Марина Серова - Фантазии господина Фрейда
– Татьяна Александровна, я очень надеюсь, что вы меня правильно поняли и не сердитесь, – сказал Маркин.
– Да ладно вам, Игорь Олегович, – смилостивилась я. – Я об этом уже забыла. Только зачем вы сюда приехали? Побыли бы с детьми – я думаю, вам не так уж часто доводится проводить с ними выходные дни.
– Пропустить зрелище публичной порки этого мерзавца? Никогда! Ну как я могу лишить себя такого удовольствия? – вскинул брови он, вновь превращаясь в азартного мальчишку.
– Да уж, оторвемся мы все по полной, – многозначительным тоном пообещала я им обоим и предложила: – Вперед?
Мы пошли к дому, причем я по дороге отметила, что мусора во дворе стало значительно больше. И как им самим не противно в таком бардаке жить? Картина в доме меня тоже не разочаровала – он планомерно превращался в хлев, запах, во всяком случае, вполне соответствовал. В большой комнате нас уже ждали, причем не только Сазонов, Семен Иванович и его братья, но и все его уцелевшие племянники, и все без исключения были, к нашему удивлению, трезвыми. Ершов и Маркин выбрали места поудобнее, чтобы все и всех видеть, а я осталась стоять.
– Ну что, начнем? – спросила я, не поздоровавшись – что уж тут душой кривить, если ничего хорошего я всей этой компании вовсе не желала.
– Да говори уж! – с самым угрюмым видом бросил мне Андреев, которого, как я теперь знала, бесило его вынужденное трезвое состояние.
– Кажется, мы с вами, господин Андреев, договорились, что обращаться ко мне следует только на «вы», – нехорошим тоном напомнила я ему.
– Обойдешься! – буркнул он.
«Ну, ты сам напросился! – угрожающе подумала я. – Сейчас нахлебаешься горячего до слез!»
– В таком случае я тоже буду обращаться к тебе на «ты»! – заявила я.
Андреев побагровел. Остальные никак не отреагировали на нашу перепалку, смотрели на меня выжидательно и молчали.
– Итак, я приступаю, – начала я. – Хочу заявить сразу, что фабрика и проект «Немецкий дом» оказались совсем ни при чем. Эта песня совершенно отдельная и к нашему делу отношения не имеет. Для начала позвольте мне совершить краткий экскурс в прошлое. В июле этого года я по просьбе Семена разбиралась в одном деле, касавшемся его сына Ивана. Не буду углубляться в подробности, но после моего отчета Семен под самым ерундовым предлогом, отобрав у Клавдии Петровны ее ювелирные украшения, решил сослать жену в деревню, к своему старшему брату Федору, – тут я повернулась и встретила обалделый взгляд Феди.
– Ко мне?! – переспросил он.
– Вот именно! Чтобы она помогала вам по хозяйству, доила коров и все такое прочее, – пояснила я.
– Ты, Семка, с глузду съехал?! – удивленно спросил Федор у брата, но ответа не дождался.
– Как я узнала в понедельник, – продолжала я, – Клавдия Петровна сбежала, чтобы не ехать в деревню, а вот драгоценности остались у Семена. Могу вам сразу сказать: за границу, чтобы сделать себе пластическую операцию, она тоже не выезжала, – я решила пока не говорить им о том, что она жива.
– Семка! Ты чего же нам голову морочил? – вскинулся Федор. – Или мы тебе чужие?
Ответа опять-таки не последовало, и я очень настоятельным тоном попросила Федю и всех прочих:
– Будьте добры не перебивать меня! Я сама все расскажу, и никаких неясностей у вас не останется. Так вот, тогда я не обратила внимания на это самодурство, потому что в каждой избушке – свои игрушки, зато теперь я прекрасно понимаю, почему Семен поступил именно таким образом.
– Он – муж, она – жена, – заявил кто-то из братьев Семена. – Что он сказал, то ей и делать положено!
– Попридержал бы ты язык! – отмахнулась я от него. – Слушай дальше, а потом уже выступать будешь! Тоже мне, адвокат нашелся!
– Помолчи! – цыкнул на брата Федор, являвшийся, судя по его поведению, главой семьи, и сказал мне: – Ты говори, дочка! Больше тебе никто не помешает.
Я проигнорировала это фамильярное обращение, хотя вполне могла бы достойно на него ответить, и продолжила:
– Так почему же Семен решил жену в деревню отправить? Вопрос риторический, то есть ответа не требует, поэтому не напрягайтесь! – успокоила я Андреевых. – А дело в том, что Семен имеет на рынке прозвище – обидное, но справедливое. И зовут его там за глаза «козел похотливый», – выразительно произнесла я.
– Заткнись! – вдруг заорал Семен.
