Кирилл Казанцев - Черный трафик
– Нет, не сильно, – холодно ответила Вероника. – И вообще это тебя не касается. А от Медницкого тебе бы надо держаться как можно дальше.
– Чтобы карьеру тебе не испортить?
– Дурак! Этот человек останется на плаву, даже если отсюда уберут Евсюкова. И учти, что он со всеми в хороших отношениях. С Сачковым, например.
– А что Сачков? – удивился Антон. – Что ты о нем знаешь?
– Я знаю то, что если ты с этими людьми поссоришься, то твой деловой вояж полетит к чертовой матери и никаких контрактов на поставку рыбы и икры ты не получишь. Ты так все испортил себе своим глупым поведением, что лучше попытать счастья в другом районе.
– В другом мне неинтересно, – с показным легкомыслием в голосе произнес Антон. – В другом районе нет тебя.
– Дурак! – обреченно буркнула Вероника.
Антон немного послушал короткие гудки, потом положил трубку на аппарат и задумался. Откуда Вероника что-то знает? Сволочь Медницкий хвост распускает перед ней, обещает золотые горы и болтает лишнего? Или он что-то сболтнул про гонки по реке, чтобы опять очернить Антона в глазах возлюбленной? И, кажется, Вероника этого Медницкого побаивается. Хотя бы потому, что он может про нее какие-нибудь гадости нашептать Евсюкову. Советник же. Тайный!
Ладно, это все эмоции. А сегодня похороны, сегодня хоронят несчастного парня Лешку Лажкина, индивидуального предпринимателя Лажкина Алексея Юрьевича, который попал в чужие жернова, так жестоко перемоловшие его. И быть на них надо обязательно, потому что там многое можно услышать. А если еще шепотком кому-нибудь вопросик задать… Антон поморщился, потому что сегодня ему придется использовать свой последний, самый ценный козырь, свою самую неповторимую маску.
Через четыре часа к частному дому, где собрались родственники и знакомые убитого Леши Лажкина, неторопливым шагом подходила высокая женщина. Лицо, изборожденное морщинами, потухший взгляд, темная косынка, которую мяли руки. Антон прошел мимо киоска и в витрину посмотрел на свое отражение. Супер, только не надо горбиться так откровенно.
Образ женщины средних лет, нездоровой, бедненько и безвкусно одетой, был отличным прикрытием. Девушку сыграть очень сложно, да и можно оказаться в центре пристального внимания либо похотливых мужиков, либо почувствовавших соперницу женщин. И те, и другие раскусят самодеятельного артиста в два счета. Да и на похоронах присутствие незнакомой девушки вызовет ненужный интерес – не любовница ли? А вот на такую женщину мало кто обратит внимание. Тем более на похоронах.
Постоянно тиская косынку, чтобы скрыть мужские руки, Антон топтался по двору, останавливаясь то возле одной группы людей, то возле другой. Костыля он заметил сразу. Уголовник стоял с мужиками, курил и что-то оживленно рассказывал. Антон боком приблизился к группе.
– Я ж говорю, что там вообще мрак дело, – громким шепотом заявлял Костыль. – На дорогах такое творится! Это бандитский город.
Один из мужиков стал вспоминать случай, который рассказывал кто-то из шоферов. Антон переместился к женским группам. Здесь говорили о покойном. Ничего необычного. И парень Алексей был хороший, и серьезный, и деньги хорошие зарабатывал. Одна из женщин попыталась обратиться к Антону, но он только покивал головой, поднес косыночку к глазам и медленно отошел в сторону. Голосом он владел плохо, поэтому вступать в диалоги в данном образе было рискованно.
Повезло Антону примерно через полчаса. Низенькая полная женщина приехала на такси, видимо, опаздывала откуда-то. По разговорам, она приходилась Лажкину теткой, оказалась женщиной весьма говорливой. Повозмущавшись по разным поводам, она завела разговор с другими женщинами о работе покойного Алексея.
– Говорила я ему, чтобы не связывался он с этим Аркадьевичем, не доведет он его до добра. И как в воду глядела. Большие деньги до добра никого еще не доводили. Одна беда через них!
– Это какой же Аркадьевич? – тихо всхлипнув, спросила какая-то женщина.
– Так этот тип! Медницкий, из администрации. Он его на этот Урал и посылал постоянно. Вот и случилось…
Антон обернулся и увидел Костыля, уставившегося на тетку с открытым ртом. И то, что уголовник слышал, очень ему не нравилось. Он полез в карман, вытянул сигарету, чиркнул зажигалкой, еще с минуту смотрел стеклянными глазами на тетку, потом неторопливо повернулся и вышел со двора. Метров через двадцать сменил неторопливую походку на быстрый шаг, а еще через пятьдесят метров побежал. Это надо было понимать так, что Манул и его люди не знали про совместные дела Лажкова и Медницкого. Про дела Лажкова знали, иначе чего бы Костыль заявился на похороны. А вот фамилия Медницкого, да еще упомянутая в таком контексте, Костылю очень не понравилась.
