Любовь Арестова - Последняя улика (Сборник)
— Да вот с ним как раз мы склад и вскрывали! Вчера, уже после того, как мы с Нелли Борисовной Печказова искали, позвонил мне Тихоня. Я ему сразу про Печказова сказал, чтобы он в такое время не вздумал товар привозить. А он мне: я, мол, знаю обо всем и звоню, чтобы товар со склада убрать. Склад, как вы знаете, опечатан был еще Печказовым. Ключ у меня имелся, пришлось нам контрольку нарушить. Вывезли «Кораллы» — я не знаю, куда он их пристроил. Ну, а потом Софья Андреевна взбунтовалась, видели сами…
Больше о связях Печказова Урсу не знал ничего. На вопросы отвечал односложно — устал, переволновался…
— Да, женщины звонили… Нет, о связях с «Рембыттехникой» ничего не известно.
Ермаков еще не закончил допрос Урсу, а все его помыслы были уже в «Рембыттехнике». Он чувствовал, что там находится еще одно звено в цепи событий, которые они восстанавливают по крупицам.
Почему так упорно отрицает заведующий встречу с Печказовым в этот злосчастный день? Возможно, «Рембыттехника», как и магазин «Радиотовары», могла быть местом сбыта для франта Тихони. Знают ли его там? Не в этом ли секрет скрытности заведующего?
В общем, появилось вновь множество вопросов, да таких, которые не терпели отсрочки.
«Рембыттехника» в субботу работала до 18.00. Ермаков посмотрел на часы — время еще было.
Суббота. 18.30
Уставший и голодный, Волин забежал в отдел милиции, чтобы встретиться с Ермаковым, узнать новости и рассказать свои. Но едва он вошел в помещение, как услышал голос участкового инспектора:
— Алексей Петрович, мы вас ожидаем.
И тут же из-за спины смущенного инспектора выступила полная краснощекая женщина.
— Это вас я полных два часа дожидаюсь? — Голос женщины соответствовал ее габаритам и звучал особенно громогласно в пустом гулком коридоре. Этот вот, — женщина, не оборачиваясь, указала пальцем через плечо, где участковый инспектор только разводил руками, — этот, — повторила она, меня на полчаса сюда привез, а я уж и ждать устала. Нету у вас таких правов, чтоб меня здесь держать, — гремела она, наступая на Волина.
«Иванова, — догадался капитан, — та, что Печказовым звонила».
Он миролюбиво извинился, женщина буркнула в ответ:
— Да ладно, — поутихла и вошла в кабинет, не ожидая приглашения.
— Зачем вызывали? — в упор, без предисловий сурово спросила она. И заметно поскучнела, услышав, что от нее требуется.
— Что с того, ну и звонила. Это когда было.
— Скажите, а для чего вы звонили Печказовой?
— Как для чего? — Иванова оживилась. — Он, Печказов этот, козел старый, девку купил и крутил с ней любовь среди бела дня. Срамота! Хорошо ли это? И мне моя совесть не позволила мимо этакого пройти. Вот и звонила! — Довольная своим объяснением, женщина победно глянула на Волина.
— Конечно, это нехорошо, — серьезно ответил он. — Однако я вас не об этом спрашиваю. Вы откуда Печказовых знаете?
— Да кто их не знает? Она — врачиха, а он — завмаг, миллионер.
«Миллионер?!» — насторожился Волин. Так называли Печказова в анонимках. Совпадение или..? Волин уже понял, что женщиной кто-то руководил — слишком далека была ее жизнь от Печказовых. Но она замкнулась при первых же вопросах о том, по чьей указке действовала.
Напрасно Волин приводил самые, казалось бы, веские доводы. Она притворялась непонимающей, возмущалась, грубила и даже всплакнула.
Уходило драгоценное время, а капитан не мог получить ответа — кто стоял за звонками Ивановой? Отпустить ее он не решался, ясности в деле не было никакой.
Исчерпав все разумные аргументы, устав убеждать и уговаривать, Волин безнадежно махнул рукой:
— Придется с вашим руководством поговорить, может, оно на вас повлияет, — и поразился совсем неожиданной реакции женщины на этот, казалось, наивный довод.
— Что?! — Иванова вдруг расхохоталась. — Пожалуйтесь, погляжу, что из этого выйдет. — Она смеялась, а Волин вдруг ясно почувствовал злость, растерянность и незащищенность в смехе этой большой грубой женщины.
Иванова перестала смеяться, вытерла ладонью выступившие от смеха слезинки, подняла глаза, и капитан не увидел в них былой насмешки.
Уловив перемену в настроении женщины, Волин тихо спросил:
— Не хотите помочь нам?
Зычный голос Ивановой звучал теперь мирно и даже печально:
— Чудной вы человек, господи прости. Начальству моему он пожалуется! Да начальник-то и подначивал меня звонить, если хотите знать. Звони, мол, а то врачиху жалко. — Иванова, скривив лицо, передразнила своего начальника.
