет. Только один раз, но такую кралю забыть нельзя.
– Вы с Желтковым работаете в одну смену?
– Нет, в разные.
– Значит, в субботу пятнадцатого июня вы не работали, – продолжал допытываться полковник.
– Нет, я-то как раз работал, это Семка не работал.
Федоров нахмурил брови.
– Семка – это Желтков?
– Ну да.
– Он обслуживал девушку в субботу, она здесь встречалась с мужчиной в половине девятого, так он мне сказал.
– Вы что-то путаете. В субботу никого из этих девушек здесь не было. Ресторан пустовал. Футбол же был, наши играли. Мне не повезло, у меня смена, а Семка небось у ящика сидел. Он в субботу не работал.
– Вы знаете, где он живет?
– Прописан в общаге. Он же из Хохляндии, не москвич, а живет у вдовушки. Семен спец по бабам, кочует от одной к другой. В общаге не появляется, и вещей его там нет. Сейчас какая-нибудь одинокая старушка повезла его в Египет или Турцию косточки греть на солнышке. Раньше чем через месяц не объявится.
