Лариса Соболева - Лицензия для Робин Гуда
– Извините, пожалуйста, вы не могли бы дать три рубля? Мне не хватает на туалет. Если вы дадите свой адрес, я вам верну... пришлю.
Марьяна, дожевывая пирожок, без интереса изучала худышку в фирменных шмотках и размалеванную, как новогодняя открытка. Судя по всему, это проститутка, которой сегодня не повезло. Да и как повезет такой? Вид несчастный и виноватый, вот-вот расплачется, подержаться не за что, ее, наверное, год надо откармливать до нормального состояния. Правда, и Марьяне последнее время не слишком-то везет, а если руку на сердце положить – чем она лучше этой размалеванной доски? Ведь тоже фактически работала проституткой у Фисуна... Она прониклась жалостью к панельной девице, к тому же скучно одной. Марьяна выпила пару глотков, сунула бутылочку в сумку и сказала:
– Пошли. Мне тоже в туалет надо.
Она заплатила за себя и за проститутку, а в кабинке ее потянуло на философию:
– Блин, что за жизнь, а? Не пописаешь бесплатно. А если нет денег, что делать? На улице не только зад отмерзнет, но и менты оштрафуют. Никуда без денег. А некоторым лишь бы языком покалякать: такие-сякие девчата, продаются из-за бабок. Лучше б показали, как эти бабки рисовать. Правильно, говорю?
– Правильно, – согласилась Людмила.
Марьяна уже с интересом наблюдала, как девица тщательно моет руки, как потом, подставив ладошку под струю, с жадностью пьет из нее.
– Ты не проститутка, – сделала вывод она.
– Нет, – вытираясь салфеткой, сказала Люда.
– А чего размалевалась, как они?
– Чтоб не узнали меня.
– Ты от кого-то прячешься?
– Убегаю.
– Ой, – всплеснула руками Марьяна, – так мы с тобой подруги по несчастью! Чего смотришь? Я тоже убежала от одного... Напал на меня, скотина, прямо в доме. Постой, ты ж, наверное, есть хочешь? Хочешь, хочешь, я вижу. Идем.
Повинуясь, Людмила пришла за нею в кафетерий, по дороге познакомились. Марьяна стразу же потребовала обращаться к ней на «ты», потому что церемоний и всяких там «извините-подвиньтесь» она терпеть не может. Указала на прилавок.
– Выбирай!
– Неудобно...
– Неудобно спать на потолке, одеяло спадает. – Марьяна рассмеялась глупой шутке, после повернулась к буфетчице: – Нам из мяса что-нибудь. Котлеты и сосиски не надо, там мяса днем с огнем не найдешь. Курицу дайте, хлеба и воды. Людка! Беги, займи столик, вон там, где мужики только что встали.
Люда ждала ее, скромно сложив руки на коленях. Вскоре Марьяна принесла еду, сдвинула грязную одноразовую посуду на краешек и поставила тарелки перед Людой:
– Ешь.
– Но мне много... – сглотнув слюну, сказала Люда.
– Что тут есть? И это они называют курицей! У них мания величия. Да она умерла от страха перед тем, как ее сварили. Ешь, ешь.
Люда стала есть, стараясь не показывать, насколько она голодна, и слушала новую знакомую.
– Хорошо, что ты мне попалась, а то я б тут завяла, – болтала Марьяна. – Представляешь, прихожу домой, а дверь открыта. Вхожу, и на меня какой-то козел нападает! И душит, душит... Нашел, кого душить. Но я его так припечатала, надолго запомнит. И убежала из собственного дома. Теперь идти туда боюсь, торчу на вокзале почти сутки. Слушай, а ты почему здесь? Идти некуда? (Люда лишь утвердительно закивала.) А паспорт у тебя с собой? Можно ведь в гостинице переночевать... (Люда отрицательно покачала головой.) Тогда поехали ко мне? Вдвоем не страшно, а?
Люда поразилась той легкости, с какой Марьяна общалась и пригласила ее, неизвестную личность, к себе домой.
– А ты не боишься, вдруг я аферистка и обворую тебя? – спросила она набитым ртом.
– Ой! – махнула рукой Марьяна. – Тебе до аферистки, как до Москвы пешком. Я, Людка, уже ничего не боюсь. Со мной такое приключилось, такое... Идем, поймаем тачку и поедем ко мне, по дороге расскажу.
Как ни протестовала Марьяна, мол, у нее дома еды валом, а Люда прихватила остатки курицы, завернув в салфетку. В такси Людмилу укачало, она мечтала об одном – поскорее куда-нибудь лечь, хоть на пол (лучше, конечно, на коврик) и заснуть, потому почти не слушала Марьяну. А та бубнила без остановки. Вдруг Люда вздрогнула от резкого голоса новой подруги:
– А ты чего уши развесил? – Это, оказывается, она сказала шоферу. – На дорогу смотри! Стой, стой, приехали!
Выйдя из такси, Люда мигом вышла из сонного состояния. То ли мерещится, то ли на самом деле приехала... домой? Значит, они с Марьяной соседи? Как же раньше-то не встретились?
– Ты здесь живешь? – озираясь, спросила Люда.
– Ну, да, здесь. А что?
