Вэл Макдермид - Убийственный ритм
Я вынула старую дискету с записями по «Куллену» и вставила другую, украденную из «Чайки». Ага, вот оно, в середине файла. Добровольно совершенный аборт. Только представить себе, что за кошмар ей пришлось пережить! Одинокая, беременная, да еще и на игле. Просто чудо, что ей удалось тогда выжить. И тем страшнее преступление того, кто ее убил.
Я откинулась на спинку стула и призадумалась. Раз я смогла узнать об аборте, значит, мог и Нил. Опытные журналисты используют те же источники информации, что и сыщики. Вопрос только в том, располагал ли Нил столько же хорошими и надежными источниками, как я. Ну и еще в том, рассказал ли он о своем открытии Джетту. Если да, – вот и готовый скандал для книги! И еще один вопрос, но совсем из другой оперы: стали бы Джетт и Кевин продолжать сотрудничество с Нилом, если бы он признался, что собирается предать огласке историю с абортом? В общем, ясно, что пора заявиться к Нилу Уэбстеру с кучей новых вопросов.
В Колкатт-Мэнор я прибыла к завтраку, – я хочу сказать в то время, когда все нормальные люди обедают. Атмосфера на кухне была не особенно дружественной. Джетт на секунду оторвался от процесса намазывания масла на тост и сказал «Привет», ну а остальные вообще не обратили внимания на мое появление. Напротив Джетта сидели Кевин и Мики и пили кофе, рядом помещалась Тамар, которая уплетала хлопья с молоком и в промежутках между глотками пыталась внушить Джетту, что Кевин прав, Мики прав, и обязательно надо к ним прислушаться, обязательно надо.
– В чем они правы? – спросил Джетт, явно для того, чтобы посвятить меня в суть происходящего.
Мики изогнул бровь, изображая нахмуренный взор. Кевин снисходительно улыбнулся и ответил:
– Мы только что говорили Джетту, что для него лучше всего вернуться к музыке и снова начать писать. Музыка отвлечет его и поможет пережить утрату.
– А в каком состоянии работа над альбомом? – спросила я.
– Я никогда его не закончу, – удрученно ответил Джетт. – Я даже и думать пока об этом не могу.
Кевину с трудом удалось скрыть раздражение под гримасой сочувствия.
– Слушай, я понимаю, что сейчас ты именно так и чувствуешь. Но подумай, что если ты посвятишь альбом памяти Мойры, то в твоих песнях ее душа будет жить вечно.
Надо отдать должное Кевину, он знал, как надо давить на Джетта. Того, впрочем, убедить пока не удалось.
– Кто его знает, по-моему, как-то это без вкусно, да ее же еще и не похоронили…
– Да, но ведь хоронить будут только ее тело, Джетт. Ты же понимаешь. А душа ее теперь освобождена и не знает ни боли, ни страха, ни ненависти. Мойра вернулась, потому что хотела сочинять музыку вместе с тобой, и теперь ты обязан завершить эту работу в память о ней.
Я возвела глаза к небу. Господи, хоть бы этот разговор кончился поскорее!
В кухню вошла Глория и, потянувшись, к чайнику, объявила:
– Полицейские освободили репетиционную. Теперь ею можно пользоваться.
Джетт вздрогнул:
– Я туда не пойду. Кевин, я хочу, чтобы все мои инструменты перенесли в гостиную!
– А как же пианино? А синтезаторы?
– Их тоже. Если уж работать, то не там, где над всем тяготеет дух ее смерти!
Кевин кивнул головой:
– Здесь недалеко стоят вагончики дорожных рабочих, позову их, чтобы все перенесли.
Он поднялся и вышел вместе с Мики. Глория заварила себе травяной чай и сурово взглянула на Тамар, которая как раз взяла тост у Джетта. Ох, не желала бы я завтракать в такой атмосфере – весь день потом пришлось бы сосать мятные конфеты от тошноты.
Ну ладно, пора и за работу.
– Пока вы все в сборе, я бы хотела задать один вопрос. Когда вы узнали, как именно убили Мойру?
Глория неуверенно взглянула на Джетта. Тамар намазала тост земляничным джемом и сказала:
– Я впервые услышала утром, когда встала. Вообще знал один Джетт, но Джетт был не в настроении разговаривать, и потом, на нас все время глядели полицейские, так что было не до разговоров об орудии убийства…
– Глория?
– А я узнала еще перед тем, как легла, – злорадно ответила Глория. – Я зашла в кабинет, когда нам разрешили разойтись по нашим комнатам, и случайно услышала, как один полицейский говорил другому: первый раз в жизни вижу, чтобы кого-нибудь убивали саксофоном.
Я никак не могла бы опровергнуть ее утверждение, а она – доказать.
– Вы обсуждали это с кем-нибудь?
