Наталья Солнцева - Монета желаний
Так или иначе, но, будучи живым, супруг руководил делами «Спектра»; фирма росла и развивалась, приносила доход. Как все это происходило, Нина Никифоровна не имела ни малейшего понятия. А теперь вся ответственность свалилась на нее, не спрашивая, может ли она справиться, есть ли у нее силы и необходимые знания и навыки. Вот так всегда и бывает: переложенная ответственность возвращается к тому, кто когда-то отказался от нее, и больно бьет по голове.
Климова уволила Нелли, а функции бухгалтера переложила на бывшего зама Арнольда. Получалось все из рук вон плохо. И бухгалтерия, и руководство, и сама фирма медленно, но верно приходили в упадок. Все имели претензии к новому шефу – Нине Никифоровне Климовой.
На нее начали давить. В первую очередь – сотрудники «Спектра», чувствующие, как почва уходит из-под ног, и боящиеся потерять работу. Они звонили Нине Никифоровне домой, требовали навести наконец порядок, внести в дела определенность, которая позволила бы предприятию нормально работать. Но это еще были цветочки…
Госпожу Климову начали одолевать бывшие партнеры Арнольда, а теперь, получалось, ее. Они оказались людьми разными, с резкими манерами, плохими характерами, отсутствием воспитания и элементарной вежливости. Один успел нагрубить ей, обозвал «неповоротливой коровой» и прочими словами, не принятыми в приличном обществе. Нина Никифоровна пришла в ужас, она то и дело плакала и прикладывала к голове ледяные компрессы. Но это не помогало. Нужно было что-то делать, а она не знала что.
Сперва, почти обрадовавшись, что Арнольда нет – как ни чудовищно это звучит, – она кинулась делать покупки. Никто не мешал ей, никто ее не ограничивал, не выражал недовольства, не ругал за «напрасные траты». Шведский холодильник как раз был одним из первых ее приобретений. Она столько о нем мечтала, что почти не испытала радости, когда он на самом деле появился у нее на кухне. Нина Никифоровна «перегорела». Внутри у нее вместо желаний и стремлений образовалась пустота, постепенно заполняемая страхом и замешательством.
Деньги оказались не столько удовольствием, сколько предметом забот и волнений. На днях ей позвонил неизвестный и без обиняков наговорил всяких страшных вещей: что она своим бездействием и нерешительностью завалит фирму, которую Арнольд выпестовал, создал своими потом и кровью; что еще немного, и она «прохлопает» бизнес своего мужа; что есть некий молодой и жадный до денег человек, желающий прибрать «Спектр» к рукам, который уже пытался выкупить долги фирмы; что… Словом, у Климовой голова шла кругом от всей обрушившейся на нее информации, в основном неприятной и требующей от нее немедленного принятия мер. Она выслушивала, плакала и все больше и больше боялась.
Нина Никифоровна боялась всего, что принадлежало к опасному, неустойчивому и динамичному миру бизнеса. А сильнее всего она боялась «дел»: всех этих банковских счетов, платежек, балансов, ценных бумаг, сделок, договоров, кредитов, отчетов, налогов и прочих бесчисленных непонятных и ужасных вещей, к которым она не знала как подступиться.
Бизнесмены напоминали ей гигантских хищных акул, плавающих в бесконечно далеком от нее океане делового мира и имеющих одно-единственное намерение: слопать зазевавшегося соседа, который оказался слабее, несобраннее, нерешительнее. Проглотить его со всеми потрохами, без остатка, с наслаждением и чувством выполненного долга. Как она сможет войти в этот чужой для нее мир и не только не оказаться пищей более сильного, не пойти ко дну, не погибнуть в бурных волнах, а выплыть, удержаться на поверхности? И не только удержаться, но и двигаться вперед, в самую гущу событий, туда, где зарождаются ураганы, штормы и грозы? Ведь она всего только женщина, слабая, не обученная вести корабль не то что в бурю, а в спокойную и солнечную погоду!
Долги! Это слово вызвало у нее настоящую панику! Она была приучена Арнольдом жить по средствам и никогда не одалживать. Нина Никифоровна не могла припомнить, чтобы она одолжила когда-либо у соседки хотя бы коробок спичек, не говоря уже о деньгах! А сам ее супруг, оказывается, не был столь щепетильным в том, чтобы придерживаться собственных принципов, и наделал долгов, да еще в делах. А ей теперь хоть вешайся!
«Волки, безжалостные, хищные волки!» – думала она о тех, с кем ей придется иметь дело.
