Валерий Воскобойников - Те же и Скунс – 2
Эсфирь Самуиловна увидела его и поняла, как выглядит натуральный живой чёрт. Подсохшие было слезы хлынули снова, она протянула руки:
– Васенька!.. Иди ко мне, маленький… я хоть тебя оботру… Алёша, дайте, пожалуйста, полотенце!..
Плата за страх (продолжение)
Путь до Байконурской улицы, где жили его отец с матерью, показался Валерию Александровичу бесконечным. После едва не происшедшего столкновения на Вознесенском он ехал сугубо медленно и осторожно, по возможности на ровном газу, а педаль тормоза старался не трогать совсем. Однако утраченная уверенность не возвращалась. Он ловил себя на том, что судорожно стискивает руль и горбится на сиденье, натягивая ремень. «Москвич» катился вперёд как ни в чём не бывало, однако Жукову всё время казалось, будто автомобиль вот-вот опять сорвётся в занос. Это ощущение не оставило его, даже когда он выбрался на центральные магистрали, хорошо расчищенные и посыпанные солью с песком. Каждый подскок на ледяном горбике заставлял его жарко взмокать: вот оно!.. Сперва Валерий Александрович прикрыл «печку» до половины, потом выключил её совсем. Не помогло.
По субботам, да ещё зимой, пробок в городе не бывает. Единственная задержка случилась уже за Чёрной речкой, когда из окна машины почти виден был родительский дом. Здесь улицу пересекала железнодорожная ветка. И притом не какие-нибудь редко используемые подъездные «пута» хиреющего завода, а самая что ни есть полноценная железная дорога с поездами и электричками. Шлагбаум опустился за два автомобиля до жуковского «Москвича», и ожидание оказалось долгим. Сперва в обе стороны проехали электрички, и автоматический светофор звенел и подмигивал красным, пока они стояли у платформ. Потом, сотрясая мёрзлый грунт, тяжело прополз нескончаемый товарняк… И, наконец, принялся ездить туда-сюда спаренный тепловоз. Не иначе, подумал Жуков, заблудился на какой-нибудь стрелке и теперь исправляет положение, методом проб и ошибок переползая с одной колеи на другую. Но почему эти «поползновения» должны обязательно происходить на переезде, через который люди спешат?..
Пока стояли, Валерий Александрович несколько раз брался за ключ зажигания, собираясь глушить двигатель, но так этого и не сделал. Экономия бензина, конечно, дело хорошее, но автомобиль быстро остынет, будет холодно и, главное, почём знать, соизволит ли агрегат потом завестись. А кроме того, если сидеть с работающим мотором, да притом держать руку на рычаге передач, легче внушить себе, что переезд вот-вот откроют.
На часы Жуков старался не смотреть. И не думать о том, что по прибытии скажет ему отец.
Как всегда в подобных случаях, шлагбаум пошёл В вверх, когда Валерий Александрович уже всерьёз вспоминал Робинзона Крузо и его двадцать восемь лет на необитаемом острове. И, конечно, охреневшие от стояния водители ринулись вперёд так, словно из-за секундного промедления дорогу могли заново перекрыть прямо у них перед носом. Вот и водитель «Фольксвагена», нетерпеливо газовавшего Жукову в ветровое стекло, бросил машину с места, точно Михаэль Шумахер на гонке. Однако судьбе было угодно, чтобы маленький лёгкий «Фольксваген» оказался ведущими колёсами точнёхонько на заледенелой луже, чуть подтаявшей сверху и оттого ещё более скользкой. Колёса бешено завертелись… Машина целую вечность елозила на "одном месте, даже сдвинулась немного назад, и Жуков перестал слышать гудки, надрывавшиеся за кормой, – всей кожей ждал столкновения, неопасного конечно, но всё равно неприятного, тем более что он-то стоял сзади, поди кому ПОТОМ что-нибудь докажи…
По счастью, колёса «Фольксвагена» вовремя обрели зацепку и с визгом вытолкнули машину со льда. Валерий Александрович осторожно тронулся следом, и «Москвич», к его большому облегчению, преодолел лужу без каких-либо инцидентов. Жуков свернул налево, на Богатырский проспект, и скоро направил автомобиль в знакомый проезд.
Сколько он помнил, асфальт здесь всегда зиял многолетними выбоинами и кратерами плохо засыпанных траншей, по которым весьма опасливо пробирались даже импортные вездеходы, не говоря уж о «Москвиче». По счастью, зима сгладила лунный пейзаж – ямы заполнились снегом и льдом, а сверху проезд утоптали люди и укатали машины. Тем не менее Валерий Александрович по привычке очень внимательно смотрел «под ноги». Поэтому он увидел вышедшего из парадной отца, только когда подъехал к двери и остановился.
