Ольга Володарская - Убийство в стиле ретро
– Понятно, – смущенно пробормотала Аня.
Они немного помолчали. Аня во время паузы смотрела себе под ноги, а Сергей на нее: он пытался разглядеть в ее миловидном личике тень сходства с Линой, но как ни старался, не находил… Девушка была совершенно не похожа на его сестру и, как выяснилось только что, на свою бабку…
– Кто же тогда моя мать? – подняв на Сергея печальные глаза, спросила Аня.
– Наверное, та, кто тебя воспитала. А отец скорее всего Эдик…
– Шура Железнова не была моей матерью! Я в этом уверена! – тряхнула своей аккуратно подстриженной головкой Аня. – И Эдуард Петрович мне не отец…
– Больше некому.
– Он сидел, когда меня зачали…
– Ну и что? В тюрьме разрешаются свидания с женами, а он мог быть в тот момент женат на какой-нибудь шальной бабенке… Либо от него забеременела обычная шлюха, которых приводят на зону для таких авторитетных бандитов, как Вульф…
– Но Эдуард Петрович заверил меня…
– Он мог и не знать. Лина у него законных детей отобрала, зачем бы ей рассказывать о незаконной дочке? Пристроила ее, и ладно.
– Но он сидел в Уфе! Как эта ваша шлюха могла притащить меня в Москву? Откуда она узнала адрес Элеоноры Георгиевны?
– У начальника тюрьмы, у самого Вульфа, у друга Вульфа, да мало ли… – Он махнул рукой, как бы отгоняя от себя свои же собственные мысли. – Зачем гадать? Да и не в этом сейчас вопрос…
– А в чем? – искренне удивилась девушка, похоже, эта тема волновала ее больше всех остальных.
– В том, что кто-то хочет тебя убить. И этот кто-то, конечно, не Петр Моисеев… – Отрадов легонько щелкнул девушку по носу. – Ты бы подумала, зачем ему это? Солидный столичный адвокат, богач, умница, состоявшийся человек пытается извести малознакомую девчонку посредством отравленных конфеток. Не находишь это глупостью? Какая ему от твоей смерти выгода?
– Да, я, наверное, зря так на него подумала, – пролепетала она.
– Не забудь за это извиниться, – наставительно проговорил Сергей. – Он приедет ближе к вечеру вместе со следователем Головиным.
– Может, пусть прямо сейчас приезжают? Я хорошо себя чувствую…
– Полежи еще, отдохни. Пока отдыхаешь, припоминай все детали вчерашнего дня. Подумай над тем, кто может хотеть твоей смерти… – Он встал с кровати, расправил помятую простыню. – Захочешь есть – спустись в кухню, поройся в холодильнике. Прислуги в доме нет, так что у нас самообслуживание… Если что-то понадобится, а найти не сможешь, звони, я вот на журнале номер записал.
– Вы куда-то уезжаете? – робко спросила она.
– Да, надо съездить в одно место по делам… – ответил Сергей, направляясь к двери.
– В какое место? – крикнула вслед Аня.
– В волчье логово, – бросил он, выходя за порог.
– В чье? – донеслось до него из-за прикрытой двери.
Он не ответил, все его мысли сосредоточились на предстоящей встрече с Вульфом.
ПетрПетр сидел в салоне задрипанной «копейки» майора Головина, пил кофе из пластикового стаканчика и с удовольствием слушал музыку – она в отличие от отдававшего кислятиной пойла была прекрасна: Чайковский, «Вальс цветов». «Щелкунчик» был любимым музыкальным произведением Петра Моисеева, и, помнится, за это он не раз удостаивался презрительного «фи». Например, его последняя пассия, коллега-адвокатша Мариночка, заявила, что в наше время тащиться от Петра Ильича могут только зачуханные домохозяйки и активные педики, причем последние кайфуют от него только потому, что их бог-отец Боря Моисеев использует в своих песнях отрывки из его произведений. Против домохозяек, активных педиков и своего однофамильца Бори Моисеева Петр ничего не имел, поэтому влился в их ряды со спокойной душой, однако с Мариночкой в скором времени отношения порвал – он не терпел, когда кто-то пытался навязать ему свои вкусы.
Пока Петр размышлял об этом под волшебные звуки вальса, автомобильная дверка распахнулась, и в салон, бурча что-то себе под нос, влез майор Станислав Павлович Головин. Угнездившись на водительском сиденье, он положил локти на руль, подбородок на сжатые кулаки и задумался.
– Что показало вскрытие? – спросил Петр, внимательно вглядываясь в недовольное лицо майора.
– Цианид, как я и предполагал…
– А в конфетах?
