Наталия Левитина - Экстремальная Маргарита
— Слушай, — внезапно вспомнила она, — а любовницу-то вы нашли?
— Нет, — уныло откликнулся тот, приделывая обратно челюсть. — Кончай драться, а? У меня тоже нервы не железные. Терпение на исходе.
— И кто убил Никиту Андреевича, все еще не выяснили?
— Нет.
— Так…
— Что?
— Я подумала… Значит, у меня был мотив?
— А ты знала о завещании?
— Нет, — активно завертела из стороны в сторону головой Маргарита, настойчиво пытаясь заработать смещение шейных позвонков. — Нет! Ты веришь?
— Верю, — кивнул Валдаев. — Давай сегодня проведем ночь вместе.
Маргарита отстранилась.
— Нет, — отказалась она.
— Ты даже не представляешь, как сильно ты мне нравишься! — жарко признался Валдаев. Он посмотрел в потолок, что-то прошипел, подбирая выразительную метафору, но так ничего и не придумал. Чтобы выразить, с какой пламенной страстностью его тело мечтает соединиться с Маргаритиным, капитану не хватало слов.
— Это не повод.
— Но почему?! — воскликнул сыщик, ничего не понимая. Ему казалось таким естественным и правильным заняться сексом с Маргаритой: два сильных, загорелых, антично-прекрасных, тренированных тела на фоне бирюзовых простыней… Кроме того, он слушал голос организма, измученного одиночеством (последний раз он спал с женщиной, наверное, лет двести назад, еще до того, как познакомился с пылкой телохранительницей), и искренне полагал, что Маргарита тоже испытывает муки сексуального голода.
— Не хочу!
— Я тебе противен! — понял Саша. — Пойду утоплюсь в раковине.
— Нет, не противен.
— Что же тебя останавливает? Я согласен даже расписаться. Бери паспорт, пойдем в ЗАГС.
— Какая ерунда! — отмахнулась Маргарита. — Просто я не хочу.
— Ясно, — понял сыщик и встал с дивана. — Тогда до свидания…
«Просто я не хочу» было гораздо хуже неприязни или даже ненависти. Ненависть в любой момент могла перейти в чувство с противоположным знаком, а от Маргаритиных слов веяло холодным равнодушием, бороться с которым было несоизмеримо труднее.
— До свидания!
Маргарита не стала ложиться противотанковым рвом на пути уходящего Александра. Она проводила его до двери, не пытаясь удержать обиженного, несчастного сыщика.
— Пока! Еще увидимся! — только и сказала она и спокойно повернула ключ в замке.
Валдаев посмотрел на дверь взглядом побитой собаки. Ему хотелось выть. А еще лучше — проломить дверь могучим плечиком, вломиться обратно и изнасиловать вредную девчонку. Вот тогда она поймет, от чего — глупая! — отказывалась.
* * *
Избавившись от назойливого посетителя, Маргарита быстро стащила футболку и шорты — ей было жарко. Валдаев не знал, что его так поспешно вытолкали за дверь по двум причинам.
Во-первых, сексуальный опыт Маргариты был настолько же ничтожен, насколько трагичен. Умея сохранять спокойствие в любой ситуации, она, однако, передергивалась от омерзения, представляя себя в объятиях голого мужчины. Скорее Рита согласилась бы оказаться опутанной толстыми кольцами питона. Психотерапевт усмотрел бы в ее пристрастии к рискованным авантюрам сублимированную энергию загнанных в подполье сексуальных желаний. Сохранив в памяти ужас происшествия, напрочь отбившего у нее вкус к общению с противоположным полом, Маргарита и не пыталась изменить точку зрения. Она считала секс чем-то отвратительным и не давала мужчинам возможности разубедить ее в этом. К счастью, близость нежной красавицы Настасьи не склонила ее к мысли о преимуществах однополой любви, и, значит, у капитана оставался все-таки шанс сломить пуленепробиваемый щит, установленный Маргаритой на пути к своему телу и душе.
Во-вторых, девушка получила сообщение, что сегодня в четыре дня ей будет звонить отец. Она не хотела вести разговор при свидетелях.
Минутная стрелка подползла к цифре «12», Маргарита напряженно замерла на диване. После десяти минут тяжелого, тахикардичного ожидания на глазах у девушки появились слезы.
«Что-то случилось!» — поняла она. Отец был не из тех, кто нарушает данное слово. Живое воображение мигом нарисовало поле брани, усеянное искореженным железом и остатками окровавленной человеческой плоти. Неповоротливо возились фигуры в грязном камуфляже, собирая раненых. Именно так представлялся Маргарите пейзаж, окружавший сейчас Льва Дорогина.
Но звонок все же раздался. В пять вечера.
— Маргаритка, привет! — прозвучал родной голос.
Маргарита едва не заплакала от счастья.
