Татьяна Степанова - Девять воплощений кошки
– Это не повод для убийства? – коварно спросил Дитмар.
– Нет. Я ее не убивал. Я просто не хотел иметь ничего общего с ней никогда.
У МУРа на Гайкина сейчас ничего нет, – думала Катя. – Они пока лишь докопались, что он и она – родственники. Преступлением – дачей ложных показаний был бы лишь его ответ на конкретно поставленный вопрос: является ли Юдина вашей сестрой? – Нет, не является. А так, раз никто ему такого вопроса из полицейских не задал, то это и не преступление. Но почему все же он утаил, что они брат и сестра? Ведь не дурак же он. Понимал, что рано или поздно все выяснится. А если он в самом деле испытал сильнейший шок… От чего? От того, что узнал: она мертва? Или от того, что сам приложил к ее смерти руку?
Примерно то же самое просчитывал, прикидывал в уме и лейтенант Тимофей Дитмар.
– У нас нет пока оснований для вашего задержания, профессор, – сказал он. – Но что-то тут нечисто. И вы не хотите говорить правду. Вы снова что-то скрываете. Ваша сестра убита. Она была государственным чиновником, приехала проверять вас и ваш музей. А у нас информация – не все гладко тут у вас, возможна пропажа ценностей из коллекции, за которую вы ответственны как куратор и главный хранитель. Не в этом ли кроется причина всего происшедшего? Не в этом ли и мотив убийства? Раз вы не хотите с нами сотрудничать, мы начнем с проверки коллекции.
– Мы уже сами начали проверять, – оборвала его Кристина. – И вы… вы не смеете бросаться такими голословными обвинениями. Профессор… Олег, он человек кристальной честности. Он бы умер, защищая музей.
– Я буду все проверять вместе с вами, – объявил Дитмар. – Итак, что в этих ящиках?
– Мумии кошек храмового кладбища Телль-Баста, – зло ответила Кристина. – Тут все в целости и сохранности.
Анфиса снимала на камеру. Потом от долгого стояния у нее устали ноги, и она присела на стул. Затем снова стала снимать.
Музей закрылся в положенный час, они даже не заметили этого. Не заметили, как медленно течет время.
Открывались все новые и новые ящики. Точнее говоря, все они уже были вскрыты прежде – ведь коллекция поступила в музей несколько месяцев назад и уже находилась в работе.
Катя сначала все пыталась найти, отыскать знаки, по которым Юсуф якобы определил сразу, что в ящиках кто-то рылся. Но либо знаки – столь неприметные, тайные, либо все это вообще выдумки.
Ну, конечно, в ящиках рылись… Коллекцию же разбирали, изучали все это время!
– Подождите, тут у нас по каталогу фигурка ушебти в виде сидящей кошки, – сказал профессор Гайкин. – Я ее в ящике не вижу.
– Точно нет, – сказала Кристина.
– Что еще за ушебти? – спросил Дитмар.
– Это маленькие погребальные фигурки из дерева, раскрашенные, изображавшие людей и животных.
– Маленькая вещица?
– По каталогу размер ее шесть на восемь сантиметров.
В следующих двух ящиках они недосчитались косметической коробочки для сурьмы из слоновой кости и подвески для бус в виде скарабея, катящего солнечный диск – из лазурита со вставкой из граната. Артефакты совсем небольшого размера, из тех, которые, по словам Олега Гайкина, можно легко спрятать в кулаке.
Вещи храмовых жриц, почитавших богиню-кошку, XIX и XX династий.
Глава 32
Тень из тьмы
Музей в Москве давно уже закрылся на ночь. Подсчет лотов коллекции закончился, и был составлен акт. На следующий день предстояли крупные и неприятные разборки во всех инстанциях в связи с обнаруженной пропажей экспонатов.
Но пока все сотрудники музея, а также лейтенант Дитмар, Катя, Анфиса, покинули здание, чтобы вернуться лишь утром.
В музее осталась ночная смена охраны.
А в Красногорске участковый Миронов, заскочив после длинного рабочего дня домой на минутку – перекусить, взять с собой еды на ужин и на завтрак, принять горячий душ, снова отправился на всю ночь в опорный пункт – сидеть за монитором компьютера, подключенного к камерам наблюдения.
О том, что со взятыми им под контроль приютами для животных произойдет что-то плохое днем, он не боялся.
Ведь днем Ангел Майк там, в музее.
А вот ночь – дело иное.
От хронической бессонницы, от невообразимого числа чашек крепкого, черного, как деготь, кофе участковый Миронов чувствовал себя странно.
Словно в лихорадке какой-то.
Вперясь взглядом в серый сумрак компьютерного монитора, где только вечерняя мгла и нечеткие очертания, он представлял себе, как это произойдет.
