Анатолий Безуглов - Факел сатаны
– Сколько? – спросила я.
– 50 рублей,– ответил сексопатолог.
Конечно, для меня это было дорого, если учесть, что за визит уже отдала 50 рублей. Но куда деваться, коль хочется испытать сладострастие, о котором так много и красочно рассказывает Лариса.
В метро я стала читать в полном смысле слова дорогую книжицу. Текст сопровождался иллюстрациями, но их я прикрывала руками, дабы не увидели соседи. Рекомендуемые упражнения представляют собой своеобразную гимнастику. Здесь и наклон туловища вперед-назад, наклоны вперед сидя, скручивание позвоночника сидя; толчок пахом в нескольких вариантах; спиной к стене, лицом к стене, сидя на полу, лежа на спине, лежа на боку, сжатие ягодиц, вращение обруча, передвижение на ягодицах, движения бедрами…
Боже мой, оказывается, секс – это целая наука. А что я знаю? Почти ничего. Серость.
После профессора я поехала не домой, а к Рите и рассказала ей все, что узнала от профессора. Показала ей книжку. Она взглянула на нее, а потом с ухмылкой бросила:
– А стоят ли того мужики, чтобы все это изучать? Разве нельзя обойтись без них?
Не дождавшись моей реакции на сказанное, Рита вдруг осыпала меня поцелуями, пылкими, страстными, стала обнимать, прижимать к себе… Предложила раздеться. Я сразу даже не догадалась, зачем, а когда до меня дошло, то сильно испугалась… Вырвалась из объятий и убежала. Через полчаса был мой выход на сцену. Играли «Живой труп». После спектакля ко мне подошел директор театра Сухожилов и долго жал руку. И опять ему больше всего понравилась сцена, где я пела романс…
«Я о прошлом теперь не мечтаю,
И мне прошлого больше не жаль.
Только много и много напомнит
Эта темно-вишневая шаль…»
Директор доволен, прочит большое будущее. Приятно.
ГЛАВА XIV
– Последние два дня Жанна Шелютто места себе не находила,– сказал капитан Жур Гранской.
Они расположились у экрана видеомагнитофона. На нем появился подъезд концертно-демонстрационного центра «Люкс-панорама». Из дверей вышла секретарша Бабухина Шелютто в кожаной двойке – куртке и юбке – села за руль «Лады»-девятки, завела двигатель. Было видно, что она в раздумье, куда ехать. Наконец машина тронулась. Камера неотступно сопровождала серебристое авто.
В низу экрана фиксировалось время происходящего. Было 16 часов 32 минуты.
Машина секретарши Бабухина миновала оживленные центральные улицы, запетляла по узким извилистым переулкам и остановилась у неказистого здания. Наблюдаемый объект вышел из автомобиля и зашел в дом…
– Контора торгово-закупочного кооператива «Южный»,– прокомментировал оперуполномоченный.
– Решила навестить Невельского, компаньона Бабухина?– сказала следователь.
– Напрасные хлопоты,– ответил Жур.– Невельский, как только узнал, что мы вышли на Бабухина, тут же улизнул из Южноморска… Глядите, какая расстроенная…
Действительно, вид появившейся на улице Шелютто был весьма озабоченный…
Серебристая «Лада» моталась по городу явно без определенной цели. Вот машина подрулила к главпочтамту. Шелютто покинула ее и взбежала по ступеням подъезда.
– Съемки внутри мы проводить не решились,– объяснил Виктор Павлович.– Чтоб не вызвать у нее подозрений. Однако наблюдение вели. Жанна разменяла деньги для междугородного телефона-автомата, но никуда не позвонила.
– Может, все-таки заметила «хвост»? – спросила Инга Казимировна.
– Пасли ее очень аккуратно. Скорее всего раздумала звонить.
После главпочтамта секретарша Бабухина посетила несколько магазинов. Никаких покупок она не делала.
– Теперь смотрите внимательнее,– сказал Жур.
Выйдя из универмага, Шелютто посмотрела на часы, быстро села в машину, и та сорвалась с места.
Это произошло в 19 часов 40 минут.
– Куда это она так спешит? – спросила Гранская.
– Домой,– ответил Жур.– Обратите внимание, то плелась еле-еле, а теперь мчится во весь опор.
Серебристая «девятка» неслась по улицам, обгоняя машины, проскакивая перекрестки на желтый свет. Водительница все время находилась на грани нарушения правил дорожного движения.
«Лада» резко затормозила и высотного дома, Шелютто выскочила из нее и вбежала в подъезд, даже забыв закрыть машину.
Было без двух минут восемь вечера.
Следователь вопросительно смотрела на капитана. Тот выключил видик и включил портативный магнитофон.
