Лариса Соболева - Злодеи-чародеи
– У меня положение похуже, но я решу эту проблему.
– Какую? – насторожилась София, ибо сказано это было таким загробным тоном, что у нее сердце в пятки ушло. – Почему ты не хочешь мне об этом рассказать?
– Потому что сейчас у меня другое желание…
Артем перевернул ее на спину, но София отстранилась от его губ:
– Есть хочу. Просто умираю от голода! Пойдем поедим?
– В два часа ночи?
– Ну и что? Спать хочешь? А я – нет. Идем!
София соскочила с кровати, набросила халат Вовчика, тогда как Артем искал, чем бы ему прикрыться. Она кинула ему плед:
– Держи. Хотя тебе ни к чему закрываться, в Древней Греции мужчины с красивыми телами ходили обнаженными.
– Я бы, – заворачиваясь в плед, сказал он, – предпочел смотреть на обнаженную женщину. На тебя, например.
Она умчалась в кухню. Памятуя о том, что утром им нечего было поесть и поэтому пришлось приготовить омлет, София, когда они ехали сюда, потребовала остановиться и купила целый мешок продуктов. Это Артему лишь бы до постели добраться, а она еще и о хлебе насущном должна думать! Но поесть им было некогда – они накинулись друг на друга, как будто до этого сидели на голодном пайке. Убогое сравнение, зато верное. Нарезая на куски колбасу, сыр, ветчину и батон, София щебетала, забрасывая кусочки этих вкусностей в рот:
– Я знала, что мне жутко захочется есть, у меня со вчерашнего вечера аппетит проснулся. Ночью встала, заглянула в холодильник, а там одна лишь плесень по углам и яйца. Смотри, какой кусочек… Хочешь?
– Лучше я покурю. Тебя не раздражает дым?
– Нет. – Сделав многослойные бутерброды, она все же сунула один ему в руку, а второй принялась уплетать сама. – Ой, как вкусно! А я раньше пренебрегала вареной колбасой.
– София, ты поможешь нам завтра… то есть уже сегодня провести один эксперимент? Вроде следственного?
– Угу. А в чем заключается моя миссия?
– В твоем присутствии. И ни в чем больше. Мне пришла в голову одна идея, но она опасная, скользкая даже, я бы сказал…
– Интригующе звучит!
– Алина тебе доверяет…
– Это связано с Алиной?
– С ней. Тебе только нужно быть рядом с девчонкой, может, все и получится. Кузьмич говорит, у нее какая-то блокировка, она «тормозит» возвращение своей памяти в прошлое. Я ни хрена не понимаю, но попробовать стоит.
– Ты же знаешь, я всегда за собственное присутствие. Артем, давай завтра пораньше выедем, ты завезешь меня домой, я хочу переодеться.
– А ты не останешься там навсегда?
– Смеешься?! Не останусь, не надейся. И ты никуда не уйдешь от меня!
– Не собираюсь. Так, поела?
– Еще чуть-чуть…
– Хватит, а то станешь безобразно толстой. – Артем подхватил ее на руки. – Разбудила меня? Теперь терпи… Ой!
– Что такое? – забеспокоилась София.
– Плед упал…
Она захохотала, представив эту картину со стороны, от удовольствия заболтала в воздухе ногами, запрокинула голову. Хохот ее длился недолго, всего лишь до порога комнаты, где горел ночник и, кроме них, никого не было.
Потом Артем быстро уснул, у него день выдался тяжелый, а если учесть, что и предыдущая его ночь была бессонной… конечно, он устал. София спать не хотела: видимо, у нее второе дыхание открылось. Повернувшись на бок, она смотрела на Артема, включив воображение.
Продолжение в ее романе будет таким…
Прошло часа два, а то и больше. Зыбин с князем выпили водки и закусили, Марго нервно прохаживалась по комнате, но вдруг пожаловал еще один визитер, о чем c отточенной важностью доложил лакей:
– Господин Нароков пожаловали!
– Кто такой? – нахмурился князь.
– Сказали, будто они-с давнишний друг…
– Не знаю никакого Нарокова, – вспылил князь, не дослушав. – Гони его в шею! А мы, Виссарион Фомич, еще по рюмочке…
– Позвольте, ваша светлость, – вкрадчиво произнес Зыбин, – просить вас принять Нарокова. Вдруг у него дело срочное, не терпящее отлагательств? Господин Нароков без особой надобности не пришел бы к вам, раз уж вы с ним не знакомы.
– Правда, крестный, примите его, – поддержала Зыбина и Марго. – Все равно мы тут от безделья маемся.
– Ну, давай сюда этого Нарокова, – дозволил князь лакею.