– Да нет уж! Пусть она все скажет! – веско заявил Федор, и Семен заткнулся. – Особенно мне про Клаву послушать интересно…
– И до этого дойду! – пообещала я и продолжила: – Должна заметить, что прозвище это ваш брат носит вполне заслуженно, хотя истинно мужских качеств характера, как я точно выяснила, он начисто лишен, потому-то и действовал методом принуждения. Женщины соглашались встречаться с ним от великой нужды, чтобы свое место на рынке не потерять, и старались всячески избегать его посягательств. Так продолжалось довольно долго, пока его постоянной любовницей не стала некая Лариса. Причины, побудившие ее к этому, к делу отношения не имеют, и говорить о них я не буду. И вот во власти Семена оказалась женщина, над которой он мог совершенно безнаказанно издеваться, не рискуя получить отпор. Сначала они встречались на съемной квартире, а потом Семен возжелал постоянно иметь ее рядом с собой. Законная супруга отсутствовала, и ее место в этом доме заняла Лариса. Здесь она и жила вплоть до вашего приезда, а на работе носила драгоценности Клавдии Петровны.
– При чем здесь Клавка и ее цацки?! – завопил Семен.
– Очень даже при чем, но об этом я скажу немного попозже, – пообещала я.
Орать-то Семен орал, но на старшего брата посматривал с опаской, и не зря: Федор, кряхтя, поднялся со своего места, подошел к нему и так врезал, что Семен только крякнул и, откинувшись на спинку дивана, пришипился.
– Мы все не святые, – негромко сказал Федор, – но жен на шлюх никогда не меняли и семейным добром не разбрасывались!
– Мысленно вам аплодирую, но вот ваша сестра, Мария, отнеслась к связи своего брата с Ларисой очень даже благосклонно, – сообщила я Федору и продолжила: – Как я уже сказала, Семен привел Ларису в этот дом, и тридцатого июля девушка столкнулась здесь с его сыном Иваном. Тот был уверен, что его мать в деревне, потому что у него на глазах Семен Клавдию Петровну в ссылку и отправил. Узнав, что ее место в доме заняла любовница отца, Иван высказался в адрес отца по полной программе и улетел к своей девушке в Германию. Это произошло утром тридцать первого июля, а уже вечером Семен пошел к нотариусу и, лишив сына наследства, изменил завещание. Семен! – Я повернулась к нему: – Так в чью же пользу ты новое завещание написал? Учти, я все знаю!
– Как – изменил?! – оторопел Федор. – Семка! Ты что, сына собственного предал?! Шлюху в дом привел, а Ваньку выгнал?! Это ты своей любовнице все завещал?!
– Да на Машку я завещание составил! – не выдержав, крикнул Семен. – Чтобы все в семье осталось!
– Почему же не на Клавдию Петровну? – быстро спросила я. – Так бы тоже все в семье осталось! Она ведь Ивану – мать!
Семен, отвернувшись, молчал. Я не стала раскрывать карты раньше времени, сказав:
– Но и к этому вопросу я еще вернусь! И вот прошел август, затем – сентябрь… И вдруг Мария погибает от взрыва мины, а потом начинается череда покушений на самого Семена, и он обращается ко мне. Много было разных версий, до тех пор, пока одна-единственная фраза не открыла мне глаза и я не поняла, как на самом деле обстоят дела.
– И что это за фраза? – спросил Маркин. – Узнаю я наконец, в чем тут дело?
– Фраза о случайных жертвах! – повернувшись к нему, ответила я. – Впервые я ее услышала еще в понедельник, от Сазонова, причем не один раз, и восприняла как должное – все ведь именно так и выглядело. Потом информация начала накапливаться, накапливаться… И когда я снова услышала эту фразу, то с учетом всех ранее собранных мною фактов поняла ее истинное значение. Почему мы все решили, что Мария была случайной жертвой? А если нет?! А если мина предназначалась именно ей?! Чужих в офисе ни в то утро, ни накануне не было. Семен с любовницей приехали на рынок из этого дома – уже после того, как все произошло. Значит, бандероль подложил кто-то из своих! Но кто? Это должен был быть человек, хорошо знавший Марию! Человек, уверенный, что она не утерпит и обязательно решит посмотреть, что в посылке, и в результате погибнет! А поскольку планировалось убить Семена, все и воспримут ее смерть как случайную – мол, целили в Семена, а попали в нее!
– И кто же убийца? – не выдержал Федор.
– Тот, кому ее смерть была выгодна! Подумайте сами: кто наследует после Марии с учетом того, что она – наследница Семена, и все поймете! – ответила я.
Все Андреевы, как один, повернулись к Сазонову.
– Миха?.. Ты?.. – дрожащим голосом спросил его Семен. – Зачем?!
– Насколько мне известно, у Сазонова на протяжении довольно-таки долгого периода времени имелась любовница. Они самым тщательным образом скрывали свою связь, потому что Мария держала мужа в ежовых рукавицах и он был подкаблучником. А разводиться, как он мне сам сказал, у Андреевых не принято, – объяснила я. – Но есть и другой вариант, который кажется мне единственно верным: чтобы прибрать рынок к рукам!