– Сейчас по магнитофонной записи ее телефонного разговора поймете, зачем Жанночке нужно было вернуться в свою квартиру к двадцати часам,– сказал Виктор Павлович.
Сквозь негромкий шум помех раздался мужской голос:
– Привет, это я.
– Господи, наконец-то! – отозвался женский голос, принадлежащий Шелютто.– Я вся буквально извелась… Каждый вечер с восьми жду у телефона… Почему вчера не позвонил?
– Не мог. Был на выставке. Слушай, тебе нужно навестить брата. Он очень соскучился.
– Я тоже,– ответила Жанна.– Когда прилететь?
– В среду… Без гостинцев неудобно,– предупредил мужчина.
– Обязательно захвачу. А что именно?
– Пяток морских галек и три пучка зелени. Запомнила?
– Морской гальки – пять, зелени – три пучка,– повторила Шелютто.
– До среды,– в последний раз прозвучал мужской голос.– Чао.
– Чао,– как эхо, прозвенел радостный голос Жанны.
Оперуполномоченный остановил магнитофон.
– Откуда звонок? – спросила следователь.
– Из Москвы. С междугородного автомата. Раздался в двадцать часов шесть минут… Накануне Жанна тоже вернулась домой к этому времени, но никакого звонка не последовало.
– Кто ей звонил?
– Бабухин.
– Вы уверены?
– Были сомнения. Но я прокрутил пленку его шоферу, и тот категорически подтвердил: точно – бывший патрон.
– Та-ак,– протянула Гранская, откидываясь на спинку стула.– Решил в Москве затеряться… А что вы думаете по поводу самого разговора?
– Тут и думать нечего – говорили условным шифром,– ответил капитан.– Какому дураку нужны обыкновенные морские камешки и три пучка укропа или там петрушки?
– Да, явно шифр,– согласилась следователь.– А вот что под этим подразумевается…
– Скорее всего деньги. А может, драгоценности.
– А что такое «выставка»? – спросила Гранская. Виктор Павлович развел руками.– Ладно, сейчас не будем над этим ломать голову… Как вы думаете, кого Бабухин имел в виду под «братом»?
– Может, и это пароль,– ответил Жур.– Однако я на всякий случай провентилировал. У Бабухина, как вы знаете, брат умер. У Жанночки родных братьев нет. Только двоюродный. Живет в Москве, преподает в военной академии. Но знаете ли,– он покачал головой,– зачем посвящать в свои темные делишки родственника? По сведениям, брат Шелютто очень порядочный человек.
– Придется, Виктор Павлович, все вам узнать в самой Москве. А заодно исправить вашу оплошность при обыске Бабухина. По-моему, нам здорово повезло, что Шелютто летит в столицу. Бабухину, сдается мне, позарез нужны так называемые гостинцы. При передаче их и возьмете Руслана Яковлевича.
– А если Жанна передаст «камешки» и «зелень» через третье лицо?
– Будете действовать по обстоятельствам.– Следователь посмотрела на перекидной календарь.– Среда завтра… Шелютто уже взяла билет?
– Это мы с вами сами берем,– усмехнулся Виктор Павлович.– Жанне доставили на дом.
– Рейс?
– Вылет в девять двадцать.
– А вам придется вылететь раньше. Чтобы встретить ее и стать тенью. Кажется, есть восьмичасовой?
– Есть-то есть,– вздохнул капитан, но на него ужасно трудно достать билеты.
– Вы уж постарайтесь,– улыбнулась Инга Казимировна.
Жур посмотрел на часы.
– Ладно, побегу в кассы Аэрофлота.
«…18 июня 1984 г.
Сегодня обретение мощей преподобного Сергия Радонежского (1422 г.). Явившись благочестивому человеку в видении, преподобный воскликнул: «Зачем оставляете меня столько времени в гробе?» Нетленные мощи были вскоре обретены и ныне открыто почивают в Троицком соборе Сергиевской лавры в Загорске. Мне стыдно, но я до сих пор не была в Загорске и не отдала должное памяти преподобного Сергия Радонежского. Даю слово: как только вернемся домой, сразу отправлюсь в Загорск.
Вот уже неделя, как мы с Аркадием живем и делаем деньги далеко от Москвы. Пристанск – тихий городок, районный центр. Кругом леса. Воздух чистый. Нет суеты. Уже три раза грибы собирали. Живем в Доме колхозника, занимаем «люкс» – две комнаты, но без удобств. Зато не надо готовить – ходим в местный ресторан. Разленились. Сегодня первый раз взялась за перо. Аркаша снимает документальный фильм о колхозе, а точнее, о его председателе, который обещает съемочный группе, кроме приличного гонорара, выдать натурой мед, картошку и даже ондатровые шкурки на шапки. Уж очень ему хочется стать киногероем и оставить о себе память благодарным потомкам.
