Евгения Михайлова - Город сожженных кораблей
Стивен облегченно вздохнул.
– Как женщины все преувеличивают! Вы не ошиблись проемом двери, я видел, как вы рассматривали всех… Вас трудно не заметить.
– Да нет, я вижу, конечно, куда идти, кто сидит. Но я даже своему ребенку не могу позвонить, а мне очень нужно. Я не вижу контактов. Рассматривала, к кому мне подойти за помощью. Хотела к ребятам, просто постеснялась. Они слишком веселые. Такая просьба – смеяться потом будут: слепая старуха. Ребята, они такие…
– Вы на комплимент не напрашиваетесь? Хотя, конечно, нет. Вы просто необычная девушка. Простите, женщина. Не сказал бы, что у вас уже есть сын.
– У меня огромный сын, – гордо сказала Настя. – Ему девять лет!
– Хорошо. Давайте ему звонить. Где телефон? Как его зовут? Нажимать?
– Да, пожалуйста.
Стивен набрал номер, передал телефон Насте, та произнесла:
– Олежек, я уже возвращаюсь. Не выходите без меня.
– С кем он? – поинтересовался Стивен.
– С собакой. Они хулиганят.
– Это хорошо. У меня есть еще немного времени и хорошая идея. Я видел здесь «Оптику». Давайте купим вам очки для того, чтобы вы без проблем доехали домой. Вы же за рулем.
– Я уже собиралась оставить тут машину, взять такси. Потом забрать. Действительно: можно ведь купить очки! Я тупею, когда плохо вижу.
Настя не разрешила Стивену заплатить за очки, которые ей подобрали, расплатилась своей карточкой. Когда они вышли, остановились у окна, она посмотрела на него и рассмеялась:
– Как все меняет такая ерунда. Я только сейчас вижу, какой вы симпатичный. И так благодарна за то, что вы меня выручили! И нормально домой доеду.
Она нежно ему улыбнулась, легко и благодарно коснулась его руки. Затем пробормотала: «Разрешите?» – и сняла с его темного джемпера два коротких волоска – седой и черный.
– Это у меня маниакальное, – застенчиво объяснила она. – У нас белый пушистый пес, и я постоянно собираю его шерстинки с мужа и сына.
«Есть муж», – так понял ее жест и объяснение Стивен. Это еще никому не мешало на что-то рассчитывать.
– К сожалению, мне пора. А ваш муж не проверяет ваши контакты в телефоне? Может, обменяемся? Мало ли.
– Мой муж ничего не проверяет, это совершенно точно. Как и я. Мы просто практически всем делимся друг с другом. И в том, что я взяла телефон человека, который просто спас меня сегодня, он ничего плохого не увидит. Если, конечно, у меня когда-то будет возможность ему об этом рассказать. Он работает сутками, неделями, короче, мы подолгу не видимся.
Сказанное совсем обнадежило. Стивен опять взял у Насти телефон, доверчиво ему протянутый, добавил свой контакт – номер телефона, имя-фамилию, е-мейл. Потом вызвал с ее телефона себя же и, когда позвонил его телефон, нажал отбой.
– Все в порядке, Настенька. Мы не потеряемся.
– Очень рада. Я провожу вас. Вы далеко, надолго улетаете?
– В Италию. У меня там вилла. Насколько, сам еще не решил. Поскольку я владелец банка, то могу дать себе любой отпуск. Захотелось отдохнуть от всей предыдущей жизни. – Стивен уже позировал, интересничал, интриговал.
– Что-то не так с предыдущей жизнью? – озабоченно спросила Настя.
– Как вам сказать… Фильм такой был хороший. Луспекаев пел: «Не везет мне в смерти, повезет в любви». А мне как раз в любви не везет. Расстался наконец со своей гражданской женой.
– Может, отпуск – это правильное решение, которое все вернет на свои места? Людям иногда нужно отдыхать друг от друга.
– Не тот случай. Мне давно не нужен больше этот человек – ни в каком отношении. Нужен был повод, и он появился.
– Это как-то… жестоко, нет?
– Нет. – Стивен обдал Настю жарким взглядом и подумал о том, как жалко, что эта близорукая, красивая женщина слишком робка, слишком закомплексована, чтобы сразу втянуть ее в приключение. Взять да улететь вместе. Он бы придумал, как это сделать. Но в таких вещах никогда не стоит слишком гнать лошадей. Ему кажется, он ей понравился. Она ведь выбрала его из какого-то количества людей. Провожает. Ну, чем уж он таким ей помог? Любой бы набрал телефон сына. А она, рассмотрев его в очках, улыбнулась, назвала симпатичным, идет провожать. То есть размер благодарности уже не соответствует услуге. Стало быть, надо подождать. Вдруг вообще она позвонит первой? И это будет многое значить, потому что женщина скромная и, судя по всему, верна мужу.
– Я тоже отвечу вам цитатой. «Никогда не говори «никогда».