— Когда вернешься? — всхлипнула она в трубку. — Сколько можно тебя ждать!
— Все только начинается, — «обрадовал» папуля. — Скоро не жди. Я ведь и месяца не повоевал
— Как ты там?
— Я-то нормально, — сказала Маргарита. Она едва не брякнула про пятьдесят тысяч долларов, но остановилась. Мелкие материальные радости казались ничтожными на фоне батального полотна, на переднем плане которого сейчас возвышалась фигура полковника Дорогина. — Познакомилась с одним парнем. Он работает в уголовном розыске. Хочет со мной дружить.
— Отлично, старушка. В твоем возрасте самое время начинать дружить с мальчиками. А то засиделась в девках.
— Ты сам просил не выходить замуж без тебя.
— А у вас уже разговор идет о свадьбе?
— Нет еще, — смутилась Маргарита.
«Значит, отец решил снова сражаться до победного конца, — думала она, положив трубку телефона. — Мало я настрадалась за те два года. Опять по новой. Проклятье! И ведь эта война никогда не кончится!»
Маргарита знала, каким образом она могла бы очутиться рядом с единственным драгоценным мужчиной: повесить на шею автомат, гранату в зубы — и в бой под командованием полковника Дорогина. Только отец никогда бы этого не допустил. Ей оставался горестный удел женщин, проводивших любимых на войну, — ждать, надеяться и молиться Богу.
* * *
К вечеру погода изменилась. Небо потемнело, но не от сумерек, а от налетевшей тучи, поднялся ветер, и крупные капли дождя забарабанили по крышам и окнам.
— О! — воскликнула Яна, выбираясь из такси и подставляя дождю лицо и руки. — Какой теплый! Будто бы лето еще и не кончилось!
Она была в тонком коротком платье, которое, вмиг намокнув, стало совершенно прозрачным. Кобрин, сопровождавший девушку в аэропорт, напротив, был в костюме и при галстуке. Учитывая практически полную обнаженность Яны, а также то, что сегодня она надела туфли на высоченной платформе и возвышалась над спутником на целую голову, парочка представляла собой колоритное зрелище. Ярослав Геннадьевич заметно нервничал.
— В аэропорту всегда встречаешь кучу знакомых, — недовольно высказался он, рассматривая Янину грудь, облепленную мокрой тканью. — Ты окончательно рассталась с мыслью о полезности бюстгальтера?
— Он нужен только для того, чтобы ты его с меня снял, — заметила Яна. — А мы ведь с тобой расстаемся…
Из сентенции, наверное, следовало, что в Москве Яне и вовсе не придется обременять тело данной частью туалета. Но Ярослав Геннадьевич был отнюдь не идиотом и понимал, что это всего лишь слова. Конечно, в Москве найдется множество желающих составить компанию эффектной блондинке с чудесной фигурой, раскрепощенными манерами и волшебным голосом. Уколы ревности были весьма болезненны, и Ярослав Геннадьевич впервые посочувствовал бедной Елене — раньше подозрительность жены вызывала у него лишь раздражение, а сейчас он понял, насколько мучительно поджариваться на медленном огне. Кобрину совсем не хотелось отпускать возлюбленную в столицу, но это являлось пунктом их устного договора. Яна добросовестно отработала свою партию в дуэте, навесив на уши Елены Борисовны полторы тонны качественных итальянских макарон. Теперь и Ярослав Геннадьевич должен был сдержать данное слово и помочь потенциальной звезде эстрады начать певческую карьеру. Демонстрационный видеоклип с участием провинциального самородка уже нашел живой отклик в столице, продюсер — не Айзеншпис или Алибасов, но тоже довольно известный — ждал, распахнув трепетные объятия. В «Шерлоке» закатили грандиозный банкет, провожая сотрудницу «во солдаты», то есть в певицы. И Кобрин собственной рукой вручил Яне авиабилет до Москвы, а также энную сумму на обустройство. Хотя его сердце рвалось на части.
Таксист выгрузил из машины два чемодана, и Ярослав Геннадьевич, как заправский носильщик, лихо подхватил багаж.
— Встретимся у стойки регистрации, — бросил он Яне.
Они вошли в сверкающее тонированным стеклом и хромом кубическое здание аэропорта через разные двери.
Девушка вытянула из объемной сумки, болтающейся у бедра, легкую кофту и прикрыла самые убойные места видеоизображения.
— Почему бы тебе не развестись? — в сотый раз задала Яна вопрос, когда они воссоединились внутри здания.
Регистрация еще не началась. Зал был полупустынен. Блестящие плитки пола отражали кресла, пальмы и редких пассажиров. Время от времени, цокая каблуками, пересекали открытое пространство очаровательные и изящные стюардессы компании «Трансвэйз», одетые в малиновую униформу.