Чертыхаясь, Марьяна копалась в сумочке, наконец, вспылив, высыпала все ее содержимое на крыльцо. Не найдя ключей, подергала дверную ручку, но дверь была закрыта.
– Ну, не зараза, а? – поставив руки в боки, сказала Марьяна. – Когда я пришла с ключами, она была открыта. Теперь у меня нет ключей, она закрыта!
– Кто? – не поняла Люда.
– Дверь! – чуть не плача, рявкнула Марьяна. – А ключи там, за ней. Я их оставила внутри, когда от того козла убегала. Что делать будем?
– На вокзал вернемся?
– Придется пешком топать. Денег больше и у меня нет.
Вздохнув, обе поплелись по улице, окутанной темнотой и холодом.
Глава 24
Вчера, выслушав Тимофея, долго не обсуждали его рассказ. С такой информацией надо было переспать, а подумать на свежую голову. Наступило утро. Тимку покормили, отправили к шахматной доске, а сами надолго призадумались.
– Это не ребенок, а вычислительный центр какой-то, – сказал Вий, запивая чаем булку. – Я б на его месте, узнав, что убили моих родителей, все бы выложил ментам.
– Сейчас много детей рождается с уникальными способностями, к ним относится и Тима, – встала на защиту мальчика Юля. – Этих детей называют индиговыми, у них синяя аура. Ученые считают, что за ними будущее.
– При чем тут способности? – пожал плечами Вий.
– При том, что у Тимы аналитический ум, – сказала Юля. – Он умеет думать логически, анализировать, потому и выжил.
– Ну, антрацит – это кокаин, – повернулся к Дару и Герасиму Вий. – Родителям Тимки кокаин всобачили, твари. А что такое пшеница?
– Черт его знает, – пожал плечами Дар. – Кроме нее, есть еще неясность. Отец Тимофея придумал, как побить трех козырных тузов. Тузы... Естественно, это не карты.
– Родители не хотели при сыне говорить открыто, поэтому объяснялись иносказательно, – высказал предположение Гера. – Кого называют тузом? Богатого воротилу, крупного чиновника, главаря бандитской группы. По логике, это какие-то крупные дельцы, ведь речь идет о бизнесе. Возможно, три туза, грубо говоря, и побили Свищевых. Одно ясно, отец Тимки понимал, какая опасность грозит ему и его семье. Он что-то серьезное накопал, а в прокуратуру идти отказался.
– А чего туда ходить? – проворчал Вий. – Все продажные.
– Значит, те, кто убил Свищевых, как-то узнали, что Тимка все видел, – рассуждал Дар. – А свидетелей убирают. Хм, продажные, говоришь? В таком случае, если Люду посадили в изолятор, а тузы узнают об этом, то ей .... придется проститься с белым светом. Тимофея-то мы куда-нибудь пристроим...
– Куда ты его пристроишь? – разнервничался Вий. – Он от опекунов сбегал, опять на улице очутится. А Людку бросаем? Тебе не жалко ее?
– Мы ничего не сможем сделать, – спокойно сказал Дар. – Чтобы Тимку с Людой сохранить, надо ликвидировать главную проблему – тех, кто сильно заинтересован их грохнуть. А как ты узнаешь, кто это? У нас нет доступа к документам, по которым, как Свищев, мы определили ли бы, что такое пшеница и кто ее подсунул. Даже если бы документы эти мы достали, их, я думаю, уже почистили, так что концы вряд ли найдешь. А из СИЗО, если Люда там, мы ее не вытащим.
– Нет, ну что-то мы можем? – не сдавался Вий. – Ребята, вы чего молчите?
– Лично я не знаю, что делать, – признался Гера. – Смотрите, что получается. Вия пасли люди Калюжника, который имеет отношение к парням, приходившим к Людмиле с Тимкой. Не спорю, Калюжник и его отморозки – всего лишь исполнители, только что это меняет? Заправляет всем Богомол. И я думаю, тузы, о которых говорил Свищев, имеют прямое отношение к нему. Это одна команда, и она нас сметет с лица земли. Существует один выход: все бросить и уехать подальше. Я даже квартиру продать не смогу, к нам под видом покупателя придут люди Богомола и...
– Что ты тут пророчествуешь! – вскипел Вий. – Слушай, я выжил там, где металл плавился, а ты мне скорую смерть каркаешь. Можете драпать, я остаюсь. Буду мочить всех этих богомолов, пока снарядов хватит. Где встречу саранчу, там и замочу.
– Если б это было так просто... – вздохнул Дар.
– Можно пойти другим путем, – подала голос Юля. – Необязательно иметь бумаги Свищева, нужно подумать, как тузы узнали, что Тима видел убийство родителей.
– Конечно, они как-то узнали, – сказал Дар, но вяло, ситуация виделась ему безнадежной. – Тимка утверждает, что никому не говорил.
– А Люда? – напомнила Юля. – Тима сказал ей, что его родителей убили, он беспокойно спал. Она консультировалась с врачом, что делать с мальчиком. Раз врач советовал ей не трогать эту тему и сказал, что Тима должен сам захотеть рассказать обо всем, значит, ему Люда что-то рассказала. Или даже водила Тимку к нему.
