Андрей Шляхов - Криминальные будни психиатра
— Не важно. А как такое может быть? Пример приведите.
— Например, вы влюбляетесь в другую женщину, но в то же время по каким-то причинам не можете изменить жене или уйти от нее. Чувство приходится подавить. Неудовлетворенное желание точит вас изнутри на пару с осознанием собственной неверности. Неосознанно желая снять дискомфорт, вы проецируете свою неверность на жену и начинаете ее ревновать… Но это сложный пример. Более простой — это как мы наделяем наших начальников своими отрицательными качествами.
— Зачем своими наделять? — хмыкнул капитан. — И без того у них хватает. Всех благ!
— И вам того же, — ответил Савелий.
После ухода капитана он посидел с открытым окном еще с минуту, а потом поднял стекло, выключил аварийку и плавно тронулся с места. Проехал метров триста во втором ряду, убедился в том, что все с ним в порядке, и перестроился в левый, где автомобили ехали побыстрее. Хотелось скорее доехать домой, выгрузить из багажника недельный запас провизии, еще раз все обдумать в тишине и спокойствии, под чашку кофе, а потом уже звонить Виталику. Но непременно — после обдумывания в спокойной обстановке. Хватит липовых версий, пора бы уже ухватить Кулинара за ушко и вытянуть на солнышко.
Нетерпение и волнение не замедлили сказаться на манере вождения, изменив ее не в лучшую сторону. Обычно сдержанный, Савелий начал проявлять совершенно несвойственные ему качества — обгонял, когда можно было и не обгонять, перестраивался, чтобы выиграть какие-то жалкие метры, один раз даже подрезал блондинку на красном «лексусе» и получил в награду характерный жест — оттопыренный кверху средний палец. Был в пациентах у Савелия один известный экстрасенс, потомственный маг чуть ли не в седьмом поколении (такие люди тоже ходят к психоаналитикам, ничего удивительного), так он утверждал, что оттопыренный кверху средний палец есть не что иное, как древний защитный жест, отражающий пущенное проклятие в небо, в астрал, ибо палец направлен кверху. А вот кукиш, например, тоже защитный жест, только более агрессивный, потому что направляет отраженное проклятие в того, кто его послал. Так-то вот. А у нас кукиш считается менее оскорбительным жестом…
Отмерив семь раз, Савелий взял мобильный и позвонил брату.
— Виталь, — сказал он, пренебрегая приветствием и традиционными вариациями на тему «как дела?». — Кажется, я знаю, кто убийца. Выкладывать по телефону, или ты заедешь? Есть пельмени и пиво.
— Пельмени и пиво есть, а времени нет, — проворчал брат. — Давай по телефону…
Выслушав Савелия, он помолчал несколько секунд и сказал:
— Так-то оно так, я сам об этом думал, но…
— А ты давай пока без «но», — посоветовал Савелий. — Представь, что никакого «но» не существует и проработай эту версию. Уверен, что в ходе этой проработки «но» само собой отпадет.
— Откуда такая уверенность? — хмыкнул брат.
— А это я так, чтобы тебя раззадорить, — честно ответил Савелий. — Вдохнуть, надежду, пробудить угасший было азарт и все такое… Как ты думаешь, за такое могут, минуя майора, сразу подполковника дать?
— Не сыпь мне соль на рану, — попросил Виталик. — И вообще — мне работать пора. У меня в отличие от некоторых все субботы рабочие. И воскресенья тоже.
Брат отключился.
«Если очевидное — невероятно, то это еще не означает, что невероятное очевидно», — подумал Савелий. Придуманный афоризм понравился и захотелось перевести его на латынь. Для лучшего, так сказать, впечатления. Увы, курс латыни для будущих врачей был довольно обширен, но слова «очевидное» и «невероятное» в нем, кажется, отсутствовали. Или Савелий их попросту забыл. Ладно, сойдет и так, решил Савелий и подошел к стеллажу с дисками. После разговора Виталиком возбуждение разом схлынуло, уступив место усталости, даже не усталости, а какой-то апатии. Следовало привести себя в нормальное состояние с помощью какого-нибудь легкого бездумного фильмеца. А потом можно будет позвонить Ирине.
«А все-таки интуиции у меня нет совсем, — подумал Савелий, вытягивая из нестройной шеренги „Пятый элемент“. — Мог бы почувствовать что-нибудь, заподозрить хотя бы».
Он был слишком строг к себе — Кулинар замаскировался так хорошо, что никто ничего не заподозрил. Все считали очевидное невероятным.
Савелий вернул коробку с диском на ее место, в очередной раз подумал о том, что коллекции вообще-то положено систематизировать, хотя бы расставить по темам, что ли, и вытащил «Убить Билла». Самое то, в тему и под настроение.
