Николай Зорин - Сестра моя – смерть
– Юлиан Сергеевич, – замолол он перед Озерским хвостом, – не нужно так волноваться, Юлиан Сергеевич. Принести вам коньячку?
– Не надо, Артур, спасибо, – скорбно проговорил Озерский. – А с вами, молодой человек, – обратился он к Андрею, – говорить нам решительно не о чем. Так что… – Он величаво повел рукой в сторону двери. – Всего доброго.
– Ну уж нет, Юлиан Сергеевич, – возмутился Андрей, – я никуда не уйду, пока мы не поговорим. Алена в страшной, может быть, смертельной опасности, почему вы не хотите этого понять?
– Она убийца, она мою дочь убила, самое дорогое, что у меня оставалось, единственное, что у меня оставалось.
– Алена убила вашу дочь? – Андрей в изумлении уставился на Юлиана: издерганный, замученный свалившимися на него несчастьями человек, но на сумасшедшего вроде не похож. – Какую вашу дочь? Разве у вас была еще какая-то дочь? Мне казалось, Алена – единственный ваш ребенок.
– Алена не мой ребенок, – Юлиан болезненно сморщился, – вы знаете всю эту грязную историю. Но дело не в том. Она, как недавно выяснилось, даже не ребенок Валерии. Ее настоящую дочь, нашу настоящую дочь, зовут Люба.
Вот так поворотец! Значит, Юлиан в курсе. Кто, интересно, его просветил?
– Э-э… – Андрей замялся. – Я знаю эту историю, но…
– Знаете? – Юлиан оживился. – Вы знаете? Откуда вы узнали? И… как вы могли узнать? Или ты рассказал? – повернулся он к Генриховичу. – Ты нанял его, чтобы он разыскал?…
– Нет, я Андрея Львовича не нанимал. – Генрихович впился в Андрея взглядом, кажется, он тоже был чем-то поражен. – Я собирал информацию по своим каналам и в основном самостоятельно.
– Тогда как же?…
– У меня свои источники, – объяснил Андрей, – раскрывать которые я не хотел бы до поры до времени.
– Но, по крайней мере, скажите, это правда, что моя дочь… что дочь Валерии не Алена?
– А вы в этом сами не уверены?
– Я уверен… Я не знаю… Она очень похожа на Лерочку, Люба. И… он, этот человек, сказал, что есть неопровержимые доказательства… У меня ведь больше нет никого! – Последнюю фразу Юлиан почти прорыдал. Андрею стало его жалко. – Артур меня убеждает, что это невозможно, что никакой такой подмены не бывает и в нашем случае, конечно, тоже не было.
– Ну, безусловно, не было, – проворчал Генрихович. – Я все хорошо проверил. Мошенники!
– Но фотография, фотография! – вскинулся Юлиан. – Она похожа, очень похожа на Леру в том же возрасте. Мы с ней познакомились и поженились, как раз когда ей было двадцать лет, ты знаешь. На этой фотографии у Любы такое же лицо: те же беззащитность и невероятное очарование – очарование беззащитности. Как же можно сомневаться, что она ее дочь? И пусть мне приводят какие угодно доводы, никогда я в это не поверю! – Он сердито посмотрел на Генриховича, потом с непонятной ему теплотой и надеждой на Андрея.
– Так вы никогда с Любой не встречались, только на фотографии видели?
– Да как же бы я встречался? Я не смог ее разыскать. Вернее, вот Артур так и не смог ее разыскать. Мы даже не смогли узнать ее фамилии.
– А откуда вы вообще о ее существовании узнали?
– Откуда? – Юлиан откинулся на спинку кресла и опять прикрыл лицо руками, как в самом начале встречи. – Я получил письмо, анонимное, а потом были звонки, тоже анонимные. Этот человек, аноним, звонил мне чуть ли не через день и все рассказывал, рассказывал о моей дочери. Бедная больная девочка, почти совсем глухая, я так полюбил ее, так хотел встретиться, так хотел помочь. У меня ведь нет никого, я одинокий старик, а тут вдруг появляется дочь.
– У вас есть Алена, – жестко, с нажимом произнес Андрей.
– У меня ее нет! Она Любу убила. Сначала Лерочку, а теперь Любу.
– Она никого не убивала. Ей самой сейчас грозит…
– Меня совершенно не интересует, что ей грозит! – взвизгнул Юлиан.
– Прекратите истерику! – прикрикнул Андрей. – Возьмите себя в руки и перестаньте вопить!
– Что вы себе позволяете?! – рыкнул сторожевой пес, заступаясь за хозяина.
