Мария Жукова-Гладкова - Путь к сердцу мужчины
Но мы все равно не знали, зачем нас там держали. А неизвестность ведь страшит больше всего… Меня лично больше всего напугала смерть Кирилла Петровича. Я не прекращала о ней думать. Или события в депутатской квартире стали понемногу стираться из памяти?
Драгоценности Ксении пока нигде не всплыли, хотя фотографии были переданы во все официальные скупки, ломбарды, а также лицам, которые занимаются перепродажей краденого. Тут уже папа Ксении напряг все свои связи, милиция пошла по известным адресам и предупредила: лучше с этими драгоценностями не связываться, а сообщить куда следует, чтобы органы в свою очередь закрыли глаза кое на какие грешки.
Возможно, еще просто прошло мало времени.
У Агриппины Аристарховны на самом деле не украли ничего. Но что-то искали.
– Интересно, а что за клад был у депутата? – вдруг спросил Шедевр, в очередной раз наполняя тарелку.
– Слушай, ты такой маленький и такой прожорливый! – воскликнула тетя Света, которой чувство такта было незнакомо. – Мне не жалко – ешь на здоровье, но как в тебе все это умещается?
– Я маленький, но вместительный, – ответил Шедевр. – И желудок у меня луженый. За свою жизнь приходилось не только пищу глотать.
– А еще что? – спросила тетя Света.
– Камни. Драгоценные.
– И как?
– Все вышли, – гордо сообщил Шедевр.
– Ты считаешь, что был клад? – вернулась к вопросу Ксения. – В том тайнике, да?
Шедевр думал, что это старинный тайник. Вероятно, в него когда-то был встроен сейф. Ему доводилось в старых домах вскрывать дореволюционные сейфы, встроенные подобным образом. Правда, во всех случаях, кроме одного, его ждало разочарование – с найденными бумагами и ассигнациями теперь можно было сходить только в туалет. В одном случае он обнаружил драгоценности.
– Слушай, а их у тебя не осталось? – спросила Ксения.
– А что? – прищурился Родька.
– Да я бы купила. Папа обещал выделить денег, если я найду что-то, что мне понравится. А мне нравятся старинные драгоценности. Родион, я серьезно. Тем более, если они из старинного сейфа… Кто сможет доказать, что они краденые?
– Оставь телефон. Я тебе позвоню, – обещал Шедевр.
– А если выяснить, кому дом принадлежал раньше? – сказала я, обводя взглядом собравшихся. – Просто интересно, мог там быть сейф или нет? Кто там жил до революции? Что с ними стало? Где их потомки?
– Я не понял, ты какие-то драгоценности хочешь найти? – уточнил Вова. – Так бабушка надвое сказала, были они там или нет. Вон Родька только что объяснил…
– Мне просто интересно, что там могло быть. И если Верещагина убили из-за этого клада, он должен быть по-настоящему значительным.
– Верещагина убили из-за лесных дел, – напомнила Ксения.
– А если чтобы добраться до клада? – подала голос тетя Света. – Мне больше нравится версия клада. Интереснее. На самом деле нужно выяснить, кто жил в этой квартире. Может, мне генералу Ерепенникову позвонить? – задумчиво произнесла она.
– Не надо генерала! – произнесли остальные почти хором.
– Никакой милиции! – воскликнул Вова. – Иначе я не участвую!
– Выясним через фонд моего отца, – объявила Ксения. – У него вполне могут быть эти данные.
– Он и старые дома возрождает? – уточнил Гена.
– Хочешь, я тебя с ним познакомлю и ты сам спросишь? – окрысилась Ксения.
– А как ты представишь Гену? Крокодилом? – встрял Шедевр.
Ксения махнула рукой.
– А как твой папа вообще относится к женихам? – не унимался Шедевр. – Почему ты до сих пор не замужем? У тебя было столько любовников, даже я могу с десяток перечислить. Я бы на месте твоего отца забеспокоился и…
– Заткнись! – рявкнула Ксения.
– В общем-то, совсем необязательно выходить замуж за всех мужиков, с которыми спишь, – задумчиво произнесла тетя Света, вероятно подсчитывая, что в таком случае у нее было бы не семь бывших мужей, а двадцать четыре.
В этот момент в дверь позвонили.
– Ты еще кого-то приглашала? – посмотрела на меня тетя Света.
Я покачала головой, потом бросила взгляд на то место, где сидел Шедевр. Родька таинственным образом исчез, причем вместе с полной тарелкой.
– Может, кто-то из учеников или их родителей? – высказала я версию и направилась к двери.
– Мальчики, сходите с Мариной на всякий случай, – дала указание тетя Света.
Вова с Геной тут же поднялись. Шедевр вынырнул из-под стола и попросил пустить его в стенной шкаф у входной двери. Опять настойчиво позвонили. Я вначале закрыла Шедевра, потом прильнула к глазку.
