Лариса Соболева - Ночи с Камелией
Спасла сверхчувствительность к опасности, так как едва Артем открыл дверь, как Каскадер мгновенно выкинул руку вперед, целясь в глаз. Задел острием ножа скулу под глазом – Артем резко откинул корпус назад, затем без паузы дал ногой Каскадеру в живот, тот отлетел от туалета и упал на спину. Раскладной нож не выпустил, знал, что это – его защита и спасение. Не давая ему времени подняться, Артем налетел сверху, и как ни махал Каскадер ножом, а рука его попала в клещи. Не силен бывший угонщик в схватках, хотя брыкался отчаянно, пытаясь вырвать руку с ножом, злобно рычал:
– Ты навел ментуру на мой сервис, ты!
Артем вывернул руку Каскадеру, который от боли вынужден был перевернуться на живот, затем схватил угонщика за волосы и окунул мордой в снег рядом с дорожкой, придавил, навалившись всем телом.
– Я не наводчик, я ментура и есть. А теперь слушай, если уши тебе снегом не залепило. За вооруженное нападение на работника правоохранительных органов полагается дополнительное наказание в виде лишения свободы. Понял?
Артем приподнял голову Каскадера, он отплевался и сказал:
– Докажи.
И снова его голова погрузилась в сугроб.
– Все записано и на камеру, и на пленку. Но я добрый, цени это. Будешь давать показания, нашу стычку у сортира я похороню. – И приподнял его голову.
– Какие тебе еще показания нужны, мент?
– Об этом позже. – Защелкнув наручники, Артем поставил Каскадера на ноги, хлопнул его по плечу. – Тяжелый же ты. Видно, кости весят больше жира с мясом. Идем?
В кабинете Кима Денисовича Артем прочитал протокол вскрытия последнего трупа, кинул листы на стол, поскреб щетину на подбородке и без слов развел руками. Его возили в больницу, зашили скулу, но по его требованию отвезли не домой, а назад. Шеф налил полстакана коньяка, поднес ему.
– А закуска? – потребовал Артем.
– На конфетку, – протянул и закуску Ким Денисович, Артем выпил, попросил еще конфетку, получил. – Ну и вид у тебя, словно пил беспробудно дня три.
– Каши ел, совесть не позволяла бегать в погреб и загрызать колбасой. А говорят, это полезная пища. Жаль, зря страдал.
– Да, негустой у нас улов, – вернулся к животрепещущей проблеме Ким Денисович. – К нашему делу не относится. Кстати, добавлю к тому, что ты читал. Дружок третьего убитого показал, что маменькин примерный сынок обожал простипом, причем самых дешевых, экономный был. На приличную женщину надо тратиться, ухаживать, цветы дарить, в кинотеатр водить, в ресторан, а тут почти даром и без проблем все удовольствия.
– Не знаю, как искать ее, не знаю! – хлопнул себя по колену Артем. – За девочками из зоны наблюдения ведутся?
– Ведутся, – безнадежно махнул рукой Ким Денисович. – Знаешь, что мы подметили? Трупы находим примерно через десять дней…
– Значит, за десять дней она успевает сбыть машину и выходит за новой?
– Пока предположение такое.
– И вы думаете, она выйдет еще ловить лохов?
– По логике, после убийства следует выдержать паузу, затихнуть, чтобы страсти улеглись, а она не затихала. Промежутки между убийствами короткие, значит, ей это очень нужно, но ни один мотив на ум не приходит. Да, Артем, я не исключаю, что в скором времени простипома выйдет опять. Но и гарантии не даю.
Допив коньяк и не потребовав закуски, Артем утер губы тыльной стороной ладони, потом начал считать:
– Машину следует перекрасить, перебить номера производителя на деталях, если это крутой автомобиль, притом надо знать, где эти номера стоят. Сделать на нее документы, вывезти из города и продать – здесь нецелесообразно загонять «мокрую» машину. Денисович, она не одна работает. Вон даже у Каскадера целый штат мошенников.
Ким Денисович лишь развел руками, мол, не одна, а попробуй найди банду. Артем вновь впал в задумчивость, а вид у него был уставший донельзя, шеф начал его выпроваживать:
– Ладно, Артем, иди отдыхать, завтра мозгами пошевелим. Кстати, твоя Лика приходила…
– Что ей надо было? – резко обернулся он.
– Тебя искала, волновалась. И София беспокоилась, где ты есть. Ну, иди, чего стоишь? Ребята тебя отвезут.
После напряженных дней и практически бессонных ночей неудача дополнительно истощает силы и просто валит с ног. Артем добрался до машины, а ехал уже спящим.
