Наталья Солнцева - Золотой гребень для русалки
— Вставай! — чуть не плача, шептала Астра. — Да проснись же ты! Они убьют друг друга!
— Кто?
— Борецкий с Вишняковым.
— Чушь…
Она распахнула окно — ледяной ветер хлестко ударил ей в лицо, рванулся внутрь комнаты, надул штору, — сгребла с подоконника снег и высыпала на Матвея. Тот вскочил… вытаращил в темноте глаза.
— Ты рехнулась? Что за шутки?
— Вишняков пошел убивать соперника! — прошипела она. — А ты дрыхнешь! Они оба свихнулись из-за этой Леи. Случится что-то ужасное, страшная беда — я чувствую. Мы должны уберечь человека от непоправимого поступка. В конце концов, он же нам деньги платит!
— Тебе платит, — Матвей со стоном сел, включил ночник и с недоумением уставился на нее. Снег таял, оставляя мокрые пятна на подушке. — Ты что, так и не ложилась? Закрой окно…
— Пока мы тут бездействуем… кого-нибудь убьют!
— Почему сразу убьют? — возмущенно отряхивался он.
— Одевайся! — Она протянула ему спортивный костюм. — Живо!
Минута показалась ей вечностью. Когда Карелин натянул на себя штаны, футболку и выглянул в коридор… там никого не оказалось: тишина, полумрак, все двери закрыты.
— Ну, где твой Вишняков? — сердито прошептал он.
— Н-наверное, уже в спальне Борецкого… Я видела, как он вышел и…
— Может, тебе это приснилось?
— Нет, клянусь! Там Лея, и они…
— Если бы там была девушка, уже такой визг поднялся бы…
— А вдруг он их… обоих…
— Чего ради? — Матвей потянулся, сбрасывая остатки сна. — Полный дом людей, а мужик в здравом уме убивает приятеля и какую-то певичку? Он же не псих!
— Ты уверен?
— Что Вишняков не псих? Вполне. Ладно, идем, проверим… — Он вздохнул и повернулся к ней. — Ты только вообрази — врываемся мы в спальню хозяина дома, устраиваем переполох, а он мирно почивает со своей любовницей. Как мы будем выглядеть? Кстати, не исключено, что дверь они закрыли изнутри…
Последний аргумент охладил Астру. Скорее всего, Матвей прав. Борецкий с девушкой непременно заперлись бы. Вишняков подергал дверь и ушел к себе.
Она почти сдалась.
— Предлагаешь сидеть сложа руки?
Матвей использовал ее замешательство, чтобы развить успех.
— С чего ты взяла, что в спальню Борецкого зашла именно Лея? Видела ее лицо?
— Вообще-то нет… А кто же еще мог зайти?
— Да хоть Коломбина… э-ээ… тьфу… Алина Бутылкина. Борецкий, к примеру, мог нарочно флиртовать с певицей, отводя подозрения от себя и жены друга. Жена друга — это серьезно!
— Но Алина не могла находиться в малой гостиной. Бутылкины занимают соседнюю с нами спальню. Я бы увидела, что она выходит оттуда.
— Алина могла выскользнуть раньше, чем ты выглянула в коридор, подкрасться к двери комнаты, где спят артистки…
— Зачем?
— Из любопытства или предосторожности. Подслушивать, например! Женские хитрости неисповедимы… Откуда мне знать?
Истошные крики помешали Астре возразить.
— Слышишь? — взвилась она. — Бежим…
— Это на первом этаже! — остановил ее Матвей. — Кажется, убивают домоправительницу…
Глава 25
Новогодняя ночь истекла, ей на смену пришел бледный морозный рассвет. Он брезжил сквозь шторы на окнах. Спустившись на первый этаж, Астра заметила, что стало светлее. Наверху громко хлопали двери спален, слышался топот ног. Вопли Ульяновны переполошили всех.
«Теперь мы не узнаем, кто из женщин ночевал у Борецкого, — мельком подумала Астра. — Любовники под шумок заметут следы. Иди, догадайся спросонья, кто откуда выскочил!»
Ульяновна, сама не своя от ужаса, схватилась за сердце и тяжело дышала. Она не могла говорить, только показывала в сторону холла и закатывала глаза. На плитках пола виднелись мокрые следы.
— У вас есть лекарство? — спросила Астра.
Экономка молча показала на комод. Она поселилась в небольшой уютной комнатке между кухней и холлом, аккуратно прибранной, увешанной иконами. Под желтыми образами теплилась лампадка.
Астра накапала в рюмочку корвалол и подала ей. Крупная, по-своему красивая рука Ульяновны мелко дрожала.
— Что случилось? — запыхавшись, спросил Борецкий.
Из-за его плеча выглядывали Бутылкины. Девушки-«русалки» остались у лестницы, ежась от холода и кутаясь в наспех накинутые кофты и свитера.
Ульяновна отдышалась, порозовела.