– Я скажу. Никогда. У этой женщины, с которой я прожил немало лет, черная душа. В юности чем темнее омут, тем интереснее. Страсть. Когда юность проходит, все называешь своими именами: цинизм, жестокость, развратность, – а после этого нельзя не поставить точку.
Она проводила его до эскалатора. Он вдруг резко взял ее за плечи и крепко поцеловал в губы, горячим, влажным поцелуем. Настя постояла, пока он не скрылся из виду. Затем достала носовой платок и стерла с губ его слюну. Аккуратно свернула платочек и положила его в маленький пластиковый пакет. Там уже лежали два волоска Стивена. Набрала номер Масленникова. Конечно, она близорукая, но контакты в своем телефоне видит.
– Здравствуйте, Александр Васильевич. Я хочу к вам кое-что привезти. Вдруг пригодится для идентификации… Пока не знаю, с какой целью и к чему приложить. Просто пока Артем болен, хочется набрать какого-то материала для следственного эксперимента. Ну, может, еще для чего-то.
– И ты туда же. Что у тебя?
– Потовые выделения пальцев на моем телефоне, волосы и слюна бывшего мужа Сикорской.
– Слюна откуда? Он плевался?
– Он меня поцеловал.
– Какой-то ужас. Но Сережка это заслужил. Он нашелся. Сейчас его перебинтуют, и отправим домой. Надоел он тут всем своими выходками.
– Его опять ранили?!
– Да нет. Во время борьбы кровотечение после того ранения началось.
– Какой борьбы?
– Сечкин от него убегал, то есть уезжал. Сережка практически ДТП устроил на встречке. Тот сопротивлялся. Серега скрутил, отвез в отделение. Приехал к нам, чтобы мы его в порядок привели.
– Значит, Сережа тоже знал еще вчера…
– Что?
– Кому Сикорская сообщила о том, что Элизу нашли, бандитов взяли.
– Я не в курсе.
– Она мне сама сказала, что сообщила об этом Сечкину и Боровицкому.
– Значит, Сережке померещилась ниточка. Посмотрим. А твои трофеи я сам возьму у вас дома. Привезу этого пациента, доставлю, так вернее всего будет.
Глава 29
Элиза в больничном халате открыла дверь в коридор. Сидевший у ее палаты молодой полицейский сунул в карман айфон, встал и вежливо сказал:
– Извините, вам выходить нельзя.
– Можно, – сказала Элиза. – Я могу куда-то убежать – в этом халате, тапочках, без денег? Или вы думаете, что я вооружена? Пистолеты, автоматы, пулеметы? Можете обыскать.
– Я здесь сижу, потому что не должен вас выпускать.
– А какой у вас выход? Вы же не станете меня хватать и заталкивать обратно. Я буду кричать и сопротивляться.
– Здесь нельзя кричать, – невольно улыбнулся парень.
– Вот видишь. Как тебя зовут?
– Андрей.
– Не мешай мне, Андрей, пожалуйста. Я сейчас вернусь. Мне нужно туда, в реанимацию. Меня могут увезти, а я не знаю, жив ли мой жених. Мне говорят, что жив, но ты же понимаешь, что я не могу никому верить.
– Я просто не знаю. Кто тебя туда пустит, даже если я не задержу?
– Пустят. Мы можем никогда не увидеться. Ты это понимаешь или ты совсем тупой?
– Иди. Сама бед натворила, а я тупой. Но я буду смотреть. Не хватало без работы остаться.
– Спасибо, – вежливо кивнула Элиза и пошла по коридору.
За большим стеклянным окном была одна кровать, на ней лежал Артем, весь в трубочках разных приборов. Рядом с ним что-то делала операционная сестра Ксения. Элиза потянула дверь, она была заперта изнутри. Она подождала. Когда Ксения открыла дверь, не дала ее закрыть.
– Мне нужно на него посмотреть.
– Да нельзя никому. Даже родителям еще не разрешили.
– Почему? Он умирает?
– Откуда я знаю. Нет… Он пришел в себя, но пока даже дышать не может, а тут ты рвешься. Говорю же: даже матери еще нельзя.
– Мать никуда не денется. Мне ехать в тюрьму. Я – его невеста.
– Какие-то новости. Хотя… Жизнь ты себе поломала из-за него. Сейчас никого нет из врачей. Вот повязка, надень мою шапочку, халат, и на секунду, поняла? Чтобы персонал подумал, что это я, если пройдет кто-то. Что-то мне так жалко вас, дураков.
Элиза в секунды переоделась, прошла в палату, подошла к Артему. Белое лицо, закрытые глаза, черные тени под ними, синие губы. Ей пришлось сдержать всхлип. Она не ожидала, что его вид так ее потрясет. Как не ожидала тогда, что именно он за ней придет в этот ад. Он открыл глаза, посмотрел, глаза расширились.
– Только молчи, – быстро сказала Элиза. – Иначе меня выгонят и никогда к тебе не пустят. Я сама все скажу. Ты должен жить. Ты – мой. Я так решила. И неважно, будем ли мы вместе, увидимся ли еще… Что бы ни случилось, знай: ты – мой.