– Он же. Отравитель взял обычные конфеты типа «ассорти» с коньячной начинкой, высосал из них шприцем жидкость и тем же шприцем закачал яд. Завернул их в фирменные фантики, положил на верхний ярус коробки. Короче, не перемудрил… Все просто, без затей… – Майор пощипал свои бармалейские усы. – Если б бабка смотрела повнимательнее, то увидела бы, что конфетки с верхнего яруса подозрительные. Они явно из другой коробки, обернуты не профессионально, а на донышке каждой маленькое отверстие от иглы…
– Убийца был уверен, что получатель не станет рассматривать конфеты досконально…
– Это понятно, – задумчиво протянул Стас, потом спросил: – Как там ваша клиентка? Можно с ней побеседовать?
– К сожалению, она пока не в состоянии отвечать на вопросы. Вчера ей вкололи успокоительное, и сейчас она еще спит, по крайней мере полчаса назад еще спала… Давайте к вечеру.
– Ну что ж, ладно… Тем более картина более-менее ясна. Осталось уточнить кое-какие детали…
– Ясна?
– Да. Соседка покойной, гражданка Самарцева А. К., рассказала следствию кое-что полезное…
– Можно узнать, что именно? Или это тайна следствия?
– Да какая тайна, – фыркнул майор. – Все то же самое вам ваша клиентка расскажет. Короче так. Пришла Самарцева к покойной Богомоловой в гости (живет она через подъезд) и увидела на кухонном столе диковинную коробку. Стала спрашивать, старуха ей и рассказала, что конфеты прислал Нюрке Железновой какой-то хахаль (это она, конечно, сама придумала), а принес их посыльный… Ну, вы знаете, наверное, фирмочки такие есть по доставке всякой ерунды на дом.
– Фирму нашли?
– А как же! Частное предприятие «Пегас», владелец Пегов К.К.
– Кто принес конфеты, помнят?
– Очень хорошо помнят. Это был некто в длинном плаще, в шляпе, очках, шарфе до носа и кожаных перчатках. Человек-невидимка, короче. К тому же без голоса…
– То есть?
– То есть сказал буквально пару слов сиплым шепотом: «Здрасьте» и «Простудился», остальные написал на бумаге. Так как был в перчатках, отпечатков, сами понимаете, не оставил…
– Движения, походка, осанка?
– Ничего, – сокрушенно покачал головой майор. – Опрос уличных торговцев тоже результата не дал, но ребята работают…
– Кроме конфет было что-то еще?
– Открытка. Приемщица не разглядела, какая, а по словам Богомоловой порнографическая. С зоофилами, что ли… Не очень я понял, это надо уточнить у Ани.
– Почему Богомолова вскрыла чужую коробку и как она оказалась у нее?
– Аня оставила. Курьер повстречал ее в подъезде, там же передал посылку. Чтоб не тащить на четвертый этаж, Аня оставила ее у соседки, пообещав, что, когда вернется, конфеты попробуют вместе…
– А старуха не дождалась…
– Совершенно верно. Если верить Самарцевой, старуха умирала от нетерпения, ей очень хотелось полакомиться заморским шоколадом. А Аня все не шла. Тогда она решила подняться – вдруг девушка прошмыгнула мимо ее квартиры, позабыв и о конфетах, и о ней самой. Когда Самарцева отправилась восвояси – было это в пятнадцать тридцать, Богомолова вышла за ней в подъезд в обнимку с шоколадом и зашагала по лестнице вверх… – Головин кисло улыбнулся. – Ани дома не было, но бабка больше не могла терпеть – распаковала коробку, вынула самую верхнюю конфету, развернула, сунула целиком в рот…
– И умерла.
– Умерла, – повторил он. – Прямо на площадке. И два часа лежала, пока ее Аня не обнаружила… Во сколько, говорите, это произошло?
– Около семи. Я вошел в подъезд в пять минут восьмого, она уже бежала по лестнице…
Головин, не отрывая подбородка от кулаков, повернул голову в сторону Петра, остро посмотрел на него своими колючими зелеными глазами, сжал губы, из-за чего усы сразу встали дыбом, вытянул их трубочкой (усы тут же мирно полегли), скривил нижнюю, закусил верхнюю – все эти гримасы красноречиво говорили о напряженной работе мысли.
– Вы хотите меня о чем-то спросить? – поинтересовался Петр, завороженно наблюдая за движениями губ майора.
– Хочу, – ответил тот, закончив свою пантомиму кривой улыбкой. – Почему Аня от вас шарахнулась, как от чумы?
– Я сам не понял, – немного смущенно признался он. – Она была не в себе, обзывала меня убийцей, дралась… Ей либо что-то померещилось с перепугу, либо она просто меня не узнала и расценила мои действия – я пытался ее задержать – как угрозу своей личной безопасности…
– От вас убежала, а к Отрадову, почти незнакомому мужику, в машину села?
– Она не села… Сергей ее буквально втащил – она бежала, не разбирая дороги, могла под машину попасть, пришлось применить силу.