«— Почему я все время подаю саке? Слушай, что я скажу. Тридцать лет ты готовишь рыбу, а я подаю саке. Будь мы в армии, я бы уже стал генералом.
— Если б ты стал генералом, я бы стал императором и все равно бы гонял тебя за саке. Так что иди за саке и заткнись!»
Общение Хаттори Ханзо с его лысым помощником[20] полностью соответствовало классическому канону, предписывающему всегда помнить о главном, даже когда говоришь о простом. Самое главное — это место человека в жизни и его отношение к ней.
24
— Первым делом я сунулся к начальству — субординация, сам понимаешь. К тому же любая инициатива, не утвержденная свыше, считается преступлением!
Виталик запрокинул голову и громко в голос заржал. Ирина, еще не успевшая привыкнуть к подобным выходкам, вздрогнула. Савелий положил руку на ее колено — ничего, мол, страшного, такой вот непосредственный у меня братец. Искренний и непосредственный.
Искренность свою Виталик продемонстрировал уже с порога, когда осмотрел Ирину взглядом профессионального оценщика (с головы до пят и обратно) и заявил, что такой классной женщины у Савелия еще не было. Ирина смутилась, Савелий нахмурился и что было силы ткнул брата локтем в бок, давая понять неуместность дальнейшего развития темы. Подействовало.
Отсмеявшись, Виталик подмигнул Савелию (тот так и не понял зачем) и продолжил:
— Сунулся к начальнику, когда там его зам был, чтобы каждому по отдельности не объяснять одно и то же. Думал — договорить не дадут, но ошибся. Правда, понимания не встретил, потому что ничего существенного у меня не было, одни домыслы. Зам посоветовал взять список сотрудников и пройти его по алфавиту от «а» до «я», это у него юмор такой своеобразный. Но в итоге на три буквы не послали — уже хорошо. Намекнули только, чтобы не было как в прошлый раз… — Виталик перевел взгляд на Ирину и пояснил: — Савелий — ба-а-альшой фантазер, хлебом не корми, дай что-нибудь выдумать. Креативщик! Он меня убедил в том, что убийца — ваш юрист Хотин, да так убедил, что я с этой слабой версией к начальству поперся. Не иначе как загипнотизировал меня. Признайся, загипнотизировал ведь?
Виталик строго посмотрел на Савелия и погрозил ему пальцем.
— На таких, как ты, гипноз не действует, — ответил Савелий.
— Это точно! — довольно хмыкнул брат. — Я устойчивый!
Савелий, вообще-то имевший в виду нечто другое, воздержался от конкретизации. Только бы поскорее брат перешел к делу, а не устраивал словесную пикировку при Ирине. На нее хотелось производить только хорошее впечатление. Савелий пожалел о том, что не подготовил Виталика заранее, но это же смешно — готовить взрослого мужика к знакомству с девушкой брата. Ах-ах-ах, не сморкайся при помощи пальцев, не плюй на ковер, смейся как человек, а не как застоявшийся в стойле жеребец и так далее. Но похоже, надо было…
— По-хорошему, полагалось начать с опроса соседей, — продолжил брат, — но я поступил иначе. Соседей мы уже опрашивали, причем очень тщательно, особенно тех, кто живет за стенкой и снизу-сверху…
— А почему особенно? — спросила Ирина.
— Потому что слышимость в наших домах традиционно сумасшедшая, — охотно пустился в объяснения Виталик. — Через стенку слышен любой шум, любая разборка. Люди могут давить фасон на публике, изображать перед знакомыми и коллегами по работе самые наилучшие отношения, но притворяться все время невозможно.
— Потому что это будет уже не притворство, — пошутил Савелий.
— Типа того, — согласился Виталик. — Дома, без посторонних, люди обычно ведут себя свободно и непринужденно. Если на людях мы видим мир, согласие и полное взаимопонимание, а нижняя соседка говорит, что каждый вечер слышит сверху разговоры на повышенных тонах, которые время от времени сопровождаются звуками падения чего-то тяжелого, то можно делать определенные выводы, не так ли?
— Так, — кивнула Ирина. — Вот не поверите, никогда об этом не задумывалась. Наверное, потому, что сама не интересуюсь подробностями жизни соседей.
— Это у вас соседи хитрые — скандалят втихаря, — Виталик с Ириной пока еще не успели перейти на «ты», только-только познакомились, — понимают, что люди все слышат и все запоминают. Наш фигурант тоже не из простых, дома держал себя в руках, если и высказывал недовольство, то шепотом. Жена так и сказала: «Не человек, а змей — пошипит немного и замолчит. Мог неделями меня не замечать, как будто я вещь какая-нибудь». В таком случае соседи дезинформируют нас, вводят в заблуждение, сами того не желая. Стереотип срабатывает, тишина, значит — мир и покой.