От обитателей морских глубин она перешла к четвероногим хищникам, но это ничего существенно не меняло. Господи, чего только она не передумала в связи с долгами! То ей виделся хам налоговый инспектор, который безобразно кричал на нее, а потом выписывал кучу громаднейших штрафов, которые она не в силах была заплатить и оказывалась на улице, распродав за долги фирму и все свое жалкое имущество; то ей мерещилась тюрьма, куда ее обязательно посадят, потому что она непременно запутается, сделает что-нибудь не так, ошибется, или ее обманут партнеры – «кинут», «подставят», «вздуют», или как там еще это у них называется?!
Нина Никифоровна уже видела себя в грязной, вонючей, полной тараканов и крыс тюремной камере, из которой она не сможет выйти до конца своих дней. Ей становилось так страшно, что она с трудом преодолевала желание все бросить, уехать подальше, к двоюродной тете в Карелию, спрятаться, забыть Москву, фирму, свое замужество, похороны и весь последующий кошмар, как страшный сон. Пожалуй, она бы так и сделала, но было одно обстоятельство, которое ее останавливало: дети. Она не могла себе позволить все бросить. Она должна бороться за свое и их благополучие, отстаивать их интересы любой ценой, причем делать это как можно лучше.
«Какой же выход? – спрашивала она себя в очередной раз, поправляя компресс на голове. – И есть ли он вообще? Как мне решиться на что-то? У кого спросить совета?»
Родители Нины Никифоровны давно умерли, друзей и знакомых она не приобрела. Более того, живя с Арнольдом, она растеряла своих немногочисленных подруг и приятелей. И вот теперь ей не к кому обратиться в трудную минуту. Как коварна бывает жизнь! Как ловко она расставляет свои ловушки! А люди, словно несмышленыши, беззаботно шагают себе, пока капкан не захлопнется. Только оказавшись в отчаянном, угрожающем положении, они начинают оглядываться по сторонам и думать: как же так получилось? Как это произошло с ними?
Климова никому не доверяла. Кто ей даст настоящий, хороший, дельный совет? Кому она нужна? Разве только подтолкнут, чтобы она быстрее свалилась в пропасть… Сама она за дела браться тем более не решалась. Ее обязательно обведут вокруг пальца, подведут под статью, потому что она – дура и ничего не смыслит в бизнесе.
Нина Никифоровна заплакала. Сколько лет она во всем себе отказывала, чтобы муж мог развивать фирму, вести дела, и вот к чему это привело! Она так измучена, растеряна, больна, наконец. Кто-то должен ей помочь! Еремина, уж на что серая мышь, и то отказалась, не захотела иметь с ней дела. А разве место директора было плохим предложением для нее?
Мысль о Ереминой немного приободрила госпожу Климову. Та ведь не отказалась окончательно, она просто не захотела быть наемным работником. А что, если предложить ей совместный бизнес? Кажется, именно такой вариант она посчитала бы приемлемым? Что ж, несмотря на строптивый характер, Еремина порядочная женщина и не способна на обман и воровство. И в делах она как рыба в воде. Покойный Арнольд был за ней как за каменной стеной! Он неоднократно говорил жене, что на Еремину можно положиться, что она на редкость умная баба и что скромная и тихая она только на вид, а когда речь идет об интересах фирмы, то Клавдия ни за что не уступит и все сделает так, что «Спектр» окажется в выигрыше.
«Она умеет отстаивать интересы фирмы» – вот фраза, которая врезалась в память Нины Никифоровны и так кстати пришла теперь на ум.
Значит, она должна, просто обязана уговорить Еремину взять на себя руководство «Спектром». Иначе… Что будет, если она не сумеет найти согласие с Клавдией, госпоже Климовой было даже предположить страшно. Придется принять любые условия, которые выдвинет Еремина. Если она захочет быть совладелицей фирмы и равноправным компаньоном, то нужно пойти на это. Лучше иметь половину доходов, чем потерять все, да еще и остаться в долгах.
У Нины Никифоровны появилась странная уверенность, что только Клавдия сумеет и, главное, захочет защитить ее интересы. Она тоже женщина, и они смогут договориться и понять друг друга. На мужчин надеяться не стоило: они уже показали себя. Достаточно вспомнить патологическую жадность и мелочные придирки Арнольда. Еремина испытала их на себе сполна, так что много ей объяснять не придется. Интересы Нины Никифоровны будут ей близки и знакомы.
Климовой овладело страстное желание как можно быстрее сбросить всю ответственность, все дела фирмы на Еремину. Какое облегчение она тогда испытает! Не надо будет ходить целыми днями с дикой головной болью, не надо будет отвечать на эти ужасные телефонные звонки, выслушивать кошмарные вещи. Тюремная камера и налоговый инспектор откладывались на неопределенное время, и уже это одно было счастье!