– Естественно, нет! – с вызовом ответила Глория.
– А в кабинете с вами кто-нибудь был?
– Нет. Я просто хотела проверить, все ли двери заперты, прежде чем лечь спать.
– Джетт, а ты обсуждал с кем-нибудь, кроме меня, как убили Мойру?
Джетт покачал головой:
– Кейт, меня тогда так затрахали, что не до разговоров было. Да и не хотел я это обсуждать. И вообще, раз ты сказала, что нужно молчать, значит, на то были свои причины.
Я поблагодарила всех троих и отправилась на поиски Нила. Он был у себя в кабинете, что-то печатал на компьютере и бил по клавиатуре так, будто это была старая пишущая машинка.
– Что, не знаком с передовыми современными технологиями? – ехидно спросила я.
После небольшой паузы Нил отозвался:
– Все, что нужно для работы, знаю. – Он ухмыльнулся.
– Ага, а если ничего не помогает, то читаешь инструкцию.
– Точно. Угадала. – Улыбка сделалась шире.
– Позор. Всю жизнь презирала людей, которые не используют возможностей своих компьютеров.
– Ты это о чем? – спросил Нил. Разговор его заинтересовал, и он оторвался от компьютера и смотрел только на меня.
– Ну, например, у тебя должна быть возможность посылать файлы через сеть, так?
– А, это через модем и «Гермес-Линк»? Вот, один вопрос уже снят: теперь я знаю название почтовой службы, которой он пользуется.
– Ну да. Но ты пользовался когда-нибудь электронными досками объявлений, скачивал когда-нибудь бесплатные программы?
Нил воззрился на меня с таким изумлением, словно я на его глазах превратилась в китайского мандарина.
– Кейт, я из твоего вопроса вообще ни слова не понимаю.
Я постаралась за пару минут объяснить ему, что пользователи компьютерных сетей могут общаться друг с другом через электронные доски объявлений, перекачивать себе на компьютер бесплатные программы и вдобавок еще играть друг с другом в разные игры. Как я и ожидала, Нила все это удивило до крайности.
– И еще ты наверняка не стараешься облегчить себе жизнь и не ставишь даты на своих файлах, – закончила я.
– Что? – тупо переспросил Нил.
– Ты мог бы ставить дату и время на всех отсылаемых файлах, и тогда остается информация о том, когда файл создан, когда и куда послан. Очень полезно, например, если в редакции тебе отказываются платить деньги и говорят, что ничего от тебя не получали.
– А, ну да. – Понимания в его голосе не прибавилось.
– Хочешь, покажу? – Я села рядом с ним за стол. – Позвони в «Гермес-Линк», установи соединение.
Нил позвонил. Пока что все шло по плану. У него была программа автоматического входа в систему, которая не запрашивала ни имени, ни пароля, а только номер почтового ящика. Мне этого вполне хватало. Я запомнила номер из восьми цифр, проделала от его имени простую процедуру установки автоматического датирования сообщений и разорвала соединение.
– Если захочешь, я зайду как-нибудь, когда у вас будет поспокойнее, и подробно объясню, как это делать, – предложила я.
– С удовольствием, – улыбнулся Нил. – Хочешь, я тебя за это тоже чему-нибудь научу?
Пора задать ключевой вопрос. Как бы получше его задать… А, ладно!
– Нил, а когда тебе стало известно, как именно убили Мойру?
Нил резко повернулся.
– А почему ты спрашиваешь?
– Просто опрашиваю всех. Для порядка. Собственно, забыла это сделать раньше, маловато у меня опыта в таких делах.
– Видишь ли, я ужасно хотел поскорее узнать, что же там произошло, но нам же велели ни с кем не говорить на эту тему, пока не началось то идиотское собрание в голубой гостиной. Да, а единственный, кто знал точно, был Джетт. Когда нас наконец отпустили, я поймал Кевина и предложил: если он хочет избежать слухов и скандалов, то пусть поручит мне все контакты с прессой. Ну да, я на этом заработал, а что, нельзя? Так вот Кевин мне тогда и сказал, что Мойру убили в репетиционной и что ей проломили голову тенор-саксофоном.
Сам того не зная, Нил положил последний кирпич в мое здание. Дело можно было закрывать.
Испытываешь совершенно особенное чувство когда завершаешь расследование, – смесь облегчения, гордости и какой-то странной пустоты. И вот сейчас я почувствовала это все и даже больше. Но необходимо сдержаться и не показать Нилу, что для меня значат его слова. Пока что мне не хотелось, чтобы кто-то знал о собранных мною против Кевина уликах. Сейчас надо задать Нилу еще какой-нибудь вопрос, чтобы тот, первый, не остался у него в памяти как ключевой и главный.
– Ты рассказал Джетту об аборте?