Антон терпеливо вынес процедуру почти до самого конца, пока не подъехал автобус похоронного агентства. Слушать плач и крики матери он уже не стал. Тяжкое это зрелище. К тому же главное он узнал.Когда кирпичного цвета с ржавыми вкраплениями «Москвич» подрезал черный внедорожник, народ замер на тротуаре в ожидании вселенского катаклизма. Однако здоровенная рожа Лузы, высунувшаяся из приоткрывшейся двери, так и застыла с открытым ртом. Из старенького автомобиля вылез Антон.
– Антоха? – расплылся Луза. – Ты где раздобыл такой унитаз?
– Это не унитаз, Луза, – подходя, пробурчал Антон, – это ветеран отечественного автопрома. Причем заслуженный. Мне Манул срочно нужен.
– Да ты че, – разочарованно протянул парень, – разве его сыщешь, если он не хочет? Он сам звонит и говорит, кто и когда ему нужен.
– Не может такого быть, чтобы ни у кого с ним связи не было. Пошевели мозгами, Луза! Ну, может, у Боцмана есть?
– У Боцмана, может, и есть. Боцман у него как адъютант. А че стряслось-то?
– Костыль был на похоронах одного парня и услышал там про Медницкого нехорошие вещи. Я не хочу, чтобы этого Медницкого раньше времени убили.
В машине что-то шевельнулось, а потом в полумраке затененного салона показалось лицо Манула.
– Интересно, – прищурившись, спросил он, – а почему же ты не хочешь?
При всей своей выдержке Антон на миг все же растерялся. Луза сидел боком на водительском сиденье и виновато хлопал глазами. Антон ему нравился, и обманывать, разыгрывать его было парню неприятно.
– А потому, что его можно использовать, – решил сказать почти правду Антон. – С таким компроматом он и сам подставился, и Евсюкова подставит. Это тебе, Манул, сразу очистит почти все поле боя. С таким компроматом можно и кое-кого, если желание есть, подвинуть. Может, тебе Сачков мешает?
– Обиделся ты на него, что стреляли в тебя? Привыкай. Наше дело без этого не обходится. Сядь в машину, побазарим.
Антон обошел машину и залез на заднее сиденье с другой стороны. Луза тут же приготовился тронуться с места, но Манул остановил его, положив руку на плечо.
– Я вот все думаю, Антоха, голову ломаю. А может, ты мне поможешь, может, я твоими руками жар загребу?
Антон промолчал, ожидая, пока уголовный авторитет закончит свою мысль.
– Твои дружки в Самаре чего-нибудь да стоят. Ты не косись, не косись, я ведь дело говорю. Был бы ты с талантом, как у них, то сейчас в Самаре сидел, а сюда кого попроще прислал. Не так? Вот то-то, Антоха. А если твои приятели с баблом и при больших делах, они должны понимать, что к чему. Короче, Антоха, перебазарь со своими вот о чем. Я «компру» хорошую имею. Нынешнего главу да Буренина можно свалить лихо! Мне не резон самому ввязываться, не по-нашему это, братва может не понять. А вот если твои подпишутся, тогда другое дело. За такое я вам зеленую улицу открою.
– Манул, – тихо сказал Антон, чтобы его не услышал даже Луза, – а ведь ты хочешь и Сачкова отбрить. Мешает он тебе? Жадный очень, долю большую имеет?
Манул посмотрел на Антона, и глаза его блеснули в полумраке недобрым светом. Однако он ничего не ответил. Антон решил, что большим обманом не будет, если согласится, только в дело вступит не самарская братва, а екатеринбургская. Быков, например.
– Хорошо, я переговорю, Манул. Если гарантируешь канал отсюда, то, думаю, разговор будет. И серьезный. Насколько я знаю, они губернатора своего протащили. Опыт есть, могут и согласиться. Только ты с Медницким разберись. Не в смысле накажи его, что налево работал, а, наоборот, собери доказательства. Он человек опасный, хитрый. Так ты и его лично уберешь, и хороший козырь против Евсюкова у тебя будет. Медницкий ведь у него в тайных советниках ходит.
– От бабы своей узнал? – хмыкнул Манул.
– А зачем бы мне нужен был человек в администрации? – пожал плечами Антон. – Представление о раскладе сил я имею, но где-то погорячился и поспешил.
– Сутки я тебе обещаю, никто пальцем не тронет. Но потом – смотри. Дуй отсюда в свою Самару, а оттуда сообщишь решение твоей братвы. Сам больше не приезжай, пусть приедут люди серьезные, которые все разведут на месте. Понял?
– Понял. Завтра утром я тебе отвечу. Кое с кем свяжусь предварительно и скажу, когда отсюда исчезну.
