Нина Васина - Падчерица Синей Бороды
— Привет, Рита. Как ты меня нашла?
— Нам лучше расположиться на кухне, — суетился Лотаров, пропуская Пенелопу вперед в узком коридоре. — Там нам удобнее будет, осторожно с цветком, дайте мне!
По дороге к кухне Пенелопа решила вымыть руки.
— Ни в коем случае, — дернул ее за руку от ванной Лотаров. — Никакого мыла! Я вам специально приготовлю горячие салфетки. Прошу!
— Перестаньте меня толкать! И почему здесь так темно? У вас что, лампочки перегорели?
— Да садитесь же наконец! — проявил нетерпение следователь и почти силой усадил Пенелопу на стул с высокой резной спинкой, когда она подбиралась к табуретке. — Лампочки нам не понадобятся. Я сейчас зажгу светильники, только вы не нервничайте, Пенелопа Львовна, вы когда нервничаете, я тоже… начинаю потеть. Поверьте мне, вас ждет незабываемый вечер, расслабьтесь и подумайте о чем-нибудь отвлеченном.
— Вы этим своим “незабываемым” вечером меня уже достаточно напугали! — понизила до шепота голос Пенелопа, наблюдая, как Лотаров поджигает масло в шести керамических светильниках.
— Не говорите ерунду. Держите, — ей в колени ткнули что-то тяжелое, Пенелопа дождалась, пока Агей Карпович расставит светильники, и в их слабом свете разглядела, что это — ручная кофемолка.
— А что, света нет? — удивилась она.
— Электрической кофемолкой не пользуюсь, тем более сегодня, в такой неза… В такой важный вечер. Электрическая никогда не сделает помол нужной зернистости, понимаете?
— Нет, не понимаю, — буркнула Пенелопа. — Валяйте. Насыпайте зерна, я готова крутить!
— Насыпайте? — с ужасом в голосе спросил Лотаров. — Вы сказали — насыпайте? Мы будем укладывать их туда по одному!
Пенелопа закрыла глаза и стиснула зубы.
— Не дергайтесь, салфетка! — объявил совсем рядом Лотаров, накрывая ее лицо чем-то горячим и парящим. — Теперь — руки, — он присел у ее колен, убрал кофемолку и стал вытирать безвольно упавшие руки — палец за пальцем, с тщательностью и осторожностью, приговаривая:
— Вот так, а мыло нам не надо, никаких запахов, вот так…
Закружилась голова.
— Можете съесть вот этот кусочек рыбы и две оливки. Оливки — после рыбы.
В кухню зашел кот, потерся о трон Пенелопы. Она скормила ему с руки кусочек рыбы. Лотаров заметил это, ничего не сказал, только засопел осуждающе и протянул еще одну горячую салфетку для рук.
— Лотаров, — осмотрелась Пенелопа в очень уютной кухне с дорогой мебелью, огромным холодильником, керамической электроплитой, — а коньячку не найдется? Дайте для храбрости грамм тридцать.
— Ни в коем случае! — категорично отказал Лота-ров. — Вы только что смазали свой язык и небо рыбьим жиром и оливковым маслом.
— Неужели?..
— Да. Никаких обжигающих ферментов!
— Тогда дайте еще чего-нибудь съесть, я проголодалась.
— Нет! — отрезал Агей Карпович. — Начинаем укладывать кофе в кофемолку.
— Он поставил на стол тарелку, на которой лежали темно-коричневые зерна и несколько зерен помельче и посветлей. — Посчитайте темные зерна.
Не веря себе, Пенелопа пересчитала кофейные зерна, отодвигая их пальцем в отдельную кучку, и доложила:
— Сорок два!
— Многовато, — задумался Лотаров. — Уберите шесть.
— Слушайте, гражданин следователь, если у вас с этим проблемы, так я и на чай согласна!
— Помолчите. Убрали? Спасибо. Ну что, приступим?
— Не может быть! — закатывает глаза Пенелопа. — Так скоро?
— Крутите ручку, а я пока подготовлю горелку. Заметив, что Пенелопа вытаращила глаза, Лотаров терпеливо объяснил:
— Этот кофе нужно готовить только на открытом ог-не, электроплита здесь не подходит. Мы его сварим на спиртовке, при сгорания спирта почти нет запаха.
— Что вы так беспокоитесь о запахах?
— Это важно, потерпите, скоро поймете. Возьмите зерно в руку. Потрите.
Ну? — Жирное, как в масле, — Пенелопа понюхала ру-ку, — и очень странный запах.
— Не нравится?
— Слушайте, кто будет крутить?
— Сначала вы. Недолго. Вот так, достаточно. К удивлению Пенелопы, Лотаров, не дыша, взял из кофемолки на кончик чайной ложки немного крупного помола и высыпал его в турку. Турку поднес к огню спиртовки, потряхивая, пока в воздухе не потекли обволакивающие струйки резкого горького запаха.
— Вот это да! Вот это запах! — восхитилась Пенелопа. — Что это за сорт?