— Воры! — вымолвила она, как только к ней вернулся дар речи. — В доме воры! Нечистая сила, черти!
— Успокойся, — строго приказал Илья Афанасьевич. — Говори толком.
Оказалось, экономка поставила дрожжевое тесто, чтобы напечь наутро горяченьких пирожков с ливером, которые так любит господин Борецкий. Ей было не до сна — во-первых, она переутомилась, во-вторых, ее снедало беспокойство, подойдет тесто или не дай бог осядет. Поэтому она через каждые полчаса ходила в кухню, пока не задремала ненароком.
— Тут меня словно леший за бок ущипнул — схватываюсь, а в холле шаги! Два черта, в саже с ног до головы, стоят и озираются, зыркают по сторонам! У меня ноги подкосились, в груди перехватило, — не то, что крикнуть, ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. Только руками взмахнула, — кыш, дьяволово отродье! И крест в воздухе сотворила. Они шмыг-шмыг по углам, и затаились. Тут ихний предводитель сверху выплывает… У меня волосы дыбом поднялись, в глазах помутилось… Кинулась к себе, упала и все, ничего не помню… Как в себя пришла, сразу закричала не своим голосом…
Ульяновна, вспоминая пережитый ужас, опять схватилась за сердце.
— Ей нельзя волноваться, — озабоченно произнесла Алина. — «Скорая» сюда и за два часа не доберется. Дороги замело. В Сатине хоть фельдшер какой-нибудь есть?
Никто не знал, как обстоят в деревне дела с медицинским обслуживанием. Борецкий на здоровье не жаловался, поэтому не интересовался, а о других просто не подумал — запасся стандартным набором лекарств, да и ладно.
— Где же черти? — с сомнением спросил Матвей. — Давайте искать, что ли…
Он не поверил ни одному слову домработницы — у страха глаза велики. Кто-то из гостей мог выйти во двор, потом вернуться…
— Станут они дожидаться, пока мы их найдем, — пробормотал Бутылкин. — Держи карман шире! Смылись давно. Как только Ульяновна к себе в комнату метнулась, они удрали.
— А может, это… «посевальщики»? — предположила Алина. — Пришли колядовать?
— Дверь-то я заперла, когда все спать пошли, — заявила экономка, которой заметно полегчало. — Как они ее открыли? Черти — сквозь стены просочились. Им замки нипочем.
Борецкий с сомнением качал головой. Ему было известно, что женщина близорука, а очков не носит. При свете от ночника, который падал из двери ее комнатушки в холл, она бы никаких «чертей» не разглядела. Любая тень, любое пальто на вешалке могли ввести ее в заблуждение.
— Однако на полу мокрые следы, господа! — воскликнул Бутылкин, который не поленился обследовать холл. — Они довольно беспорядочны. Я не сыщик, чтобы определить, сколько человек здесь побывало, но следы оставлены уличной обувью, а не копытами. Значит, точно не черти! — засмеялся он. — Может, кто-то из присутствующих выходил во двор? Признавайтесь. Тайное свидание в метель — весьма романтично. Кстати, а где спят твои молодые помощники, Илья? — обратился он к Борецкому.
— Во флигеле.
— Вот как! — Бутылкин словно не выходил из роли Арлекина. Его речь, жесты и мимика отдавали буффонадой. — Предположим, одна из наших прелестных дам воспылала страстью к юному «грифону» и решила навестить возлюбленного. Или он сам не вынес пытки неутоленным желанием и рискнул проникнуть в дом. Это ведь парни из строительной бригады? Я не ошибаюсь? Они имели доступ к ключам, замкам и хорошо знают расположение комнат.
Борецкий смотрел на него, как на клоуна.
— Ну и что? Да, они строители, но это еще не доказывает…
— Кстати, я не вижу Вишнякова, — перебил Бутылкин. — Где он? Почему не спустился?
— Спит, наверное…
— Он же не глухой. Крики нашей уважаемой экономки и мертвого подняли бы.
— Ой! — пискнула Астра. — Надо проверить, что с ним. А вдруг, правда…
Терпение Борецкого лопнуло.
— Вы в своем уме? Что значит «мертвого»?.. Что «проверить»?.. Это уж слишком! Это ни в какие рамки не помещается. У меня приличный дом.
Астра, не слушая, понеслась по лестнице на второй этаж.
* * *— Кто-нибудь догадается проверить входную дверь? — взвизгнула одна из «русалок».
Борецкий с напряженной улыбкой отправился в холл. Следы на полу действительно имели место, они уже начали подсыхать: снег — не грязь. Он дернул дверь на себя, и та открылась.
Со двора дохнуло холодом, очертания деревьев и флигеля едва проступали в серой мгле. Ветер успокоился, с неба продолжал сыпать мелкий снежок. На крыльце, на ступеньках виднелись припорошенные следы — они вели со стороны флигеля к дому и обратно.
