Марина Серова - Теперь расплачиваться поздно
– Муж, – горько усмехнулась Лина. – Мы с Колей не расписаны и не венчаны! Хотя дня не проходит, чтобы он не уговаривал меня поехать в районный ЗАГС, а после регистрации отправиться в церковь – венчаться… Мне Бочкова сам Бог послал, когда я сидела в Степановске на вокзале и не знала, куда после клиники податься. Он увидел меня и узнал. Оказывается, около полутора лет назад Николая каким-то ветром занесло в «Рандеву»… Короче, он в общих чертах знает, что со мной приключилось, и это его не смущает.
– Ну-ну. – Я подумала, что Ангелина, скорее всего, рассказала фермеру ту же жалостливую историю о том, как ее едва не продали в сексуальное рабство, которой Павел потчевал поначалу свою невесту.
– О, легок на помине! – Лина ответила на телефонный звонок: – Да, Коля! Татьяна еще здесь. Нет, она никуда не торопится. Задержишься? В крайнем случае, я сама покажу ей дорогу в Маковые Росы. Нет, тебе показалось… Бочков! Вечно он дела какие-то в поле или на ферме находит. Вот и сегодня – обещал через два часа вернуться, а теперь говорит, что до вечера задержится… Слушай, а может, мне действительно поехать с тобой в Тарасов, пойти в полицию и все рассказать? Не обязательно же всю правду говорить, в смысле сколько я денег из сейфа взяла?
– Ты бы хоть закусывала, – заметила я Гераськиной, которая время от времени прикладывалась к бутылке.
– Да ладно, – усмехнулась Ангелина. – Сегодня и напиться можно! У меня ведь сейчас судьба решается! Ехать в Тарасов – не ехать в Тарасов?.. Знаешь, я, пожалуй, оставлю все как есть. Коля сильно расстроится, если я его брошу… Но, с другой стороны, я такая стерва… Он заслуживает женщину гораздо лучшую, нежели я… А я… чего, то есть кого я заслуживаю? Молодого сильного мужика, а не этого – без пяти минут пенсионера… А вдруг и правда Перепелицына посадят? – она рассуждала вслух, покачиваясь на стуле.
– Конечно, посадят, если удастся доказать, что он – заказчик убийства. А без твоей помощи это практически нереально.
– Все, уговорила! – Ангелина допила коньяк и встала, слегка покачнувшись. – Пойду собираться. Ты меня подожди, я быстро – возьму документы и вещи на первое время. Еще надо Коле записку написать…
Я даже не ожидала, что мне так быстро удастся уломать Гераськину пойти к следователю. Вероятно, она сама уже устала от своей конспирации, от жизни вдали от цивилизации и даже от безграничной любви пожилого фермера. Так что мое предложение оказалось как нельзя кстати.
Прошло пять минут, десять, пятнадцать, но Лина не возвращалась. Поначалу я слышала где-то в недрах дома ее шаги, какие-то слова, произнесенные вслух, а потом все стихло. Может, она задумалась над текстом письма для своего сожителя? Я подождала еще минут пять, а потом отправилась разыскивать Ангелину. Нашла я ее в спальне. Она лежала на кровати, распластав руки в стороны. На прикроватной тумбочке стояла наполовину выпитая бутылка виски. На полу валялся смятый листок бумаги. Я подняла его и прочитала: «Коля, любимый, прости. Я должна…» Записка была не дописана. Вероятно, Гераськина долго пыталась найти нужные слова, но они не находились, поэтому она вновь прибегла к алкогольному допингу. Однако новая доза спиртного не пошла ей на пользу – лишь вырубила женщину. Лина заснула, так и не дописав прощальное письмо. Это было совсем некстати! Если уж ехать в Тарасов, то в отсутствие Бочкова. Я догадывалась, что Николай Семенович не отпустит свою Лену в областной центр.
– Ангелина, – я потеребила спавшую женщину за плечо, но никакой реакции с ее стороны не последовало. Тогда я усиленно затормошила ее. – Лина, просыпайся! Нам пора ехать! Вставай!
Она зашевелилась, сменила позу, но так и не пробудилась. Тогда я решила перейти к более кардинальным мерам. Спустившись вниз, я налила в кувшин воды, закрыла кран… и вдруг услышала какой-то шум. Неужели фермер вернулся? Я посмотрела в окно, но его пикапа не увидела. Где-то скрипнула дверь, и я предположила, что Лина все-таки проснулась и вышла из спальни, поэтому я оставила кувшин с водой на столе и пошла наверх. В доме было тихо, я не слышала ничего, кроме звука собственных шагов.