На лестничной площадке стоял Ник Хаус с белой розой в руке.
Я открыла дверь. Глаза у Вовы и Гены полезли на лоб, как, впрочем, и у американца. Он явно не ожидал застать у меня гостей.
– Здравствуйте, – промычал Ник и замер на пороге.
– Чего встал? Проходи, раз пришел, – по-хозяйски пригласил Вова.
– А вы здесь?.. – Ник переводил взгляд с Вовы на Гену и обратно.
Из комнаты появилась Ксения.
– Мы все здесь, – сказала она.
– Живете?! – в ужасе спросил американец.
– Нет, мы просто решили собраться в квартире у Марины. Твоего телефона не знали, поэтому не пригласили.
За Ксенией из комнаты выплыли Иван Васильевич с Агриппиной Аристарховной. Ник хлопнул рыжими ресницами. Оплывший глаз у него прошел. Следы можно было обнаружить, только если хорошо приглядеться. И в целом он выглядел лучше, чем в квартире Верещагина, – был одет в летние белые брюки и белую рубашку с коротким рукавом.
Последней появилась тетя Света, подошла к обалдевшему американцу и троекратно поцеловала, потом забрала у него из руки розу, крикнула Вове, чтобы принес зеленую вазу из комнаты, а сама с розой отправилась в кухню.
Ник прошел к гостиную и уселся на освобожденное Шедевром место. Ему налили штрафную, положили салатиков и большой кусок фирменного тети-Светиного пирога.
– А как ты узнал, что мы сегодня собираемся у Марины? – поинтересовался Вова. – Мы прокуратуре об этом не докладывали.
– Я не знал, – ответил Ник.
– Почувствовал, что ли? – подал голос Иван Васильевич. – Экстрасенсорные способности открылись?
В это мгновение в комнату вошел Шедевр, молча проследовал к столу, взял кусок пирога и снова удалился. Как я поняла, Вова отодвинул защелку на стенном шкафу.
У Ника широко открылся рот.
– Домовой? – шепотом спросил он.
– В России во всех квартирах живут домовые, – невозмутимо сказал Вова.
– Но почему у Марины тот же, что у Верещагина?
«Он в самом деле считает Шедевра бестелесной сущностью?» – подумала я. Или никогда не видел лилипутов? Правда, я сама тоже никогда не видела.
– Не отвлекайся, Ник, – сказала тетя Света. – Лучше расскажи, как жил эту неделю.
Как выяснилось, Ник в больших количествах поглощал шоколад и занимался «оформлением тела» – по крайней мере он так выразился.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Ты намерен везти тело в Америку? Не проще ли урну с прахом? И дешевле, – добавила я, подозревая, что для Ника это будет важным аргументом.
– Я и повезу урну, – пояснил Ник. – Но мне требовалось получить массу документов, чтобы мне разрешили Лен кремировать и вывезти из России.
– Ах да, труп же проходит по уголовному делу! – воскликнул Вова.
Тетя Света тут же вспомнила брата своего последнего мужа, которому дали по голове в подъезде, после чего он умер в больнице через два дня, не приходя в сознание. Родственники хотели его кремировать, чтобы подхоронить урну к родителям. Пришлось побегать за разрешением. А тут еще иностранка.
– Лен убили, – объявил Ник. – Она не сама повесилась. Это доказала экспертиза.
Мы выпили за упокой души.
– Ты там что-то про шоколад говорил, – напомнил Вова. – Он как-то связан со смертью твоей племянницы?
– Напрямую, – заявил Ник и рассказал, что шоколад утоляет жажду мести. К такому выводу пришел один американский доктор психологии, с которым Ник лично знаком. Этот ученый как-то сканировал волны головного мозга и изучал активизацию различных долей мозга под воздействием эмоций, голода и жажды. Потом он выдал средство для удовлетворения мести, за которым не последует тюремный срок. Ник решил, что в его ситуации оно подходит великолепно.
Сообщив это, Ник внимательно обвел нас всех взглядом.
– Ни с кем из вас больше ничего странного не случалось? – спросил он.
Мы сказали про смерть Кирилла Петровича. Но про нее он уже знал. Американец был в курсе и запоя Лассе, которого насилу узнал. Лассе снимает квартиру не очень далеко от дома Паскудникова, где два года жила Лен. Направляясь в гости к бывшему родственнику, Ник Хаус и встретил Лассе.
– Его нужно взять в дом, – объявила тетя Света. – Иначе мужик пропадет. В хороших руках из любого может человек получиться.
– В чей дом? – подала голос Ксения.
– Он – не собака, – заметила я.
– Лассе выглядит хуже, чем дворовый пес, – объявил Ник.