– Ладно, – примирительно улыбнулся Андрей, – всем нам надо успокоиться и держать себя в руках. Продолжайте, Юлиан Сергеевич. Вам звонили и рассказывали о Любе…
– Да, о Любе, – Юлиан улыбнулся какой-то расслабленной просветленной улыбкой, – о Любе, о моей настоящей дочке. – Андрею стало неприятно и ужасно обидно за Алену. – Я стал ждать этих звонков, с нетерпением ждать, хоть он, мой анонимный собеседник, надо мной просто издевался. Ни на один мой вопрос он не дал ответа. Я его спрашиваю: как ее разыскать? – смеется и бросает трубку. Я спрашиваю: как ее фамилия? – говорит, время узнать еще не настало, смеется и отключается. Я спрашиваю: зачем вам понадобилось сообщать мне о Любе, может, вы денег хотите за информацию? Нет, говорит, не надо, смеется и пропадает. Я рассказал все Артуру – не сразу, недели через три после того, как объявился аноним. Он пытался отследить звонки – ничего не вышло. Разыскать мою дочь он тоже не смог. – Юлиан укоризненно посмотрел на Генриховича и покачал головой. – Потерял ты, брат, квалификацию, стареешь.
– Я сделал что мог, – возразил Артур Генрихович, – но найти то, чего нет, невозможно. Никакой Любы нет.
– Вы так думаете? – Андрей усмехнулся.
– Безусловно! Этот аноним – самый обыкновенный мошенник.
– Ну вот, – продолжал Юлиан, – а несколько дней назад мне снова позвонили и сообщили, что Люба погибла и что убила ее Алена.
– И вы, конечно, сразу этому поверили?
– Поверил! Почему я должен был не поверить? – Юлиан с вызовом уставился на Андрея. – На Аленин счет я давно уже не заблуждаюсь, отдаю себе отчет, что вырастил чудовище. Но, – Озерский поднял вверх указательный палец, – сомнения некоторые все же оставались, я не стал обвинять огульно, решил сначала убедиться, так ли это, посмотреть ей в глаза. И что бы вы думали? Все подтвердилось!
– Что, что подтвердилось?
– А то и подтвердилось, что она убийца. Глаза ее преступные мне об этом сказали, голос лживый, преступный, трусливо дрожащий, подтвердил. Артур не видел и не слышал ее, он остался внизу, в машине, я к ней поднялся один, и потому, только потому он мне не поверил. Артур не верит, что Алена убийца!
– Не верю. – Генрихович важно кивнул. – Алена не убивала Любу, потому что никакой Любы не было.
– Вот так он мне и твердит! – пожаловался Юлиан. – Не было, не убийца, а я, видите ли, жертва мошенника, который якобы воспользовался моим положением…
– Разумеется, это так. Кто-то, кто знал о вашем несчастье, о ваших семейных обстоятельствах, воспользовался этим в своих преступных целях. Сначала я думал, что этот человек хочет, чтобы вы признали своей дочерью эту самую Любу, чтобы она унаследовала то, что у вас еще осталось. А когда сообщили о ее гибели, понял, что никакой девушки Любы в природе не существовало, фикция эта Люба, просто кому-то для чего-то нужно окончательно поссорить вас с Аленой.
– Не поссорить, – вмешался Андрей, – дела обстоят гораздо хуже: Алену подставляют. Вы знаете, что она сейчас находится в федеральном розыске?
– Да. – Генрихович болезненно сморщился. Юлиан промолчал.
– Ее подозревают в убийстве Валерия, ее мужа.
– Мы в курсе. – Генрихович едва заметно помотал головой, указывая глазами на Юлиана: не надо развивать тему, тревожить его еще этим. Андрей усмехнулся: что-то не видно, чтобы он особо тревожился из-за Алены.
– Считается, что Алена убила мужа из ревности, а потом сбежала.
– Так, вероятно, и было, – сказал Юлиан со злорадством.
– Нет, не так. Я был рядом с Аленой и знаю: она не убивала и не сбегала, ее подставили и похитили.
Андрей рассказал, как его наняла Александра и как он следил за Аленой – кратко, без подробностей, опуская свои расследования и не выдавая версий. Он скрыл свой разговор с Бородиным, ничего не рассказал ни о своей поездке в Светлогорск, ни о лжесвидетельстве секретарши Галины. Утаил он и факт своего знакомства с Зоей Икониной. Зато поведал о том, как убили Аристову, представив дело так, что Алену и тогда хотели подставить.
На Генриховича рассказ Андрея произвел очень сильное впечатление, несколько раз он менялся в лице и как-то нелепо подергивался. Юлиан же слушал равнодушно. Интересовало его только одно: как он, Андрей Никитин, считает, может ли Люба действительно быть его дочерью или нет? На это Андрей никакого утвердительного ответа не дал. Юлиан стал настаивать, чем совершенно вывел его из себя.
– Да очнитесь вы, наконец! – прикрикнул Андрей на Озерского. – Ваша дочь пропала, неизвестно, где она и что с ней, а вы… Какая Люба?! При чем здесь вообще какая-то Люба? Вам об Алене нужно думать, как ей помочь.
– А как я могу ей помочь? – уныло проговорил Юлиан.
– Ну хотя бы не считать ее убийцей, не воспринимать ее своим врагом. А реально помочь вы ей можете вот чем: если она вам позвонит, не сообщайте об этом в милицию, свяжитесь сразу со мной. Если на вас выйдут люди, которые ее похитили – я все-таки не исключаю до конца шантаж, – постарайтесь с ними договориться, принимайте любые их условия и обращайтесь ко мне. Если она сама у вас появится – как знать, в конце концов, все может произойти, – помогите ей, укройте у себя и немедленно вызовите меня.