Как он поймает красногорского маньяка, успевшего оставить свой кровавый след и в Москве. В музее, продолжавшем, несмотря на всю информацию, которую насобирал для себя Миронов в Интернете, оставаться для него местом загадочным и чуждым.
А потом вдруг ни с того ни с сего в памяти всплывали иные картины.
Они – пацаны, класс, наверное, второй или третий. Волосы Ангела подстрижены колючим белесым ежиком, потому что в школе не терпят длинных волос у мальчишек – и учителя, и сверстники, которые начинают сразу беспощадно дразнить и придираться.
Они стоят на краю футбольного поля в Красногорске и глядят, как взрослые пацаны гоняют в футбол. А потом с новеньким мячом в руках – только из спортивного магазина вещь – приходит отец Ангела дядя Коля. Кроме нового мяча, он приносит пакет яблочного сока и наливает его в свернутые кулечки из газеты – «фунтики», как он их называет, за неимением пластиковых стаканчиков.
И – новая картинка. Они с Ангелом на детской площадке во дворе. И возрастом еще мельче. Белокурые волосы Ангела как лен и завиваются колечками, падая на плечи. В школу они еще, кажется, не ходят, но ходят в «подготовительную» и держатся все время вместе – они ведь такие друзья. Он, Вовка Миронов, ловит жука в траве у качелей. Ангел Майк переворачивает жука на спину палочкой, они смотрят, как жук сучит лапками, пытаясь перевернуться. Они смеются – жук такой нелепый. Потом Ангел заостренной палочкой протыкает жука и, надавив, разваливает его напополам. Обе половинки все еще дергают лапками. Они с Ангелом снова смеются. Так здорово – жук был один, а теперь стало два…
Горячий горький кофе обжег участковому Миронову рот. Он поперхнулся.
Вывел на экран все картинки со всех камер – шесть.
На часах – начало второго.
В три часа, чтобы не заснуть, как в прошлый раз, он снова заварил себе кофе. Выпил.
Перед глазами все поплыло в тумане.
От кофеина сердце в груди начало биться так, словно пыталось вырваться наружу.
Долго он так не сможет – не спать ночами. Но надо продержаться. Если он все правильно рассчитал, если он прочел Ангела, как по открытой книге, по его компьютерному блогу, то ждать совсем недолго. Ритуал уже начался. После убийства в музее снова последует жертвоприношение животных. И он не станет откладывать это в долгий ящик. Потому что только это для него, для Ангела, драйв и кайф.
Надо, надо, надо продержаться еще немного и не спать. Смотреть в оба.
Задерживать нужно только с поличным, на месте.
В верхнем «окне» – картинка крайняя слева, камеры наблюдения за приютом у МКАД – возникло движение.
Сон, усталость, морок ночной – все улетучилось в мгновение ока.
Миронов укрупнил картинку, вывел это «окно» на полный экран.
У сетчатого забора, окружавшего приют для бездомных животных, появилась тень.
Фигура.
Свет фонарей у МКАД не давал разглядеть фактически ничего – ни одежды, ни лица.
Тень из тьмы.
Миронов барабанил по клавиатуре, пытаясь настроить камеры и так и этак – яркость, контрастность, приближение, максимальное приближение.
Все вообще начало расплываться.
Итак, он явился… значит, выбрал это место у Кольцевой дороги. Приют на отшибе, кругом лишь гаражи да законсервированные стройплощадки.
Есть у него что-то в руках?
Миронов приник к монитору – что делать, мчаться прямо сейчас туда, брать его?
Нет… на мониторе видно, что в руках у незваного ничего нет, никаких предметов. Ни канистр с бензином, ни сумки с отравленным мясом.
Он явился пока лишь на разведку. Оценить обстановку. Сейчас самое главное не спугнуть его. Чтобы он пришел сюда снова ночью уже не пустой, со смертью в руках для всех этих бродячих собак и кошек.
И в следующий раз ждать его в засаде надо уже там, на месте у приюта, а не тут в опорном пункте.
Темная тень у забора из сетки не двигалась. Тот, кто явился, явно никуда не спешил – осматривался.
Постояв под прицелом камер минут пять, он медленно отступил от забора и исчез из поля зрения.
Миронов выскочил из опорного пункта, плюхнулся на сиденье своей старой машины и рванул к МКАД.
Остановился возле заброшенной стройки и до приюта бежал чуть ли не бегом.
Все тихо – ни дыма, ни запаха гари, кошки не орут, собаки не лают, не скулят в предсмертной агонии. Животные живы, приют цел.
Да, у него это просто подготовка, разведка на местности. Массовое жертвоприношение еще впереди. Светя фонарем, участковый проверил камеры. Они работали. Следующую ночь придется снова не спать, но уже тут, у МКАД в машине, настроив ноутбук.