А Волин даже дыхание затаил, боясь спугнуть признание.
— Я поначалу-то попалась на эту удочку. Потом, гляжу, врачиха-то вся замирает от моих звонков и вежливо мне так отвечает, голосок только дрожит: «Не звоните мне, прошу вас». — Женщина попыталась передразнить и Печказову, но получилось плохо, грубо. Чуть помолчав, она продолжала:
— Когда меня телефонная станция нашла, я уж сама звонить перестала, жалко врачиху. Да и еще поняла — мой начальник не врачиху жалеет, а себя, сам с этой девахой встречался, а богатенький завмаг отбил. Сильно злобился наш старик на него.
— А фамилия-то начальника как? — решился наконец спросить Волин.
— Как, как, — передразнила и его Иванова, — фамилия его Скрипач!
Пораженный капитан невольно покосился на свой открытый блокнот, где в числе первых красовалась запись: «Проверить в городе старых скрипачей (театры, филармонии и т. д.)». А Скрипач — вот он, совсем не в театре и вовсе не музыкант.
Отпустив загрустившую свидетельницу, Волин зашел за Ермаковым. Шаги его он слышал в коридоре незадолго до конца допроса.
— Полковник нас ждет, — сказал Ермаков.
Суббота. 21.00
У Николаева пробыли недолго. Полковник был в курсе розыска, и они лишь еще раз совместно обсудили, что нужно сделать завтра в первую очередь.
— Ну, капитаны, — Николаев дружески обнял их за плечи, провожая до двери кабинета, — не взыщите, отдыха вам и завтра не будет.
— Не будет отдыха, это полковник точно сказал, — вздохнул Волин и засмеялся: — У меня даже Алешка к работе подключен. Они с Люсей сегодня у Печказовой были!
— А мои на выходные в деревню направились, так что я холостякую, сказал Ермаков. — А жаль, ужин самому собирать придется.
— Слушай, — оживился Волин, — давай ко мне махнем! Люся ужин наверняка отменный приготовила и ждет. Она в такие запарочные дни меня балует. — В голосе Волина слышалась гордость.
— Неудобно, — замялся было Ермаков, но Волин быстро уговорил его.
— Петровичи! — всплеснула Люся руками. — Наконец-то!
Волин и Ермаков, переглянувшись, расхохотались. Действительно, ведь они оба — Петровичи.
— Ай да Люся, приметила сразу!
Ужин был уничтожен мгновенно и молча, а за чаем возник разговор.
— Мальцева-то в командировке, а ведь он вполне может с ней там прохлаждаться, — будто и не прекращалась беседа, предположил Ермаков.
— Нет, слушай, я в это не верю, хотя запрос сделал. И полковник не верит, иначе бы не приказал возбудить дело по факту исчезновения. Ис-чез-но-ве-ния, — раздельно, по слогам повторил Волин.
Потом предложил Ермакову:
— Давай-ка ночуй у нас. С Алешкой в комнате ляжешь. Утром пораньше встанем, Люся накормит.
Ермаков соблазнился скорым отдыхом. Да и не очень ему хотелось шагать по ночному городу в свою пустую квартиру.
Пока Люся осторожно, чтобы не разбудить Алешку, стелила Ермакову постель, разговор о деле возник снова — ни о чем другом они не могли сейчас думать, все мысли обращались к делу, к этому странному делу по факту исчезновения.
Волин, направившийся было из кухни, вернулся.
— В связях Печказова с дельцами ты не сомневаешься? — спросил он Ермакова.
— Нет, какие тут могут быть сомнения.
— Могли же у них возникнуть распри? У таких дельцов постоянные проблемы — грызутся, отношения выясняют, на все пойдут ради барыша. Заведующий «Рембыттехникой» показал, что некто Гога Печказову угрожал. Гогу найти, мне кажется, трудно пока, а вот Тихоню я, кажется, завтра достану…
— Что же ты у Николаева смолчал? — изумился Волин. — Как же так?
— Да я прежде сам убедиться должен. Понимаешь, ведь эти «Кораллы» не из воздуха получаются. Делают их на заводе «Радиоприемник». Но… учитывают, видимо, не все. Эти-то, неучтенные, вывозят и продают через своих людей, Печказова, например. Там у меня один франт на примете — очень похож на того жулика, которого Урсу так подробно описал. Работает на подходящей должности — в отделе сбыта, и зовут — как, думаешь?
— Давай не томи, конспиратор, — попросил Волин.
— Филиппом Тихоновичем зовут, Тихонович — Тихоня. Сочетается?
— Ну ты даешь! — Волин сел на табуретку, хлопнул ладонью по колену, заманчиво, конечно, завтра же спросить Тихоню, что он знает об исчезновении завмага. Однако ты это зря.