Ночь… И дивная тишина, не пустая, не тревожная, не изнурительная бессонницей. Наверное, у Софии хроническая бессонница, но странно, она не приносит неудобства, не раздражает. Если вдруг днем охватывает сонливость, достаточно уложить голову на руки, пятнадцать минут подремать в тишине – и активность на долгое время обеспечена.
Тишина… И потрясающее ощущение легкости от общения с самой собой, когда ты есть то, что есть. Днем вступают в силу наслоения из правил морали, оглядок на мнение окружающих, собственных пугающих ощущений, которые глушишь, обманывая себя и всех, а ночью всего этого нет. И когда обнимают руки одного мужчины, а ты, закрыв глаза, представляешь себя с другим именно потому, что иначе уже не можешь, и найдешь тысячу причин улизнуть из постели, неожиданно возвращаются забытые чувства и наступает разрядка, которой давно не было. Но вдруг слышишь:
– Ты другая. Ты изменилась.
Изменилась… Изменила… Мысленно изменила, а никаких терзаний совести тоже нет, ночь разрешает быть собой, и об этом никто не узнает.
Темнота… Когда ничто не мешает, темнота будит столько надежд… Правда, не все они сбываются, но в мечтах человек хотя бы определяется с целями, позже худо-бедно идет к ним, иногда успешно. И София уносилась в будущее, очаровывающее уже тем, что в нем не было места унылым будням, там – яркие впечатления, любовь и счастье, которых недостает в настоящем, там победы без поражений. Темнота – друг, многое прячет, например, лицо и глаза Софии, когда она смотрит на Борьку. Конечно, ничего толком не видит, лишь профиль на фоне окна, но и муж не увидит выражения жалости на ее лице.
София перевернулась на спину и заглянула в темноту, которая дает толчок мыслям. Она без усилий, без пресловутых мук творчества вернулась к страстям в ее романе и…
Обманутым надеждам«Горничная сообщила, что Мирон Сергеевич ушел. Вики, одевшись к тому времени для выхода, подхватилась и понеслась из дому. Она взяла извозчика и приехала к Неверову – куда ж еще деться? Он обязан дать ей не только кров, но и объяснения.
– Они спят, – сказал лакей, не собираясь пускать Вики в дом.
– Либо разбуди господина Неверова, либо посторонись, негодяй! – рявкнула она.
– Обождите-с, – вздохнул он и скрылся за дверью.
В возбуждении Вики ходила вдоль двери, ломая пальцы и не боясь, что ее увидят знакомые. Уже не имело значения, что станут говорить, будущее ужасало сильнее предрассудков, а Неверов несет за нее ответственность. Не дождавшись лакея, она нетерпеливо дергала за шнурок колокольчика, намереваясь ворваться в дом, едва откроется дверь. Наконец показалась рожа лакея:
– Пожалте в кабинет.
Вики пронеслась по лестнице, как вихрь, когда же влетела в кабинет, остановилась в растерянности – никого. Ее желание увидеть Ореста было столь велико, что, подумав секунду, она кинулась назад, полагая, что он все еще в спальне. Да столкнулась с ним в коридоре, вскрикнула:
– Орест, я в отчаянии…
Нетрудно было заметить: он не рад ей. Схватив Вики за локоть, Неверов втолкнул ее в кабинет, плотно прикрыл дверь и досадливо произнес:
– Что за переполох вы устроили в столь ранний час, сударыня?
– Орест, я рассталась с мужем, он все знает…
– Успокойтесь! – на повышенных тонах сказал он. – И говорите ясней. Что именно он знает?
– Ему кто-то прислал записку и сообщил, что у меня есть любовник, вы, – преподнесла она первую новость, решив пока не предъявлять более серьезных претензий. Если он укроет ее у себя, то зачем же уличать его в подлом предательстве?
– Надеюсь, вы отрицали? – сухо спросил он.
Вики не совсем глупа, чтобы не заметить холодности Неверова. Но действительно отчаянное положение не позволило ей вспомнить о гордости и сразу уйти:
– Я отрицала, он не поверил, избил меня… и предложил покинуть его дом либо навсегда уехать в деревню.
– Ну, а ко мне вы зачем пришли?
– Как! – ахнула Вики. – Разве вы не считаете своим долгом помочь мне?
Неверов налил в стакан воды, выпил глоток и задал совершенно нелепый, как ей показалось, вопрос:
– Чем же?
– Мне некуда идти… только к вам, – пролепетала она, теряясь.
– Послушайте, Вики… – Орест смягчил тон, ему не хотелось сцен, но Вики требовала от него невозможного. – Право, мне неловко вам напоминать… Но я же ничего не обещал. Поезжайте в деревню, Мирон Сергеевич отойдет и простит вас. Мужья отходчивы.