Минуту спустя молодой человек того же возраста, что и Виктóр, но гораздо более мужественный на вид, с первого взгляда произведший на всех впечатление человека, состоявшегося во всех отношениях, вошел в гостиную и представился с поклоном:
– Нароков Борис Власович. Прошу простить меня, господа, за вторжение, я, собственно, к князю Виктóру Дубровину. Мы учились с ним вместе в училище, были дружны…
– А… – обрадованно протянул князь, поднимаясь с места и подходя к гостю. – Помню, Виктóр о вас рассказывал. Рад, весьма рад!
– Простите, с кем имею честь?
– Дядя его. Князь Дубровин, Гаврила Платонович. Сожалею, господин Нароков, но Виктóр крепко болен. Прошу вас, – он указал на кресло, стоявшее у столика с водкой и закуской.
– Болен? – огорчился гость, идя за ним к столу. – Хм, стало быть, мне вчера не показалось…
Князь представил молодому человеку свою крестницу и Зыбина, позвонил в колокольчик, а когда пришел лакей, потребовал еще прибор, для гостя.
– Так что вам показалось вчерась? – осведомился Зыбин.
– Вчера я ехал по Славяновской и вдруг встретил Виктóра, а мы с ним давно уж не видались. Разумеется, обрадовались оба, заехали в ресторан, разговорились… В общем, он вчера мне показался немного странным. Я тотчас пригласил его погостить недельку-другую у нас в усадьбе, но он отказался. Мне не давало покоя чувство, что с ним какой-то непорядок, и утром я решил приехать к вам и настоять на своем предложении. Матушка и кузина только рады будут, они там скучают без общества. У нас тихо, просторно, правда, мы еще не совсем устроились, переезды – дело хлопотное, не так ли? Но отдых ему, все едино, пошел бы на пользу.
Зыбин внимал каждому его слову, даже рот приоткрыл, про закуски забыл, тем не менее беседу повел он:
– Стало быть, вы на Славяновской встретились… – И он пояснил князю Дубровину: – Там же мои «сморчки» подобрали вашего племянника, только уже поздним вечером-с. А что князь Виктóр делал на той улице, господин Нароков?
– Не сказывал. Собственно, я и не спрашивал…
– Вы обмолвились, будто он показался вам странным. В чем же выражалась сия странность?
– Мне неловко об этом говорить…
– А вы переступите чрез неловкость, сударь, это важно-с. Как видите, вам не показалось: князю теперича надобно помочь.
– Ну, коли так… Он рассказал мне о своей невесте, что она умерла, но… Виктóр недавно якобы видел ее и… говорил с нею… с живой! Это ли не странность, господа? Что с ним? Помешательство, да?
– Не извольте беспокоиться, – расплылся в сладкой улыбке Зыбин, – голова у молодого князя в целости.
– Да какое там – в целости! – фыркнул князь Дубровин. – Прострелили ему голову, так-то, господа!
– Что?! – так и обмер Нароков. – Прострелили?!! Кто? Когда?
– Стреляли в него вчерась, из-за угла, насколько я осведомлен, – сказал Зыбин, беря рюмку. – Кто стрелял и почему, неизвестно-с. Ваше здоровье, сударыня. – Он выпил, причмокнул. – Что еще он говорил о своей невесте, господин Нароков?
– Я убеждал его, что он обознался, что такого быть не могло, но Виктóр ничего и слушать не желал и сказал… В общем, он решительно мне заявил, что он… найдет ее.
– Угу, – удовлетворенно крякнул Зыбин. – Теперь мне все понятно!
– Что, простите, вам понятно? – озадачился Нароков.
– Не обращайте внимания, это я так, на свои думы себе отвечаю.
– Надеюсь, вы теперь понимаете, почему я так настойчиво приглашал его? Виктóр явно был не в себе, впрочем, горе и не таких людей ломает.
– Правильно, уважаемый, – закивал Зыбин. – Вы, господин Нароков, нездешний, так?
– Не совсем так. Моя матушка родилась и выросла здесь, как и ее сестра, но та умерла после тяжелой и весьма продолжительной болезни. Поскольку наследников тетя не имела, усадьбу оставила мне, она находится вблизи города.
– Не скучно ли вам в нашем далеко не выдающемся месте? – спросил князь.
– Да покуда у меня дел слишком много, чтобы скучать.
Наверху появился Медьери, с бесстрастным лицом. Все следили за его неторопливыми движениями, стараясь угадать, каково положение Виктóра. Венгр сначала передал небольшой сверток из белого полотна Зыбину:
– Это пуля.
– Как он? – спросила Марго.
– Вполне сносно, мадам, для подобных ранений. Голову пуля только задела, прошла по касательной, в плече застряла. Стреляли ему в спину, целились в сердце, да, к счастью, не попали.
– Когда его можно будет увидеть? – поинтересовался Нароков.
– Не сегодня. Сейчас он спит, сил и крови он потерял много, а сон – прекрасное лекарство. Коли ваша светлость окажет мне честь и согласится принять мою помощь, я приготовлю снадобья и мази, составлению которых я научился на Востоке, они быстро поднимут князя на ноги.