— Я вам потом расскажу, какой это кофе. Пока могу сказать только название. Эпикулянатикур, приблизительно так это называют в Эфиопии. Это не сорт. В этом слове содержится информация о его приготовлении.
— Эпикуляна?.. Первый раз слышу.
— Главное, что вам понравился запах, это главное. Некоторые люди испытывают сильное отвращение к такому запаху. Если бы вам сейчас не понравилось…
— И что? — заинтересовалась Пенелопа, энергично работая ручкой кофемолки. — Вытолкали бы меня за дверь?
— Нет. Я бы включил свет, поставил электрический чайник, достал из холодильника колбасу и торт, я, кстати, пеку отличные торты, открыл коньяк, и мы бы хорошенько поужинали.
Пенелопа только вздохнула, не решаясь ничего сказать.
— Видите эти маленькие, едва прожаренные зернышки? — кивнул Лотаров. — Это дикий кофе.
— Дикий бешеный кофе, — кивнула Пенелопа, уже ничему не удивляясь.
— Нет, я серьезно. Мне их привез друг из Африки. Дикие зерна кофе пахнут острее, у них более сильный аромат, чем у окультуренного.
— У меня уже и так голова в невесомости от этого запаха, куда еще сильней?
— Покажите. Хватит молоть. Высыпаем в турку, осторожно… Теперь — три минуты я покручу мелкие зерна, а вы нагревайте донышко турки вот на таком расстоянии от огня. И потряхивайте, потряхивайте!
— Можно я спрошу, — решается Пенелопа. — Вы привезли тогда кошку?
— Конечно. Если бы я ее не привез, мы не пили бы сейчас кофе, — ответил он непонятно.
— Хорошо. И где она?
— Она сделала свои дела и была отвезена к хозяйке. Я эту кошку беру только раз в год. Редчайший экземпляр, редчайший! Помесь голубой египтянки и донского сфинкса.
— Не может быть! — изобразила на лице восхищение Пенелопа. — Неужели самого донского сфинкса?!
— Зря вы тогда со мной поругались, уехали и не видели кошку. Донские сфинксы — это такие совершенно лысые коты, голая кожа в складочку, ослиные ушки. А египтянки — короткошерстные, похожие на пантеру, только голубовато-серого цвета.
— Подумать только — ослиные ушки! — развеселилась Пенелопа.
— У меня есть сильное подозрение, — понизил голос Лотаров, — что во всей стране, да что там в стране — в Европе! — есть только одна такая кошка, я ее зову андалузкой.
— И что в ней необычного?
— Понимаете, она ест кофейные ягоды. Не верите? Добровольно! Только раз в году я могу позволить себе такое удовольствие, потому что кофе этот очень дорогой, да и чаще, чем раз в год, его пить не стоит, понимаете, иначе это не будет праздником. Повыше над огнем держите, повыше!
— Значит, кошка жива? — ничего не понимает Пенелопа.
— Конечно, жива. Достаточно. Давайте сюда турку. Досыпав помола из диких кофейных зерен, Лотаров в пять приемов сварил в турке кофе. Сначала он налил совсем немного воды, дождался пены, подлил еще воды, и так пять раз.
Пенелопе наконец удалось расслабиться, и она наблюдала за приготовлением этого самого… на букву “э”, отрешенно, забыв про время, поудобней устроившись на троне — для этого подтянула к груди коленку и устроила на ней подбородок.
— Кофе готов, — торжественно объявил Лотаров и выставил на стол крошечные чашечки и два бокала, в которые налил воды из бутылки.
— А это я знаю! — оживилась Пенелопа. — Каждый глоток драгоценного кофе мы будем запивать водой, чтобы следующий опять был первым!
— Ш-ш-ш, — поднес к губам палец Лотаров и открыл коробочку с орхидеей.
Разлив кофе по чашечкам, он взял цветок и осторожно освободил его от крошечной колбочки с раствором. Ножом отрезал намокший кончик, и в образовавшейся дырочке тут же появилась прозрачная тягучая капля.
— Давайте вашу чашку, — попросил он шепотом и донес каплю до черной поверхности кофе, после чего слегка тряхнул цветок.
Капля упала. Лотаров сложил губы трубочкой и подышал внутрь цветка, на влажную головку пестика. Тут же снизу из круглого отверстия вытекла еще одна капля. Ее Лотаров стряхнул в свою чашку. Опять поднес цветок к губам…
Пенелопа смотрела, как просачивается очередная капля, она чувствовала удушающе сладкий запах цветка, и когда Лотаров с хрустом нежно сжал лепестки, охнула и дернулась, словно почувствовав его пальцы на своей шее.
— Все. Больше не будет, — он положил смятый цветок рядом с чашкой Пенелопы, осторожно помешал свой кофе ложкой и сделал первый глоток.
Пенелопа досмотрела его глоток до конца, до запрокинутой головы и дернувшегося при глотке кадыка. После чего наклонилась к своей чашке и осторожно втянула губами кофе и все еще плавающую прозрачным озерком на его густой поверхности каплю нектара.