Выражение лица у Жукова-старшего было такое, что сын поспешно распахнул перед ним правую дверцу и сразу принялся извиняться:
– Прости, бать, ну никак быстрее не смог…
Если совсем честно, то он рассчитывал подняться в квартиру, чуточку передохнуть и выпить чайку. Было ясно как Божий день, что о чаепитии придётся забыть, однако визит в квартиру отмене не подлежал (Жуков прислушался к себе и понял, что иначе случится беда). Он торопливо выскочил из машины…
– Куда ещё?!. – тотчас раздражённо рявкнул отец. Его тоже можно было понять. Когда с ночи болит зуб, любая задержка делается невыносимой. И уважительных причин не имеющей.
– Я сейчас, батя… – И доктор наук, как мальчишка, взлетел по ступенькам по направлению к лифту.
Маргарита Петровна Жукова открыла дверь без обычного: «Кто там?» и предстала перед сыном с испуганно прижатой к сердцу рукой: муж отправился вниз уже минут тридцать назад, а резко прозвучавший звонок показался ей очень тревожным – не иначе, «случилось страшное»!..
– Где папа? Ты что, не встретил его?..
– Да встретил, встретил… – отвечал Валерий Александрович уже из «удобств». – В машине сидит…
– Валерочка, а что ты так долго ехал? – спросила мать. – У тебя что-то произошло?..
Когда Жуков-младший вновь спустился во двор, отец свирепо посмотрел на него и задал тот же вопрос, только в другой форме:
– Ты где болтался? Я уже думал – досыпать улёгся… Валерий Александрович вновь напомнил себе, что имеет дело с немолодым вспыльчивым человеком, вдобавок едущим к зубному врачу.
– Следующий раз быстрее доеду, – пообещал он. И объяснил: – Я же первый раз зимой… Ты сам говорил, «Москвичик» жалко, сгниёт…
– Ну так частника бы поймал, – раздражённо буркнул отец. – Их вон сколько ездит, «бомбит»… Не разорился бы небось!
Наверное, Александр Васильевич был прав. Но Жуков-младший прекрасно представлял себе батину реакцию в том случае, если бы он, сын, приехал сюда на метро и здесь занялся ловлей «частника» либо такси. Небось сразу бы выяснилось, что «Москвич» Валерию дороже отца… и так далее, и тому подобное.
– Светофор видишь?.. – строго осведомился Александр Васильевич, как только выехали со двора. – Куда несёшься, мигает уже!.. И ряд левый займи, сейчас поворачивать!.. Да «печку» включи наконец, а то я в сосульку превратился, тебя дожидавшись…
К тому времени, когда они добрались на Васильевский остров, Валерий Александрович чувствовал себя не водителем с двадцатилетним стажем безгрешной езды, а зелёным «чайником», только-только вылупившимся из автошколы. Хотя какое там – вылупившимся! Всё вместе гораздо больше напоминало неудачную сдачу экзамена по вождению. Жуков неизменно оказывался не в том ряду, включал не ту передачу, пропускал другие машины, когда этого совершенно не следовало делать, оттирал тех, кого, наоборот, следовало пропустить, и в довершение всех бед забывал выключить поворотник.
Когда (не иначе, некоторым чудом) он всё-таки благополучно припарковался у зубоврачебной клиники, сдал Александра Васильевича с рук на руки доктору и принялся ждать, до него внезапно дошло, что непрестанная батина пилёжка имела и свою положительную сторону. Мандраж, преследовавший его с Вознесенского проспекта, наконец отступил. В течение последнего часа о нём было просто некогда думать.
Пока врач возился с отцовой болячкой, Валерий Александрович то и дело выходил из тёплого маленького вестибюля наружу – проведать «Москвич» и подогреть двигатель, чтобы не остывал. Когда он в очередной раз включал самодельную сигнализацию, собираясь вернуться к двери кабинета, с ним разговорился мужчина, запиравший неподалёку свой «Судзуки Витара».
– Делали же раньше машины, – кивнув на «Москвич», улыбнулся джиповладелец. – Ишь, старичок, а какой бодренький! Классно выглядит. Ухаживаешь небось? Увлекаешься?
Жуков скромно потупился:
– Да я так… помаленьку…
Не объяснять же, действительно, незнакомому человеку, каким образом и на чьи деньги приводили в чувство «Москвич».
– Значит, есть ещё энтузиасты, – по-своему истолковав его ответ, одобрил хозяин «Витары». – Его ж, поди, чинить дороже, чем новую тачку купить?
Валерий Александрович плотнее запахнул пальто и улыбнулся в ответ:
– Зато никто не угонит. Кому такой нужен, когда красавцы вроде вашего рядом стоят….
Джиповладелец расхохотался, прикрывая меховым воротником щёку, за которой, вероятно, таился больной зуб. В уютный, несмотря на больничные запахи, вестибюль они вошли вместе.