Дверь в спальню была открыта, поэтому еще не войдя туда, я увидела, что Гераськина по-прежнему лежит на кровати. Остановившись, я подумала, не вернуться ли мне в столовую за кувшином, но в следующий момент услышала легкий скрип, похожий на звук открывавшегося окна. Внутреннее чутье подсказало мне, что это не ветер, поэтому я тихонько подошла к двери, присела на корточки и заглянула в спальню. Первое, что я увидела, – мужской силуэт за окном. Одной рукой он держался за подоконник, а второй аккуратно открывал раму. При этом незнакомец не сводил глаз со спавшей женщины. У меня мелькнула мысль – уж не тайный ли это воздыхатель Лины, который решил воспользоваться тем обстоятельством, что она сейчас находится дома одна, без мужа и прислуги? Но ее тут же перебила другая – это же Чарлик! Он успел не только вернуться из Москвы, но и добраться сюда! Я вроде бы ни на секунду не забывала, что за Гераськиной охотится киллер, но в первый момент приняла его за «озабоченного» деревенского мужика. Впрочем, это и неудивительно, ведь на сей раз Артур Черныш именно такой образ для себя и выбрал, надев холщовую панамку и рубашку в крупную клетку.
Открыв одну раму, он достал пистолет и прицелился Лине в голову. Но я тоже не сидела сложа руки. Мне хватило нескольких секунд, чтобы выхватить из сумки, висевшей на плече, «макаров». Резко вскочив, я прицелилась в Чарлика и крикнула:
– Брось оружие!
От неожиданности тот покачнулся, но удержался на карнизе, даже пистолет не выронил, а быстро перевел его на меня.
– Я тебя уже где-то видел, – спокойно сказал Чарлик. – Вспомнил – у входа в пиццерию. Ты что, из ментовки? Вот уж не подумал бы…
Я нажала на курок, прочитав в глазах Черныша, что он собирается выстрелить. Наши выстрелы прозвучали практически одновременно. Моя пуля угодила в закрытую половину окошка, его – в дверной косяк и, отрикошетив от него, попала во вскочившую с кровати женщину. Вскрикнув, Лина рухнула обратно на покрывало. Осколки стекла посекли Артуру лицо, но это не остановило его. Он вновь прицелился в меня, но в следующую секунду рухнул вниз. Подбежав к окну, я увидела лежащего на земле Чарлика, а рядом с ним – Бочкова.
– Что здесь происходит?! – закричал он, задрав голову. – Что с Леной?!
– Лина ранена в ногу, но это не смертельно! – Я успела увидеть, куда угодила срикошетившая пуля. – Хотя отвезти ее больницу не помешает. Простите, но я не фельдшер, а частный детектив, – я заметила, что Артур потянулся к пистолету.
Николай Семенович перехватил мой взгляд, сообразил, в чем дело, и проворно откинул ногой его пистолет в сторону. Я достала из сумки наручники и бросила их вниз:
– Справитесь?
– Само собой, я ведь срочную на границе служил.
– Я умираю? – чуть слышно пролепетала Ангелина.
– Все будет хорошо, – заверила я ее, скручивая простыню в жгут.
– А что с тем человеком?.. Ты его убила?..
– Это не входило в мои планы. Для следствия он нужен живым.
– Но он упал!
– Это Николай Степанович уронил лестницу, на которой стоял киллер.
– Так Коля здесь? – встревожилась Лина.
– Да, он вернулся вовремя.
Оказав Ангелине первую медицинскую помощь, я позвонила Кирьянову.
– Алло, – вяло отозвался он.
– Володя, я понимаю, что сегодня воскресенье, но дело срочное… У меня тут Чарлик лежит с сотрясением мозга.
– Где?! – выкрикнул в трубку полковник.
– В Степановском районе, недалеко от поселка Маковые Росы, в усадьбе фермера Бочкова, – и я объяснила Кире, как туда добраться.
– Как же вас туда занесло?!
– Ну, сначала туда Ангелину занесло, потом меня, а затем – и Черныша…
– Ясно, я все понял, сейчас распоряжусь, чтобы к вам выслали опергруппу.
Эпилог
Ранение Ангелины оказалось не очень тяжелым. В районной больнице ей пообещали, что уже через месяц она сможет отплясывать чечетку. Правда, Гераськина танцевать больше не хотела и о собственной танцевальной студии уже не мечтала. Она загорелась идеей дизайна интерьеров и решила кардинально изменить жизнь и профессию. После того как ее бывший босс Перепелицын был взят под стражу, Лина с Пашей вернулись в квартиру на Первомайской улице и в скором времени вновь переоформили ее на себя.
Больше года брат и сестра скитались по чужим углам, соблюдая строжайшую конспирацию, но киллер шел за Пашей по пятам, изучал все его связи и все-таки вышел на Лину. Не встретив в Москве Павла с Оксаной, Чарлик вернулся в Тарасов и принялся наблюдать за домом, где проживали Усовы. В воскресенье утром Оксана пошла в булочную, Артур последовал за ней и, улучив подходящий момент, затолкал ее в безлюдную подворотню, приставил к горлу нож и голосом с южным акцентом осведомился – где скрывается сестра ее приятеля? Под страхом смерти девушка выболтала все о Маковых Росах. «Живи!» – небрежно бросил ей брюнет, лица которого она так и не разглядела, и зашагал прочь. Оксана несколько минут отходила от шока, потом побежала домой, забыв про хлеб. Вначале ее мучили угрызения совести, но потом девушка мало-помалу успокоилась, решив, что я должна добраться до поселка раньше киллера, поэтому Ангелину в Маковых Росах он уже не застанет.
